Павел Майка - Мир миров [litres]

– Ванда! – закричал Шулер, быстро сообразив, что произошло. – Они украли Ванду!

Кутшеба добил большую собаку, которая пыталась уползти, и осмотрелся, оценивая потери. Иллюзия леса уже развеялась, хотя еще были видны полупрозрачные стволы деревьев, слышалось магическое пение птиц и эхо лесных звуков. Яшек плакал над двумя мертвыми собаками, которые сцепились в братоубийственной борьбе, когда их настигло проклятие Сары.

Не погиб ни один из солдат Таланина, люди Якубовского тоже вышли без потерь. Лишь второму офицеру «Батория» кто-то перерезал горло, возможно пытаясь добраться до марсианина. Новаковский сидел на коне, в своем специальном седле, держа по сабле в каждой из четырех рук, с лезвий стекала кровь. Чус пытался осмотреть собственное плечо, его левая рука неестественно свисала.

– Мочка, – бросил марсианин в ответ на вопросительный взгляд Кутшебы. – На этот раз я видел его.

Стало понятно, почему никто их не атаковал в последние дни, когда они отдыхали у Ростовых. Одержимый не поехал за Кутшебой и не притаился возле Пристани Царьград, он ушел искать союзников. На Диких Полях он мог рассчитывать на встречу со многими потерянными душами или беглецами из более цивилизованных стран или даже из Революции.

– Он и это умеет? – Кутшеба указал на иллюзию, которая уже почти развеялась.

– Возможно, – марсианин на мгновение задумался. – Но устроить такую ловушку, усыпить бдительность мага Якубовского… это выше его способностей. Он связался с кем-то очень могущественным.

Сенаторский маг, который просил называть его Яном и не раскрыл свою личность не только временным союзникам, но и Евгению, подошел убедиться, что с марсианином ничего не случилось. Они с Якубовским ехали верхом, как и все остальные. Сенатор нехотя согласился отослать дирижабль, признавая, что он привлекает слишком много внимания и может предупредить тех, за кем они гонятся. Он приказал капитану «Храброго» летать над Дикими Полями, как будто они всё еще искали дорогу.

– Сильная магия, – чародей подтвердил предположения Новаковского. – Не природная энергия и чары упырей, а великие старые заклинания.

– А все для того, чтобы выкрасть Ванду, – пробормотал Кутшеба, глядя на Шулера, который как раз подходил к ним. Бог уже не напоминал седобородого старца, который спокойно жил под Курганом Ванды. Его взгляд потемнел, а силы – приумножились. Из-под прикрытых век лился кровавый свет. Он выглядел почти так же, как во время их первой встречи, пока Кутшеба еще не пленил бога заклятием и новым именем. Сейчас Шулер был воплощением гнева.

Чародей приподнял кустистую бровь.

– Зачем им…

– Вон отсюда все! – прорычал Шулер. – Не мешать нам!

Он схватил Кутшебу за плечо и оттащил от остальных на такое расстояние, чтобы никто не услышал, о чем они говорят. Понизив голос до едва различимого бормотания, он сказал, что они должны вернуть девочку. Не спрашивал, не просил, а впервые с момента их знакомства приказывал. Он по-прежнему держал Кутшебу за плечо. Веки у него дрожали, как будто он судорожно сжимал их, лишь бы не открыть глаз.

– Мы идем за Вандой!

«У меня своя миссия», – хотел было ответить Кутшеба и напомнить, что у него нет такой силы, которая разрушила бы узы, наложенные на бога. Но он не сказал ничего – его сдержала мара. И самого Кутшебу это так удивило, что на миг он забыл и о Шулере, и о Ванде.

«Что ты сказала?»

«Спаси её, Мирек. Пожалуйста».

– Я знаю, что ты скажешь. – Шулер старался взять себя в руки. – Что у тебя своя миссия, а я должен быть верным тебе. Но если ты мне не поможешь… то я… я…

– Заткнись, Шулер, – Кутшеба говорил тихо и спокойно – как всегда, когда сталкивался с чем-то неизвестным и потенциально опасным. Когда он испытывал по-настоящему серьезную тревогу, почти что страх, и когда одновременно лихорадочно искал решения, как использовать эту ситуацию в свою пользу. – Заткнись, я думаю.

«Как ты можешь просить, чтобы я бросил миссию?! Даже на минуту!»

«Не знаю. Я не понимаю того, что чувствую. Может, интуитивно я предчувствую, что эта девушка важна для нас?»

– Мирек, мать твою, каждая минута…

– Заткнись, Шулер!

«Мне не нравится то, что с тобой происходит. Ты меняешься».

«Мы оба меняемся, Мирек. Спаси её!»

«Если ты права, надо найти способ это остановить».

– Послушай, все…

– Шулер, подожди меня здесь. Мы спасем твою дочь. Ничего не говори. Подожди.

– Ты понятия не имеешь…

– Не благодари меня, Шулер. Никогда меня не благодари.

Новаковский, Якубовский и Таланин, которые как раз обсуждали, что делать дальше, замолчали при виде Кутшебы.

– Господин Кутшеба всё-таки специалист по этим землям, – объяснял в очередной раз марсианин.

Его впервые представили Якубовскому, когда все согласились, что в этот раз – единственный раз – они объединят усилия, так как никакие корпоративные раздоры не могут сравниться с враждебным отношением к Революции. Якубовский подал Кутшебе руку, и тот без колебаний ее пожал, хотя мара кричала, чтобы он использовал свой шанс и немедленно убил его. Обещала, что придаст ему сил и поможет убежать, что с помощью Шулера он справится даже с магом. Однако позже она извинилась за этот приступ безумия. Но Кутшебу эти извинения обеспокоили даже больше, чем ее минутная ярость. Злость была свойственна ей от природы. Она должна быть безжалостной, она существовала для того, чтобы не позволить его гневу погаснуть. В ней не должна рождаться даже мысль об извинении, иначе они оба слишком близко могли подойти к решению простить. И все-таки.

Слушая аргументы марсианина, Таланин снова сложил губы в трубочку, выражая пренебрежение. По его мнению, он разбирался в Диких Полях лучше, чем польский наемник, подчеркивая это при каждой возможности. Несмотря на смерть, он не излечился от ненависти к «польским предателям и бунтовщикам», родившейся во времена давно минувших войн.

– Как вы считаете, это был отряд Революции?

– Я не знаю, кто это был. Знаю только, что им нужна была Ванда. Как только ее выкрали, нападающие убежали.

Таланин хмыкнул. Он открыл было рот, вероятно, для того, чтобы высмеять настолько абсурдную идею, но Якубовский не позволял ему этого.

– Почему вы так считаете? – спросил он. – Кто эта девушка?

«Вот именно, кто?» – задумался Кутшеба. Реакция Шулера была понятной – у него украли дочь. Но почему ее украли? Почему Мочка подбил кого-то напасть и выкрасть девушку – может, и не самую обычную в мире, но всё-таки не настолько важную? Может, он собирается шантажировать Шулера? Либо отстранить Кутшебу от похода? Если так, то он, скорее всего, добился своей цели. Могло ли это означать, что за всем этим стоит тот поляк, служивший Революции, про которого говорил Ростов? Или этим человеком мог быть следующий в его списке? Это показалось Кутшебе вполне правдоподобным. Революция представлялась не самым плохим, хоть и паскудным убежищем. В таком случае, продолжая погоню, он, как ни странно, не отвлекался бы от своей миссии.