Ирина Селиванова - Оленьи сказки

– Потому что я потом дам тебе сладкого!

Она точно знала: на свете не было ничего лучше сладостей. И если Рута могла совершенно спокойно дышать в комнате, наполненной запахами янтарного, липкого, тягучего меда или варенья с кусочками ягод и фруктов, то Йонас хорошо понимал Олененка – та удержаться не могла.

Однажды он рассказал ей, что не знает ничего вкуснее, чем запеченные яблоки. Они были любимым лакомством Йонаса с самого детства.

– Представляешь, – сказал он тогда, – я до сих пор помню хрустящее тесто и нежную мякоть, политую медом. Она таяла во рту, обволакивая язык, когда я, еще совсем маленький, хватал угощение с подноса, едва мать доставала его из печи. Ох и ругалась же она на меня.

Олененок радовалась, что Йонас во многом похож на нее. Это сближало и позволяло применять маленькие хитрости. Как сейчас, например.

– Очень заманчиво. Хорошо, запрыгивай.

Йонас повернулся спиной и присел, и Олененок крепко ухватилась за его плечи. Он был высоким и сильным. Даже сквозь грубую ткань плаща она чувствовала, как напряглась его спина, когда он распрямлялся. Это восхищало ее.

В одиночку Олененок чувствовала себя ужасно слабой, а рядом с Рутой и вовсе казалась себе тенью. Грудь Руты красиво выделялась в вырезе рубашки, и Олененку очень хотелось иметь такую же. Однако сколько бы она ни вертелась у зеркала, пытаясь собрать свою грудь, из-под плотного материала платья лишь едва заметно выделялись маленькие холмики.

– Раньше ты бегал быстрее, – укоризненно заметила она, когда Йонас остановился, чтобы перевести дыхание.

– Раньше ты весила меньше.

Олененок довольно улыбнулась: ей нравилась мысль, что она росла. Иногда Рута укоризненно отмечала, будто она недостаточно взрослая. Или – еще страшнее – грозилась, что она узнает о чем-то лишь тогда, когда вырастет.

Стать взрослее хотелось как можно скорее, но Олененок никак не могла понять, как ускорить этот процесс. Сначала она решила просто подождать и терпеливо отсчитывала дни, которые складывались в месяцы, и однажды ей показалось, она достигла желаемого.

– Ты рассуждаешь совсем как взрослая. – Йонас внимательно посмотрел на нее и доверительно положил руку на плечо Олененка. – Я тоже считаю, что иногда приходится скрывать часть правды, чтобы сохранить человеку хорошее настроение. И все же я не советую тебе поступать так часто. Вранье может привести к последствиям, которых ты и не ожидала.

Олененка распирало от гордости за саму себя. Ей хотелось рассказать об этом всем вокруг, но в тот же вечер Рута строго отчитала ее, назвав шаловливым ребенком, и тогда она окончательно запуталась.

– Ты останешься на обед, Йонас? – Она спрыгнула со спины и, размяв затекшие руки, вернулась к охотнику.

– Я не уверен, что Рута обрадуется, она…

– Глупости! – Олененок прервала его на полуслове, не желая даже слушать оправданий. – Она будет очень рада. Сегодня особенный день. Правда, я забыла, почему. Она приготовила много всего вкусного. И запеченные яблоки тоже.

Олененок хитро прищурилась. Она слукавила, сказав о яблоках: Рута никогда не их не готовила. Но Йонас был нужен за столом, рядом с ней и Рутой, так что она совсем не чувствовала себя виноватой.

По сравнению с трескучим морозом на улице, воздух в доме казался обжигающе горячим. Пахло корицей, пирогами и сосной. Рута принесла из леса свежие зеленые ветки, и Олененку нравилось принюхиваться к маленьким шишечкам и иголкам. Рута хотела сделать из них подстилку для козы, но она уговорила оставить их в доме.

– Рута! – Олененок повесила мокрый от снега плащ и бросилась к лесничей. – Я так хорошо погуляла.

– Это здорово, но что Йонас здесь делает? Я же объясняла тебе, что это семейный праздник. – Рута укоризненно приподняла бровь.

Она всегда делала так, когда была чем-то недовольна. Но сейчас Олененок намеревалась поступить по-своему, потому растерянно развела руками, словно давно забыла об этих словах.

– Мы замечательно провели время, – увлеченно продолжила она.

– Неужели, и чем же вы занимались? – Она протерла стол и убрала с лавки кочергу.

– О, мы играли… – Олененок хотела рассказать про игру в следопытов и катание на спине, но вдруг подумала, что снова будет выглядеть как ребенок. Ей срочно нужно было найти выход. – Играли в одну очень взрослую игру. Да. И не спрашивай, тебе нельзя про нее знать.

Олененок самодовольно усмехнулась: она ответила так, что даже Рута не нашла слов. Но почему-то крепче сжала кочергу и обернулась к Йонасу.

– Значит, взрослые игры? – Кочерга подрагивала в бледных пальцах, уверенно перехватывающих ее. Олененок невольно поежилась.

– Не подумай ничего такого. – Йонас поднял руки и отступил назад. – Тем более меня привлекают зрелые женщины.

– А не пойти бы тебе…

Рута задумала недоброе – Олененок поняла это по ее прищуренным глазам и плотно сжатым губам.

– За стол! – резко прервала она их разговор.

Йонас и так едва согласился остаться. Олененок не могла допустить, чтобы Рута его выгнала.

Лесничая громко вздохнула и опустила кочергу. Олененок едва не пискнула от радости: победа была за ней.

Радость сменилась разочарованием, когда Рута поставила на стол дымящиеся тарелки с супом. В коричневатом бульоне плавали огромные и уродливые куски мяса, от одного вида которых внутри живота неприятно урчало.

– Рута, а можно мне…

– Нет, пока не доешь, сладкого не получишь.

Олененок обиженно уткнулась в тарелку, помешивая жидкость и переливая ее из ложки обратно в суп. Есть не хотелось, но лесничая неотрывно следила за ней. Олененок осторожно пнула Йонаса ногой под столом.

Он оторвался от еды и повернулся к ней, недоуменно дожевывая кусок мяса. Олененок жалостливо посмотрела на него и на суп. Он должен был ее понять. Она отчаянно нуждалась в помощи.

– Рута, у тебя есть соль?

– Да, я сейчас принесу.

Как только она отвернулась, Олененок тут же передала тарелку Йонасу, забрав у него порцию. Он успел съесть почти все, на дне плавало немного картошки. Она смело набрала их в ложку и, дождавшись, пока Рута вернется, с аппетитом проглотила.

– Я все! – довольно заявила она.

– Хорошо, можешь идти. – Рута даже не подняла головы, чтобы похвалить ее.

– А сладкое?

– А сладкое получит Йонас, ведь это он доедает твой суп.

Олененок распахнула глаза: она совсем не ожидала такого. Йонас ел много и легко сумел бы оставить ее без пирога, съев все одним махом.

– М-м… – Он мечтательно улыбнулся и взглянул на Руту так, словно именно она была тем самым пирогом. – Сладкое я люблю.

Олененок почти успела испугаться, но Рута вдруг ударила его попавшейся под руку кухонной тряпкой и выставила за дверь. Кажется, она не любила мужчин-сладкоежек.