Ирина Селиванова - Оленьи сказки

– Здравствуй, Ру… – улыбнувшись, начал он, едва дверь отворилась, но Рута словно смотрела сквозь него.

– Она с тобой?! – Голос ее дрожал и звучал непривычно высоко. Рута часто дышала.

– Кто?

Йонас хотел войти в дом, но лесничая вглядывалась за его спину, закрывая собой проход.

– Олененок. Вы все-таки решили пойти на озеро? Где она?

– Да, мы решили, но не сейчас. Я был в лесу и только что пришел.

И без того бледное лицо Руты совсем лишилось красок. Йонас видел, как пульсирует жилка на ее шее. Рута прижалась спиной к дверному косяку, и Йонас приобнял ее, чтобы не дать упасть. Ее трясло.

– Подожди, может, волноваться рано. Сейчас зайдем в дом, и ты мне все расскажешь.

Рута безвольно последовала за ним. Йонас осторожно усадил ее в кресло и, поставив стул, сел напротив.

– Что произошло?

– Я… я не знаю. Все было хорошо вечером. Я почитала ей, и мы легли спать. Она спала беспокойно, но такое случается часто. Ей снится… всякое. – Рута задумчиво уставилась в одну точку, но быстро сумела прогнать наваждение. – Но это не важно. Она была здесь, когда я проснулась утром. Я ушла совсем ненадолго, как обычно. А когда вернулась, она исчезла. Йонас, она исчезла!

Йонас вздрогнул от внезапного крика. Олененок часто шалила, и ожидать от нее можно было чего угодно, но даже у нее был предел. Она никогда не уходила из дома без разрешения Руты. Однажды он хотел отвести ее на озеро, пока Рута была в лесу, но Олененок заупрямилась.

– Вдруг Рута вернется, а нас нет? Она будет волноваться. Я никуда не пойду. Давай ты лучше спрячешься под одеяло и выпрыгнешь на нее, когда она войдет?

Затея понравилась Йонасу: он давно мечтал оказаться в постели Руты. Однако из-за печи на него сурово поглядывала кочерга, и он не желал познакомить с ней спину.

– Рута, ты смотрела в сарае? Олененок ведь не могла уйти одна.

– Я смотрела везде. Я думала, она ушла с тобой, Йонас. Но если нет, то…

Она не смогла договорить: голос дрожал и срывался. Продолжение Йонас боялся произнести и сам. В лесу появился зверь. И если даже обученные охотники не могли с ним справиться, то переломить тонкую шею Олененка он мог запросто.

Йонасу не хотелось даже представлять себе такое. Он успел привязаться к ней. За долгое время Олененок первая и единственная стала его другом. Она искренне восхищалась им, интересовалась его делами и слушала его истории, раскрыв рот. Для нее не имело значения, герцог он или нищий. Богатством для нее могла стать и сосулька.

– Я уверен, все в порядке. Она наверняка засмотрелась на зайца или белку и сама не заметила, как ушла слишком далеко от дома.

В первую очередь он убеждал сам себя. Сейчас ему особенно не хватало холодной уверенности Руты, и он чувствовал себя обязанным поддержать ее.

– Нужно ее искать. – Рута резко поднялась. – Может, она действительно не успела уйти далеко. Мы разделимся и быстро все осмотрим.

– Нет. – Йонас положил руку ей на плечо и заглянул в глаза. – Я пойду один. В лесу сейчас слишком опасно, да и Олененок может вернуться. Ты должна ее ждать.

– Нет, я не могу сидеть на месте. Я сойду с ума. Я должна идти с тобой.

Рута вывернулась и направилась к двери, но Йонас успел перехватить ее запястье.

– Послушай меня, сейчас ты нужна в доме. Олененка должен кто-то встретить. Я знаю, мы не были близкими друзьями. Но ты доверяешь мне?

– Не знаю. Я не уверена в этом. – Рута прикусила губу.

Йонаса кольнула ее фраза, но он понимал: Рута привыкла жить одна и во всем полагаться на себя.

– Значит, тебе придется мне довериться. Жди меня. Без нее я не вернусь.

В лесу пахло сыростью. Первые весенние дожди почти смыли снег, но под соснами еще лежали грязные сугробы, посеревшие от влаги. Под сапогами вязко хлюпала намокшая земля. Йонас напряженно прислушивался: если Олененок была где-то рядом, она дала бы о себе знать.

Ее игры всегда сопровождались шумом: смех, вскрики и треск веток под ногами. А если она заблудилась, то должна была звать на помощь. Мысли об этом радовали Йонаса: любых зверей отпугивал шум.

Животные, даже хищники, стремились избегать встреч с людьми и почти никогда не нападали первыми, особенно медведи. Йонас почти со стыдом вспоминал свой рассказ в таверне, удивляясь, как ему могли поверить. Медведи, будучи собственниками, не делили территорию друг с другом и уж точно не нападали парами.

Впрочем, тогда Йонас был изрядно пьян, как и окружавшая его публика. И сейчас во внутреннем кармане жилетки у него лежала фляга с настойкой. Он подумывал отпить немного для храбрости, но сейчас для него значимым мог оказаться каждый шорох, и он не мог позволить себе замутнить сознание.

Солнце скрылось за тучами, и Йонас плотнее укутался в плащ. Озябнуть получилось быстро, а живот сводило, но теперь не от голода. Он чувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Звук собственного дыхания казался слишком громким.

Мелкими каплями заморосил дождь, и Йонас тихо выругался. Сапоги и без того хлюпали от сырости и не согревали ноги. Такой дождь мог идти долго, а это значило, что стемнеет быстрее. У него оставалось не так много времени.

Ходить по лесу в темноте он не решался. Даже обострившийся с годами слух не спас бы его от внезапного нападения. Сейчас, несмотря на непогоду, он мог рассчитывать на помощь со стороны – вдруг проедет чья-нибудь карета, или ему повстречается какой-нибудь охотник. В темноте же он остался бы со своими страхами один на один.

В правом сапоге – Йонас нагнулся и проверил, – как и всегда, был заткнут нож. Крепкий, с удобной рукоятью, он не раз выручал его из беды. Его Йонасу подарили в честь первой охоты. Тогда он был еще совсем молодым и полагался на свой лук. Острое зрение и твердая рука помогали ему стрелять без промаха, и он страшно гордился собой. Из многих других охотников он единственный не нуждался в ноже, чтобы добивать дичь.

– Это пригодится тебе. – Наставник протянул ему небольшой сверток, и Йонас разочарованно вздохнул.

– Но мне не нужен нож. Я могу убить зверя одной стрелой.

– Что будет, если однажды ты промахнешься?

Йонас серьезно задумался над этим вопросом. Слова «промашка» в его жизни не существовало. Все давалось ему легко, будто сама удача вела его под руку.

Он принял подарок в тот день и только через много лет понял, что наставник говорил не только о стрельбе. Нож действительно пригодился ему, когда на Йонаса напал волк. Раненый зверь становится особенно опасным и больше не боится людей. Волк навалился на Йонаса всей тяжестью лап и рвался к лицу, когда Йонас сумел нанести удар по его шее.

От самых позорных шрамов не смог спасти даже нож. Йонас потер занывший от дождя копчик и с неменьшим удовольствием погладил бы свою уязвленную гордость, но вдруг услышал треск и резко обернулся. Дыхание перехватило. Из-за мелкого дождя в лесу поднимался туман. Сквозь белую пелену силуэты высоких деревьев казались темнее. Ветки медленно покачивались на ветру. Медленно вдыхая, он старался успокоить себя. Всего лишь треск веток – его часто можно услышать в лесу.