Ирина Селиванова - Оленьи сказки

Йонас попытался представить Олененка. Она наверняка нашла бы забавным его страх, а ветви показались бы ей лапами огромных чудовищ. От мыслей о ней страх отступил.

Он усмехнулся, оценив свою находчивость, и пнул шишку, упавшую на землю перед ним. Сердце пропустило удар и будто бы замерло на мгновение. На сырой земле, на том месте, где лежала шишка, отчетливо виднелся след чьей-то огромной тяжелой лапы: пять бороздок из-под когтей и продавленное углубление. Йонасу рассказывали, что по размеру следа можно определять возраст и рост медведя. Он осторожно ступил на него: сапог полностью провалился.

Йонас вздрогнул. Это могло значить только одно – он имел дело со взрослой, крупной особью. С огромным зверем, отныне считавшим себя хозяином леса. Йонас огляделся вокруг: он искал следы когтей на деревьях.

Если медведь проходил здесь, он должен был помечать территорию. Йонас скользил взглядом по стволам, когда одна из веток упала ему прямо на нос.

– Черт возьми. – Йонас задрал голову и оцепенел.

Он нашел то, что искал. На содранной коре виднелись царапины от когтей. Все внутри сжалось, как только он представил того, кто это сделал. Йонас вдруг вспомнил рассказ Руты. Как долго прожил охотник, встретившийся с этим монстром лицом к лицу? Успел ли хотя бы достать оружие? Кричал ли он?..

Влажный воздух словно сгустился, Йонас не мог вздохнуть полной грудью. Ноги дрожали от напряжения, и ему хотелось убежать. В «Кривой рог», в дом Руты, даже в замок – лишь бы не находиться здесь.

Липкое, гложущее ощущение расползалось по телу. Йонас достал из сапога нож и крепко сжал его во влажной ладони.

Тишину разрывали редкие вскрики птиц. Йонас медленно шел, озираясь по сторонам.

– Я не боюсь! – сказал он в пустоту. Небольшое облако пара растворилось в воздухе. – Я пришел за Олененком и найду ее. Мне никто не помешает.

Звук собственного голоса придавал уверенности. Йонас вспомнил песню, которую они с охотниками напевали у костра. Она была грязной, но после выпивки всегда всегда хорошо шла. В ней рассказывалось о глупом пирате, продавшем корабль за ночь с красавицей. Сейчас Йонас подумал, что мог бы многое отдать за ночь с Рутой. Но был ли у него шанс?

– Если я спасу Олененка от медведя, Рута будет мне благодарна. Благодарная женщина способна на многое. И уж точно не откажет такому храбрецу, как я.

Йонас мечтательно улыбнулся. Он готов был принимать благодарность в самых разных формах, особенно если речь шла о Руте. Холодный туманный лес растворился, уступив в его голове место теплому дому с горящими свечами, мягкой кроватью и обнаженной лесничей.

Он вернулся в реальность, лишь когда что-то лохматое и теплое с силой ударилось о его ноги. Вскрикнув от неожиданности, Йонас упал на землю. Притворяться мертвым – лучшее, что он мог сделать. Лишь так у него оставался шанс выжить. Он плотно закрыл веки и почти перестал дышать.

Медведь стоял прямо над ним. Он чувствовал это, слышал его тяжелое дыхание, ощущал запах. Йонас поморщился: почему-то запах этот показался ему знакомым – прелая листва с примесью ромашки. Так пахла только Морта после купания у Руты.

Йонас осторожно открыл глаза. Перед ним стояла Морта. Из ее приоткрытого рта капала слюна, а на длинную шерсть налипла грязь.

– Ну какая же из тебя леди? – Йонас поднялся и потрепал собаку по длинным ушам. – Настоящая бродяга. Хотя кому я это говорю?

Он протер грязные ладони о штанины. Липкая жижа, до этого хлюпавшая под ногами, запачкала лицо и капала с волос, проникая под ворот рубашки.

– Видишь, какой красивый? Посмотрит кто на меня и тоже примет за чудовище лесное.

Морта не могла оценить его остроумие, так что Йонас просто тихо посмеялся.

– Хорошо, что ты пришла. Вдвоем веселее. Да и, может, ты поможешь мне выйти на след Олененка.

Вдруг Морта резко прижала уши и сорвалась с места.

– Стой, ты куда?

– Что ты там увидела? Зайца? Ты же не охотничья собака. Вернись!

Йонас обиженно сжал кулаки. Морта появилась как нельзя кстати, но с женщинами ему не везло.

– Правильно ли я вас понял? – Раймондас нахмурился.

В полутемном помещении он с трудом мог разглядеть силуэт своего собеседника. Раймондас редко встречался с заказчиками лично, но это дело не было похоже на остальные. Он должен был убедиться, что услышанное не шутка.

– Все верно. – Голос звучал ровно и уверенно, будто речь шла о покупке на рынке.

Раймондас сглотнул. Нет, его сложно было удивить, он видел многое: зависть, ревность, ненависть и доводящую до потери рассудка страсть. Эмоции нередко толкали людей на самые отчаянные шаги, и, когда они не видели иного выхода, оставалось только одно – убийство.

Смерть никогда не пугала Раймондаса. Всего лишь миг, вспышка, и, если работа была сделана аккуратно, жертва не успевала почувствовать боли. Он мог бы назвать свое дело искусством, и, безусловно, Раймондас был одним из лучших. Потому и стоял сейчас в сырой комнате с заколоченными окнами.

– Я могу быть уверенным, что за такое меня и моих людей не повесят?

– Да. Оплата достаточно щедрая. Благодаря ей вы сможете навсегда покинуть пределы королевства.

Именно это и привлекало Раймондаса больше всего: он давно подумывал покончить со своим делом, завести семью, хозяйство, но каждый новый заказ манил все большими и большими суммами. Если он выполнит это задание, пути назад у него уже не останется.

– Значит, мы договорились. – Раймондас протянул руку, но собеседник не вышел из темного угла.

Наемник не был любопытным – это обеспечивало безопасность заказчикам и в первую очередь ему самому. Потому он никогда не узнавал больше, чем ему рассказывали; имени, времени, места и суммы было вполне достаточно. Раймондас опустил руку и направился к выходу. Уже у самой двери его вновь настиг бесстрастный холодный голос:

– И запомните: никто не должен выйти из замка живым в эту ночь.

Раймондас проснулся, жадно хватая воздух. Его пальцы замерзли, в висках стучала кровь. С тех пор прошло много лет, но сейчас, во сне, он увидел события так отчетливо, словно это произошло вчера.

Голос снова и снова звучал в голове, и Раймондас покрывался мурашками. Заказчик исполнил свое обещание: теперь у наемника имелся свой уютный дом, жена и дочка.

Маленькой Эгле недавно исполнилось пять. Своей улыбкой она освещала все вокруг, а от громкого топота маленьких ног и крика «папа» внутри у Раймондаса разливалось тепло. Он любил дочь больше всего на свете.

Десять лет назад он убил маленькую дочку короля.

Ей было столько же, если не меньше. Раймондас не видел ее лично, но точно знал, что приказ был выполнен. Никто не вышел из замка в ту ночь.