Ирина Селиванова - Оленьи сказки

Он так и не смог простить себя за это и готов был лично расправиться с каждым, кто обижал его маленькую Эгле. Раймондас не мог даже представить, как сильна будет его боль, если он ее потеряет.

Конечно, мертвым уже все равно, но груз вины с каждым днем давил на него все больше.

Он не чувствовал себя достойным той жизни, которую имел. Свое счастье он построил на крови, и если его красавица-жена Даина и веселая Эгле действительно наслаждались каждым мгновением, то он лишь угасал.

Искать спасения в вине или спускать злость на родных людей он не мог. Оставалось лишь одно. Раймондас давно принял решение – то самое, которые принесло бы ему освобождение и покой. Ему никак не удавалось набраться смелости, чтобы воплотить его в жизнь.

Раймондас обнял жену и уткнулся носом в ее золотистые волосы. Они мягко щекотали кожу и пахли лавандой и шалфеем. Даина была его сокровищем. Он не мог отпустить ее сейчас. Ему требовалась время. Еще немного времени.

Йонас брел по лесу уже не первый час. Ноги гудели, ему страшно хотелось прилечь. Он долго звал Олененка, так что теперь в пересохшем горле першило. Темнело, и различать силуэты вдали становилось все труднее. Птицы давно умолкли.

Йонас зевнул и потянулся. Вернуться к Руте без Олененка он не мог, как и искать всю ночь без сна. Он просто не заметил бы ее в темноте. В желудке урчало. И Йонас понимал, что если сейчас же не отправится к «Кривому рогу», то заснет прямо в лесу под одним из деревьев.

Страх ушел, уступая место усталости. Самый короткий путь к таверне лежал через густые заросли кустарника. Даже сейчас, когда на нем появились первые листья, сквозь него почти ничего нельзя было разглядеть.

Йонас снова зевнул и пошел к таверне. Ветки царапали кожу и того и гляди порвали бы ткань на ветхой рубашке, которая будто одеревенела от засохшей грязи и совсем не согревала. Йонасу хотелось как можно скорее снять ее и искупаться.

Внезапно в нос ударил мерзкий запах гнили и дохлой рыбы. К горлу подступила тошнота. Так пахли только трупы или мусорные свалки, которые оставляли после себя недобросовестные охотники – Йонас таких презирал.

Вдруг он обернулся и замер. Перед ним стоял зверь. Так близко, что он чувствовал его дыхание на коже, видел всего до мельчайших деталей. В этот миг время остановилось. Йонас не мог оторвать глаз от медведя. Огромная черная морда с маленькими злыми глазами заслоняла собой небо. Йонас знал, что в глаза зверю смотреть нельзя, но не мог отвести взгляд. Медведь поднял лапы вверх и глухо зарычал. Шерсть на загривке встала дыбом. Челюсти смыкались и размыкались, обнажая ряд пожелтевших клыков.

Йонас забыл обо всем. Хотелось бежать прочь, но ноги словно приросли к земле. Каждое мгновение тянулось бесконечно долго. Медведь ринулся вперед. Он успел выхватить нож.

Резкая боль пронзила грудь, когда зверь обрушил удар. Нож отлетел в сторону. Йонас успел сделать шаг назад в самый последний момент: зверь промахнулся и, поранив лапу, взвыл и снова поднялся, готовясь атаковать. Йонас не мог оглянуться, не мог защитить себя. Он резко схватил края плаща и, подняв руки над головой, заорал слова песни.

Зверь замер. Охотник медленно отступил назад, не переставая петь. Он осторожно прощупывал ногой землю, и, когда сапог уперся в него, медведь уже приготовился к прыжку. Лапы его сжались, он обнажил клыки. Йонасу не хватало всего лишь мгновения для того, чтобы поднять нож, и он просто закрыл лицо руками.

И вдруг зверь взвыл и отвернулся. Йонас напряженно вглядывался в темноту. Громкий собачий лай смешался с глухим рычанием – вернулась Морта.

Йонас не знал, как такая добродушная, толстая собака решилась броситься на медведя, но в любом случае долго бороться она бы не смогла. Он крепко сжал в руке нож. В голове вдруг вспыли слова наставника. Теперь он точно знал ответ на вопрос.

Промах означал бы смерть. Не только для него – для всех, кто встретился бы у зверя на пути. Для Руты, для Олененка. Судьба подарила ему второй шанс. Он не мог его упустить.

Йонас сам не сказал бы точно, что произошло потом. Он видел все словно со стороны. Собственное тело казалось ему необычайно сильным и ловким. Мир расплывался, а кровь стучала в висках. Он помнил лишь черный мех, громкий дикий рев и кровь на руках.

Когда все закончилось, зверь неподвижно лежал на земле. Опасность миновала. Охотник упал на колени и закрыл голову руками. Еще никогда ему не было так страшно. Он весь дрожал, с трудом мог пошевелиться, его тошнило. Вдобавок веки отяжелели, и очень хотелось спать.

Когда сердце забилось спокойно – так, что, казалось, Йонас и вовсе уже не чувствует его, ему вдруг представилась Рута. Она гладила его по волосам и шептала нежные слова. Йонас хотел прижаться к ней, но не смог подняться. Тогда Рута склонилась к нему и поцеловала его. Губы оказалась такими теплыми, мягкими и… слюнявыми. Йонас вздрогнул и проморгался. Напротив него стояла Морта, и она вновь потянулась к нему, чтобы лизнуть.

– Стой, не надо! – Он хотел подняться и только сейчас почувствовал, как сильно болит грудь.

Медведь не смог добраться до ребер, но порвал кожу. Кровь, пропитавшая рубашку, принадлежала ему самому и теперь смешалась с грязью. Йонас осторожно присел и прижался спиной к стволу. Морта устроилась у его ног.

– Спасибо тебе, подруга. Ты мне жизнь спасла. Теперь, когда вернемся в замок, добьюсь того, чтобы и тебе дали титул.

Он попытался снять рубашку, но грязная мокрая ткань прилипла к коже, и любая попытка оторвать ее отзывалась болью. Йонас достал флягу и, отпив немного, вылил остальное себе на грудь. От оглушающей вспышки боли он поморщился и зарычал. Раны жгло огнем, но нужно было их промыть.

Йонас нуждался в помощи, но в «Кривом роге» не нашлось бы никого, кто сумел бы ее оказать. Лишь Рута знала, что нужно делать с ранами и как не предотвратить заражение. Она разбиралась в травах и помогала ему прежде. Но мог ли он вернуться, не выполнив обещания?

– Морта, что ты думаешь? Обещания – это важно, правильно? Что за мужчина, который не держит слова? Да не мужчина это.

Морта понимающе смотрела на него.

– Но ведь я тут могу и умереть. Тогда я точно не исполню обещание. Но ведь так еще хуже, правда? Лучше исполнить, но позже, чем умереть и не исполнить совсем. Ты со мной согласна?

Морта молчала, как и всегда, и Йонас принимал ее молчание за согласие. Собаки были очень умными существами, как ему казалось. За это он их уважал.

– Решено, значит, идем к Руте. – Он попытался подняться, но сумел лишь с третьей попытки, обхватив дерево руками. – Ох, или поползем. Ты со мной, правда?

До дома Руты он сумел добраться, опираясь на большую палку. Ноги едва удавалось отрывать от земли, а голова плыла. Темнота сгустилась окончательно, он едва мог разглядеть дорогу перед собой, но больше не боялся. Йонас не был уверен, что когда-либо испугается снова после такого.