Ирина Селиванова - Оленьи сказки

Йонас отчетливо почувствовал, как дрожит холодная ладонь Руты.

– Ты боишься медведей?

– Нет. Дело не в этом. Я видела такое раньше, но… Тогда все было иначе.

– Иначе?

Медведей Йонас не видел никогда. Они редко выходили к людям, а тех, кто решался, быстро отстреливали охотники. Убить медведя было почетно, а его мясо и мех высоко ценились на рынке.

– Медведи охотятся на оленей. Нечасто, только ранней весной. Они ведь хищники. Я видела растерзанные трупы пару раз. – Рута глубоко вдохнула и прикрыла глаза.

– Ты испугалась, что такое случится с тобой или Олененком?

Йонас мог ее понять. Дикие звери были необузданными. Никто не знал, чего от них можно ожидать. Одного ему знакомого охотника однажды задрал кабан, и Йонас до сих пор помнил истерзанное тело.

– Йонас! – Неожиданно громкий голос Руты выдернул его из воспоминаний. – Их много.

– Медведей?

– Нет. Не знаю. Надеюсь, что нет. – Она внезапно крепко сжала ладонь Йонаса. – Много убитых оленей.

Йонас нахмурился. Он не совсем понимал, почему это так сильно пугало Руту. Мертвых оленей он видел достаточно, как и она. Он сам приносил ей тушки.

– Они не съедены, понимаешь? – Зеленые глаза Руты были широко распахнуты. Йонас отчетливо видел алые полоски капилляров в уголках. – Они просто растерзаны. Словно… кто-то намеренно убивает их.

Повисла тишина, и Йонас, оглядев комнату, поджал ноги. Из-за печи вдруг не мог появиться медведь, он понимал это, но сердце часто стучало в груди, а удушающий страх подступал новой волной.

Медведи не охотились ради наживы, просто не могли. Звери подчинялись только инстинктам. И того, о чем говорила Рута, не могло быть.

– Ты уверена в этом?

– Я не была. Ты сам понимаешь, что такое звучит… – Она задумывалась, выбирая слова. – Странно. Но это правда. Трупы почти целые. У них распороты животы, но ни рога, ни мясо, ни шкуры не тронуты.

Йонас сглотнул. Тонкие темные волоски на руках поднялись, и ему захотелось, чтобы Рута улыбнулась. Рассмеялась и призналась, что разыграла его. Но бледное и испуганное лицо не оставляло ни шанса.

– Может, это был не медведь, а кто-то из охотников? Ведь не всем разрешено стрелять дичь в лесу, а после появления таинственного убийцы никто не обратит внимания на мелочи вроде пары убитых оленей.

– Мне бы очень хотелось тебе верить, Йонас, но есть еще кое-что.

Свеча, стоящая на окне, вздрогнула и погасла. Йонас резко поднялся, схватившись за нож на поясе.

– У тебя есть огниво? – В полутьме он почти не видел Руту, но ее голос звучал успокаивающе. – Мое далеко.

– Да, я сейчас.

Каждый шаг в темноте теперь казался смертельно опасным. Йонасу не хотелось смотреть в окно. Темнота могла скрывать в себе что угодно. Например, медведя – огромного зверя, задирающего оленей ради забавы. Мог ли такой напасть на человека? Йонас не знал. Не знал и от этого боялся еще больше.

Он зажег свечу и перенес ее на стол. Блики от пламени не полностью освещали Руту, и сейчас она казалась совсем юной, немногим старше Олененка. Растерянная и беззащитная, она выглядела как никогда женственной. Йонасу внезапно захотелось ее обнять, но он сдержал себя.

– Ты сказала, есть еще что-то?

– Да. Сегодня я встретила охотника, Юргиса. Ты вряд ли его знаешь, он еще совсем молодой. Он специально шел, чтобы предупредить меня.

– Предупредить о чем?

– О звере. Я еще никогда не видела настолько испуганного человека. Он обещал, что больше никогда не вернется в лес.

Йонас скрестил руки на груди. Королевские охотники славились своей смелостью, сбежать вот так было большим позором. Он не мог даже представить, что могло подтолкнуть Юргиса на такое.

– Он видел его, Йонас. Видел лишь раз. Они охотились с другом, когда это случилось. Юргис сбежал. Сам не помнит, как это вышло. Очнулся уже в деревне.

– А друг? – почти шепотом спросил Йонас. Он не был уверен, что хочет знать ответ.

– Он не вернулся. Его нашли сегодня утром. Со вспоротым животом.

Йонас вздрогнул от громкого треска за спиной и медленно обернулся. Встретить опасность лицом к лицу он боялся немногим меньше, чем быть атакованным со спины. Неизвестность пугала его, даже когда речь шла не о звере в лесу.

Он выдохнул с облегчением: ветка засохшего дерева треснула и надломилась. Но неприятное ощущение не оставляло. С тех пор как Рута рассказала ему о звере, он жил в вечном страхе. Дружелюбный лес, который Йонас прежде считал домом, грозился стать его могилой.

Охотник крепко сжимал небольшой желудь в кармане. Олененок давно намекала на то, что приходить в гости без подарков неприлично, но он не знал, чем можно ее удивить. Юная и подвижная, она совсем не походила на сверстниц. Щеки горели румянцем, а от бесконечного потока догадок голова шла кругом.

Вначале Йонас подумал, что Олененок может быть пропавшей принцессой, но с каждым днем сомнения все больше одолевали его. Она не была обучена манерам, никогда не упоминала о замке и даже не знала имен бывших короля и королевы.

И несмотря на все это, охотник решил продолжать наблюдать. Кем бы ни была Олененок, от ее истории веяло тайной, и Йонас не мог пройти мимо. Да и теперь появился лишний повод заглядывать в дом Руты. Если прежде она могла не впустить его, то Олененок не упускала возможности увидеться с ним и смело распахивала двери. Рута уступала. Йонас впервые видел ее такой мягкой, и порой ему казалось, Олененок действительно приходится ей если не родной дочерью, то племянницей. Рута не рассказывала ему о своем прошлом, а он не настаивал. Но она не всегда жила в лесу, да и давно уже не была юной.

Когда Йонас вышел к поляне, на которой стоял дом Руты, былые страхи показались ему глупыми и наивными. Весеннее солнце, теперь уже совсем теплое, играло на чистых, вымытых окнах. На веревках было развешено белье. Йонас пригляделся, надеясь увидеть среди платьев и платков ночную рубашку Руты.

Иногда он представлял, как Рута распускает тугие косы, волосы спадают по плечам, а сквозь тонкую ткань сорочки проглядывает грудь. На бледной коже лесничей выделялось несколько родинок, и он желал узнать, есть ли на ее теле другие особенности.

Йонас мечтательно улыбнулся и направился к дому. Быть может, теперь он был ближе к исполнению своей мечты, чем когда-либо прежде. Рута привыкала к его присутствию. Она все чаще просила его о помощи в делах и порой делала все, чтобы не отпустить от себя.

– Мы с Олененком пойдем гулять к лесному озеру, – сказал он однажды.

– Хорошо, но сначала наруби дров.

После этого она попросила наточить ножи и починить скамью в сарае. Рута справилась бы со всем и самостоятельно, так что ее внимание особенно льстило. Лесничая была не из тех, кто открыто говорил о чувствах, но Йонас достаточно разбирался в женщинах и понимал ее без слов.