Илья Юдачёв - Хроники ворона [Книга первая] [СИ]

Заботливый отец мягко положил ладонь на плечо мальчика и улыбнулся:

– Конечно. Ты говорил, что на меня нападает гигантская птица. Не нужно этого опасаться, таких птиц не существует. У тебя просто очень живое воображение. Думаю, мне стоит отдать тебя в художественную школу.

Но Рейнольда не утешили эти слова. Он относился к своим опасениям с величайшей серьезностью:

– Папа, ты невнимательно слушал меня сегодня утром. Я говорил, что у этой птицы человеческое лицо.

Профессор слегка усмехнулся:

– Рейнольд, ну это уже совсем фантастика. Наука еще не научилась скрещивать людей и птиц. Повторяю, тебе совершенно нечего бояться.

– Она была похожа на это. – мальчик открыл перед отцом довольно толстую книгу в твердом переплете и указал на иллюстрацию, на которой одетый в черное человек платком чистил окровавленный клинок своего меча.

Лицо Чарльза Килбери вдруг сделалось взволнованным:

– Кто это? – спросил он.

– Их называют Вороны. Это наемные убийцы с севера. Они охотятся на тех, кто творит зло. Один из них убивает тебя в моих снах, папа. Я очень боюсь. Я не понимаю, почему он приходит за тобой. Ты же хороший, я знаю это.

Чарльз Килбери побледнел.

– Да, сын. Я хороший. И тебе не из-за чего переживать. Дай-ка мне эту книжку, я сам поставлю ее на полку. А ты давай спать. Час уже поздний. И не думай о всяких глупостях. Я никогда тебя не покину. Ты мне веришь?

– Да, папа.

Но Рейнольд не мог заснуть. Он вслушивался в тишину и радовался, когда слышал, как папа ходит по коридорам дома. Это успокаивало. Это означало, что папа жив, а страхи надуманы.

Глаза мальчика начали закрываться, подчиняясь приказу требующего отдыха мозга. Сознание покидало Рейнольда, и он уже почти уснул. Но вдруг его чуткий слух уловил голос находящейся на первом этаже няни. Она будто попыталась крикнуть, испугавшись чего-то, но внезапно передумала. Она словно подавила свой крик.

От желания уснуть не осталось и следа. Рейнольд, широко раскрыв глаза, сверлил взглядом потолок и продолжал вслушиваться в каждый звук, затаив дыхание.

По лестнице кто-то шел. Очень тихо. Так, будто идущий был не человеком, а кошкой. Никто не способен был его услышать. Кроме маленького Рейнольда, который знал, что этот вечер наступит.

Страх подняться с кровати был велик и парализовал все тело. Рейнольд не издавал ни единого шороха, боясь, что Ворон зайдет к нему в комнату и отнимет его детскую жизнь. Мальчик беззвучно щипал себя за ногу в надежде все-таки проснуться. Но это был не сон.

Мягкие, тихие шаги были уже на их с папой этаже. Они двигались к папиному кабинету. Рейнольд знал, что папа не спит, а сидит за столом и что-то пишет. Он был уверен в этом, потому что уже видел это во снах. В них папа всегда умирал, а Рейнольд продолжал лежать на кровати и не бросался папе на помощь, боясь потерять и собственную жизнь.

«Я должен попробовать это изменить».

Храбрый мальчик заставил себя подняться с кровати и ринулся в коридор, после чего побежал к кабинету своего отца.

В доме Чарльза Килбери двери никогда не скрипели, поэтому убийце удалось войти в кабинет профессора столь же беззвучно, насколько он поднялся по лестнице. Когда Рейнольд вбежал в это помещение вслед за тем, кого он называл Вороном, он обнаружил, что высокий, одетый в черное человек уже вплотную подкрался к его отцу, который ничего не заметил, так как сидел спиной к входу.

Незнакомец уже слегка отвел меч назад, чтобы насквозь проткнуть им Чарльза Килбери, как вдруг маленький Рейнольд побежал в сторону убийцы:

– Папа!

Убийца и профессор одновременно повернули головы, когда Рейнольд с воплями схватился за плащ снившегося ему много ночей подряд человека.

Ворон не вкладывал в удар особой силы, ему нужно было просто отдернуть от себя вцепившегося в одежду подобно клещу мальчишку.

Когда Рейнольд падал, держась за онемевшее от удара левое плечо, он все равно продолжал смотреть на своего отца и незнакомца.

«Давай, папа»…

Он на всю жизнь запомнит эти секунды. Целых несколько мгновений надежды и легкого облегчения. Рейнольду казалось, что он выиграл достаточно времени, когда увидел, что его отец занес для удара свой короткий меч и вот-вот поразит им отвлекшегося на мальчика убийцу.

Рейнольда ждало горькое разочарование.

– Почему ты не использовала портал?

– Давен запрещает.

Зоран и Тэя верхом на лошадях возвращались в крепость у мыса Свободы. Предавший Орден убийца совершенно не хотел снова туда ехать, однако он дал слово Лауру сопроводить его возлюбленную в целости и сохранности. Было пасмурно и очень ветрено – обычная погода для конца лета в Ригерхейме. Спутникам даже приходилось кричать, чтобы перебить ветер и быть услышанными друг другом.

– Почему? – спросил Зоран.

– Чародеи короля Лютера могут выследить нас, если я буду использовать телепортацию.

– А они что, знают, кому ты служишь?

– Не факт. Но такое возможно. А мы не можем рисковать.

– А ты не думаешь, что вы и так рискуете, принимая к себе всех подряд?

– Нет, не думаю. Мы, кончено, действительно принимаем к себе всех. Но в крепости живут лишь те, в чьей верности Давен не сомневается. Остальные его сторонники разбросаны по всей стране и пока что дожидаются своего часа. Помогают, чем могут. Но о крепости не знают. Не зря мы поддерживаем слух о том, что она разрушена, несмотря на то, что давно ее восстановили.

Зорану и Тэе надоело перекрикивать ветер и заморосивший вдруг дождь, и они замолчали. Уроженец далекого Норэграда принялся гадать, сколько по времени он еще сможет успешно скрываться от жаждущего мести Ордена.

«Вряд ли это продлится долго. Но я не дам так просто себя убить».

– Зоран, почему ты отказался присоединиться к нам? – возобновила разговор Тэя.

– Хм. Наверное, потому что считаю политику грязным делом.

– Странно слышать слова о брезгливости от наемного убийцы.

– А что тут странного? То есть да, я действительно всю жизнь только и занимался тем, что пачкал свои руки в чужой крови. Это вовсе не повод для гордости, и очень редко – то, что приводит к торжеству справедливости. Но у меня хотя бы были оправдания: первое из них – это отсутствие выбора, а второе – некая благородная цель. А будут ли у меня оправдания, если я стану сражаться за Давена? Не думаю. Во первых – выбор у меня теперь есть, а во вторых – мне все еще не понятно, какие цели им движут.

– Твое чудесное спасение не натолкнуло тебя на понимание этого? – в словах чародейки был явный укор.

– Нет, не натолкнуло. Я благодарен ему и уплатил свой долг. Но мне неведомо, спас бы Давен меня и других, если бы уже пришел к власти в тот момент. Я очень сильно в этом сомневаюсь.