Владимир Ильин - Напряжение сходится [litres]

– Мне обязательно знать всю эту титулованную мелочь? – чуть ворчливо отозвался друг, комкая обертку. – Какие-то барончики, графы, виконты. Юля Орлова отчего-то здесь, справа стоит. Подругу не знаю тоже.

После чего пристально посмотрел на меня – как Брунгильда, которая знает, что там, где есть один кусочек колбасы, найдется и второй. Да и стресс у него… можно и вторую.

– А где же ваша девушка? – вмешалась в беседу Инка. – Или Максим говорит верно и вы ее разлюбили? – похлопала она ресницами.

– Вера в больнице, – произнес Артем, переведя взгляд на лес, – у нее шок.

– Бедная девушка, – посочувствовала она ему теплым и заботливым голосом, – ей наверняка нелегко после встречи с этими грубиянами.

– Может, и так.

– А хотите, я их убью? – похлопала Аймара ресницами. – Мне можно, я вне ваших традиций и правил. Я пройду мимо них, и формальный повод найдется.

Артем повернулся к девушке и внимательно на нее посмотрел. Я бы сказал, пристально – и даже ближе подошел.

– О, с Федором уже познакомились!.. – произнес Шуйский веселым голосом. – Как я сразу не заметил? – присмотрелся он к орнаменту на золотой маске.

До слов же девушки ему абсолютно не было дела. Аймара раздраженно фыркнула и отвернулась.

– Третий день как, – подтвердил я.

– Надо будет тоже пересечься в городе. После всего этого… – тягостно вздохнул он и покосился на часы.

Две минуты до положенного времени.

– Не хочешь убивать? – правильно понял я его вздохи.

– Но ведь придется. Ранг у этого Романова слишком высок, чтобы убедительно сломать что-то одно, – почесал Артем затылок. – Стану сдерживаться – со стороны будет казаться, что хочу унизить. Так даже хуже, чем убить.

Да и если заиграться в поддавки, может и самому неплохо так прилететь – что тоже очевидно, пусть и не было произнесено. Правила правилами, но когда близко замаячит смерть, таким как Романовы станет наплевать на любые договоренности. Может и Силу Крови призвать, что неуместно в дуэли, но вполне нормально, если хочешь забрать жизнь ненавистного врага с собой в могилу.

– Значит, надо сделать так, чтобы унижение стало общим для них, – озвучил я вывод.

– Подробней? – повернулся ко мне Артем.

– Если с ними всеми произойдет нечто, о чем станет стыдно говорить, то конфликт не дойдет до старших в семье. Станет личным делом этой мелочи – или же тем, что они предпочтут забыть, а тебя – обходить стороной.

– Звучит здорово, но…

– Вызови их всех.

Шуйский задумался и цепко посмотрел в сторону остановки.

– Они шутят и смеются, – отчего-то грустным голосом произнесла Аймара Инка, тоже повернувшись к Романовым и свите. – Строят планы.

– Вам их жалко?

– Нет. Просто они считают, что все им сойдет с рук. Почти как вы.

– Девушка, – обратился к ней Шуйский, – разрешите вас пригласить на ужин и объяснить, почему происходит так, а не иначе?

– Я не против, – коротко кивнула Аймара.

– Максим, ты же позволишь?

– Доставь ее потом к Нике в родовой особняк, – отмахнулся я, приметив пригласительный жест от третейского судьи.

Значит, время пришло – и мы неспешно двинулись в сторону княжича Мстиславского, равно как и Романов вместе с двумя секундантами. Иные остались подле остановки, с интересом глядя в нашу сторону.

– Шестеро – это не один, – продолжил прерванную беседу Артем. – Шуму будет больше. Разрушений… Этот же чиновник с планшетом не зря приехал? – буркнул княжич. – На каждое деревце небось ценник уже навесил.

– Тут у тебя будет огромное преимущество – деньги возьмут только с тех, кто станет портить городскую собственность.

Шуйский вопросительно поднял бровь.

– Что тебе делать вовсе не обязательно… Помнишь, как в летнем лагере? – ответил я ему тонкой улыбкой.

– Ничего не выйдет, – с сожалением посмотрел он на заходящее солнце и разреженный лес, все еще подсвеченный закатом. – Эффект не тот, люди уже взрослые и видимость хорошая – легко держаться вместе.

– Получится! – уверенно произнес я. – Но выбор за тобой.

– Я подумаю. Идемте, – зашагал друг к судье.

– Инка, тебя я представлю сам, – обратился я к девушке на всякий случай.

Потому что Артем – это ладно, а если она тут сообщит свое полное имя, то как бы со всеми остальными не произошел массовый несчастный случай.

– От меня не будет проблем. Мне все еще интересно, что я услышу за ужином.

– Господа, – низким и глубоким голосом обратил на себя внимание княжич Мстиславский, – не скажу, что я рад этому вечеру и встрече. Не мо́жно быть так, чтобы проливалась кровь старых семей. Не стоит плодить раздор и смуту, приносить горе близким и боль в сердце нашим почтенным отцам. Призываю к примирению.

К традиционной речи отнеслись почтительно и без острых и злых взглядов в адрес друг друга. Княжич Романов выглядел сосредоточенно и уверенно, глядя только на Мстиславского – ему идти на бой. Его свита позволяла себе высокомерные взгляды в мой и Артема адрес – эти драться не планировали. На Инку поглядывали с любопытством, сама же девушка отражала отстраненное равнодушие к присутствующим – еще и потому, что русский не понимала. Артем же показывал традиционное спокойствие монолита, об который можно только убиться.

– Меня устроят извинения княжича Шуйского, – подал первым голос Виктор Романов. – Я уже давал слово, что в моих действиях и действиях моих людей не было бесчестья. Меня оскорбляет его неверие в мои слова.

А Артем чуть нахмурился.

– Я не вижу причин для извинений, – коротко ответил Шуйский. – На правах вызванной стороны я желаю получить сатисфакции также от тех пятерых молодых людей, что прибыли с княжичем Романовым. Одномоментно с ним самим. Мне не понравились и показались оскорбительными их взгляды, – пояснил он в ответ на вопросительно поднятую бровь Мстиславского.

– Вы желаете расширить число дуэлянтов за счет ваших секундантов?

– Нет, я желаю биться один против шести. Сейчас, по праву старшей крови. Извинения мне не интересны, – ответил Артем холодным взглядом и повернулся к соперникам: – Перчатки нет, но я могу кинуть в вас скамейку.

И двое секундантов Романова отчетливо погрустнели.

– Вы и ваша свита вправе уклониться от вызова, – обратился к другой стороне Мстиславский, отразив излишне резким движением свое раздражение.

Все-таки для его репутации лучше было бы примирение сторон и бескровный исход событий – тогда такого посредника станут зазывать гораздо чаще.

– Я не уклонюсь, – упрямо ответствовал Романов.

– Мы, Александр Геринг и Август фон Нолькен, не уклонимся, – переглянувшись между собой, ответил один из парней, – мы готовы сложить с себя полномочия секундантов.

– В таком случае вам потребуются новые секунданты, – обратился к Романову Мстиславский.