Джон Норман - Мечники Гора

Я надеялся, что скоро мы встанем на ночёвку. Для мужчин, пани, мастеров, возниц, наёмников и прочих будут организованы брезентовые навесы. Под ними же можно будет развести маленькие костры, воспользовавшись сухими дровами собранными ранее и привезёнными в фургонах под защитой тентов. Это позволит людям обогреться и приготовить какую-никакую горячую пищу. Конечно, я и сам бы сейчас не отказался от чашки нагретого кал-да и от возможности найти убежище под брезентом позади одного из фургонов. Рабыням место для сна предоставляли под фургонами. Перед тем как отправить их туда, их руки снова связывали сзади, чтобы никому из них не пришла в голову глупая мысль, попытаться избавиться от караванной верёвки, добравшись до узлов на её концах. А вот ноги им не связывали, чтобы не создавать мужчинам препятствий в ночной темноте, если вдруг возникнет необходимость.

Я подозревал, что наш поход должен закончиться где-то на берегу Александры.

Приближался девятый месяц, а вместе с ним и время бурных капризов беспокойной Тассы. Гореане, в период между зимним солнцестоянием и весенним равноденствием, нечасто осмеливаются выйти в море и сразиться с её яростными, высокими, злыми зелёные волнами. А в северных широтах это сезон крепких морозов и ураганной силы ветров и штормов. В такие времена гореанские моряки предпочитают держаться подальше от гнева могучей Тассы. Их суда остаются в надёжных гаванях. И даже в Торвальдслэнде предпочитают держать свои узкие открытые драккары в закрытых сараях. Не стоит оспаривать право Тассы закрывать свои дороги тогда, когда ей того хочется. Пусть у неё тоже будет свой сезон частной жизни, изоляции и свирепости, штормов и ужаса. В такие моменты она недвусмысленно даёт понять, чтобы хочет побыть в одиночестве. Не надо рисковать и нарушать его. Лучше оставить её наедине с её капризами, с её тёмным, ураганным безумством. Позже снова поднимется солнце, нагреет воздух, и волны спадут. Вот тогда готовьте и вооружайте свои корабли, выкатывайте свои драккары во фьорды. Нет, зима не то время, когда стоит рисковать высовываться в Тассу. Это скорее время для таверн и залов, для костров и пирушек, для паги и каиссы, для ссор и рабынь, и ожидания Ен-кара, когда накопленное будет спущено, и придёт время снова искать капитанов и торговцев, авось у кого найдётся место на скамье и весло.

Время от времени мы с Пертинаксом проведывали Сесилию и Джейн, которые, как и их порабощённые сёстры, были одеты в туники и привязаны к караванам. Мы убеждались, что с ними всё в порядке, или, по крайней мере, что они страдают не больше чем все остальные. Как и в тарновом лагере, с нами не было никаких свободных женщин и никаких рабов. Зато у нас были рабыни. Из женщины вообще получаются превосходные рабыни. Если бы рабынь не было, то, я не думаю, что дисциплину в тарновом лагере, особенно, учитывая присутствие там наёмников, можно было бы как-то поддерживать. Гореане ожидают, что будут иметь доступ к рабыням, расценивая это как право свободного мужчины. Они ожидают, что оказавшись на службе, будут обеспечены рабынями, примерно так же, как они могли бы ожидать, обеспечения едой и крышей над головой. Сильные мужчины не хотят обходиться без женщин в ошейниках. Это известно любой пага-рабыне.

С громким рёвом, приветственными криками, облегчёнными стонами и скрипом фургонов, длинная колонна замерла, получив команду встать на привал. Здесь, прямо на дороге, нам предстояло заночевать.

С каким нетерпением я ждал своей порции мяса и кал-да.

Позже, после ужина и чашки горячего кал-да, что очень помогло восстановить силы, поднять настроение и примирить с тяжелым трудом прошедшего дня, вместо того, чтобы немедленно отдать должное влажному брезенту и твёрдым, холодным, пропитанным водой доскам фургона, о чём я признаться мечтал последние аны этого дня, я решил обойти наш обоз и проверить посты. Это можно было сделать меньше чем за ан. К тому же, несмотря на то, что брезент и кузов фургона много предпочтительнее мокрой земли под ним, сам по себе, как нетрудно догадаться, особой привлекательностью он тоже не обладает. Уж, конечно, это не сравнится с мехам и соблазнительной горячей рабыней, прикованной цепью в ногах.

Тут и там на фургонах висели фонари, и я мог идти без особых трудностей. Проходя мимо одного фургона, я услышал вздохи и стоны, и шум волочения по земле. По-видимому наёмник, решив не терять даром время, подтянул к себе рабыню из-под фургона, насколько позволяла верёвка на её шее, и теперь напоминал ей о её неволе. Я не вмешивался в такие вопросы, и при этом никто и не ожидал, что я сделаю это. Это было личное дело каждого, не входившее в пределы компетенции, моей или охранников.

— Как идет дежурство? — поинтересовался я у часового.

— Всё в порядке, Командующий, — ответил тот.

Я миновал закрытый, имевший окна фургон маркитантов. Это был именно тот, который, в связи с погодой, выделили контрактным женщинам. Они, конечно, ехали бы в любом случае, а не шли бы пешком, в конце концов, они же не ошейниковые девки. Впрочем, я сомневался, но что даже в этом случае они испытали много приятных моментов, заключённые в тесноте качающегося, трясущегося и кренящегося кузова. Я, едва сдерживая смех, представил себе их, среди грохочущих кастрюль, летающих кувшинов и падающих ящиков, прижимающихся к стенам или цепляющийся за всё что можно. Я предположил, что у них надолго останется память об этой поездке, подкреплённая синяками и ссадинами.

Лорд Нисида, что интересно, весь поход находился вместе со своими солдатами, выдерживая холод и грязь. Разве что спал он в своей палатке. Мне трудно было судить, было ли это правилом для персон его ранга среди пани, но если он был типичным их представителем, то можно было только позавидовать их подчинённым. Безусловно, он иногда снимал свои задубевшие от грязи одежды, омывался, надевал кимоно и удостаивал одну из контрактных женщин своим присутствием.

Я принял доклад очередного часового, и продолжил свой путь.

Я, кстати, в этом рассказе взял за правило, как, возможно, многие отметили, опускать любые ясно выраженные упоминания паролей и отзывов. Полагаю, объяснение этого достаточно очевидно. Хотя такие договорённости часто меняются, некоторые используются многократно. Кроме того, определённые опознавательные сигналы и знаки, являющиеся частью традиций секретности внутри кланов пани, представители которых могут быть отделены тысячами пасангов, могут быть постоянными, или относительно таковыми.

Пертинакс, я подозревал, был со своей Джейн. Прежняя свободная испорченная девчонка из Ара, теперь хорошо узнавшая ошейник, дёргалась как надо. Легко ласкать покорную рабыню, покорную настолько, что она становится твоей полностью, беспомощно и жалобно просящей продолжения.