Джон Норман - Приз Гора

— Но мужчины же не могут уделять всё своё время одним только рабынями, — улыбнулся Мир.

— Конечно, нет, — согласился Селий Арконий.

— Кажется, что ещё и придётся очень много чего держать в голове, — сказал Мир.

— В действительности нет, — успокоил его Селий. — Всего лишь имей в виду, что она — рабыня, и должна сделать так, чтобы Ты был полностью ею доволен. Если это не так, тогда — плеть.

— Приятно жить в мире, где есть рабыни, — заметил Мир.

— А что, кто-то хотел бы жить в ком-либо другом? — удивился молодой человек.

Эллен лежала на животе у левого колена своего господина Селия Аркония. Немного приподняв голову, она нежно, почти робко, прижалась губами к его левому колену.

Несомненно, мужчинам доставляет удовольствие владеть нами. С другой стороны, иногда интересно, понимают ли они нас и насколько? Представляют ли наши чувства, чувства рабыни, остроту ощущений женщины имеющей владельца, восторг от того, что находишься в собственности, буквально? Знают ли они, как мы хотим отдать себя им, могут ли понять то счастье, которое мы испытываем в наших ошейниках, могут ли измерить силу нашей любви? Так ли странно, что из нас получаются превосходные рабыни? Неужели они действительно думают, что наше желание доставить удовольствие, сделать приятное, мотивировано только страхом перед ударами или чем-то ещё более страшным? Мы хотим любить и служить. Такова наша природа. Мы — женщины. Мы — рабыни. Мы жаждем наших владельцев. Без них мы неполноценны.

Селий Арконий отщипнул небольшой кусочек тёплого, сочного мяса и, зажав в пальцах, поднёс его ко рту своей рабыни, та аккуратно взяла угощение зубами. Но на этот раз мужчина не выпустил его. Капля сока упала и побежала вниз по её подбородку. Эллен в непонимании и сомнении подняла глаза на господина. Разрешит ли он ей взять угощение? Наконец, он разжал пальцы, и девушка с благодарностью прожевала и проглотила мясо. Её хозяин опустил руку на её волосы и добродушно потрепал её, а рабыня пылко и нежно прижалась к его ладони правой щекой.

Она, в своей лёгкой тунике, лежала на животе среди мужчин. Вскоре её господин решил, что она получила достаточно пищи.

Мир то и дело бросал на неё заинтересованные взгляды. У Эллен не было никаких сомнений относительно того, что он находил её интересной, интересной самым острым способом, которым женщина может быть интересной для мужчины, «интересной как рабыня».

Она ощущала трепет предчувствия и удовольствия, такой, который женщина ощущает, когда понимает, что мужчина рассматривает её как ту, кто она есть, как рабыню. Начнёт ли он тогда бороться за неё? А если она окажется свободной, то будет ли он пытаться надеть на неё свой ошейник?

«Каким довольным он должен быть, — подумала Эллен, — учитывая наше общее прошлое, мои претензии и легкомыслие, видеть меня такой. Той, кем я теперь стала, рабыней. Но ведь я сама рада тому, что он может видеть меня такой! Это именно тот способ, которым я хочу, чтобы он видел меня! Я не хотела бы, чтобы он видел меня как-то иначе. Я хочу, чтобы он видел меня, как та, кто я есть! Я бесстыдна? Да! Зато счастлива! Поставите меня на сцену торгов, Господа, и продайте меня, если вам того хочется. Пусть они сделают это со мной, хотя бы потому, что это их выбор, мужчин. Я не хочу быть кем-то, кроме того, кто я есть».

— Сдвинь волосы так, чтобы я могу лучше видеть твой ошейник — велел Мир, а когда она перекинула волосы через одно плечо, сказал: — Такие аксессуары хорошо смотрятся на женщинах.

— Это точно, — поддержал его Селий Арконий.

Ошейник был простым, самого распространенного вида, особенно в северном полушарии, обычная полоса стали, шириной примерно в полдюйма, плотно прилегающая и запертая на замок сзади. Ширина большинства таких ошейников колеблется от полудюйма до дюйма.

Как далеко-далеко теперь оказалась Земля и её прошлая жизнь! Но разве даже тогда, так давно, она не мечтала о том, чтобы лежать в ошейнике, полуголой около своего господина?

— Теперь можешь лечь, как тебе хочется, — разрешил Селий Арконий, и девушка зачесала волосы за спину и легла на левый бок лицом к своему хозяину.

Само собой, разрешения встать ей не дали. Зато теперь было удобно целовать его колено, что она тут же, набравшись смелости, сделала, робко и нежно прижавшись к нему губами. А вдруг, позже, он поласкает её? Эллен подняла голову и сквозь слёзы, заполнившие её глаза, посмотрела на мужчину.

— Ты только взгляни на то, как твоя шлюха смотрит на тебя! — засмеялся Мир.

— Она всего лишь рабыня, — буркнул Селий Арконий.

Мир внимательно посмотрел на Эллен и, вздохнув, сказал:

— Кажется, Ты изучила свой ошейник.

— Мои владельцы преподали мне это, — улыбнулась рабыня.

— Ты — его, — указал Мир.

— Да, Господин, — не могла не согласиться Эллен. — Я — его полностью. Я лежу у его ног, как не больше, чем его рабыня. Я не могу быть ничем большим. Как не могу быть ничем меньшим.

— Ты кажешься мне счастливой, — заметил Мир.

— Мы самые счастливые из всех женщин, когда знаем, что будем наказаны, если нами не будут довольны.

— Это не слишком похоже на те лекции, что Ты читала когда-то давно, — усмехнулся Мир.

— Как я тогда была глупа, Господин, — вздохнула Эллен.

— Я знаю, — кивнул Мир.

— Мы противимся тому, что нас могут завоевать. Просто мы хотим знать, достаточно ли вы сильны, чтобы подчинить и поработить нас. Мы хотим принадлежать самому сильному, самому великолепному.

— Интересно, — хмыкнул Мир.

— Мужчины на этой планете продемонстрировали свою власть надо мной и свой отказ принять моё неповиновение, — пояснила девушка. — Я люблю их за это!

— Мне кажется, — сказал Мир, обращаясь к Селию Арконию, — что Ты нашёл ту рабыню, которая будет твоей полностью.

— Да, похоже на то, — расплылся в улыбке молодой человек, — в настоящее время и, по крайней мере, пока я ей не утомлюсь.

— О, пожалуйста, нет, Господин! — запротестовала Эллен.

— А почему Ты не сделал то же самое? — полюбопытствовал Селий Арконий, не обращая внимания на рабыню.

— Боюсь, что там откуда я родом этого не делает никто, — вздохнул Мир.

— Но Ты ведь теперь не там, откуда Ты родом, — заметил Селий Арконий.

— И то верно, — улыбнулся Мир.

— Разве Ты не примешь женщину такой, какая она есть? — спросил Селий.

— Это редко делается в моём мире, — пожал плечами Мир.

— В каждой женщине, — наставительно сказал Селий Арконий, — есть рабыня, которая ждёт, что ей будут скомандовать и прикажут ползти к ногам.

— Такие истины не могут быть даже произнесены в моём мире, — пояснил Мир.

— В каждом мужчине, живёт господин, а в каждой женщине — рабыня, — заключил Селий. — И каждый из них ищет другого.