Мерседес Лэки - Охотница [litres]

Зато Ас взъярился еще пуще. Мы обменялись сериями лобовых ударов: стрелы-молнии из чистого электричества, огненные залпы, ледяные залпы – все это градом сыпалось на наши Щиты. Ас напирал на грубую мощь: он стремился свалить мой Щит. Я атаковала вполсилы, скорее прощупывая его Щит. Я проверяла, не стал ли он достаточно ломким, не пора ли уже его крушить. Но для порядка я вносила разнообразие: время от времени подкапывалась под нижний край его Щита, вгрызаясь в покрытие и в землю. Это заставляло Аса перебегать с места на место.

Такой бой жутко изматывал. Мои силы таяли на глазах. Грызущий голод терзал мой желудок. Если бы не припасы, мне пришлось бы туго. Я на мгновение вгляделась в лицо Аса – и меня пробил озноб. Тот из внутренних голосов, что был оптимистом, умолк навеки. От страха у меня свело кишки.

Ас желал моей гибели. Мы еще немного покружили по рингу – и внутри у меня все похолодело. Потому что на лице Аса убийственная решимость сменилась убийственным торжеством. Он открыто ухмылялся во весь рот.

Я уловила тончайший намек, предупреждение, длившееся какую-то долю секунды. Прямо за плечом Аса, среди пустых трибун, сверкнула крошечная искорка.

Я чисто инстинктивно вскинула руки, прикрывая глаза. И правильно сделала: иначе меня ослепило бы вспышкой, которая полыхнула мне в лицо. Кто-то включил немагический, обычный, но очень мощный источник света – и свет бил мне точно в глаза!

В тот же миг что-то темное, большое, косматое прыгнуло на меня и повалило на землю.

И скатилось с меня, завывая от боли так, что кровь стыла в жилах. Гончая!

Но это не моя Гончая. Это Гончая Аса.

И это не я ее ранила.

Гончая корчилась на земле. Ас стоял над ней с раскрытым ртом. И в его простертой руке что-то было. Малюсенький предмет, который легко спрятать в рукаве. Меня не обыскивали перед испытанием, Аса тоже. Ведь испытание – дело чести.

Я сразу сообразила, что у него в руке и почему он воспользовался этим, а не оружием.

Это был лазер. Мой Щит был настроен на отражение твердых объектов. А свет он пропускал.

Ас сжульничал. Он попытался убить меня. И спасла меня его Гончая. Она бацнула сквозь мой Щит и закрыла меня от смертоносного лазерного луча, который Ас направил на меня, ослепив вспышкой.

Я оскалилась.

Меня захлестнула дикая безудержная ярость. Но мне хватило самообладания подхватить поводья этого ретивого скакуна и направить его в нужную сторону. Иначе меня ничто бы не остановило, даже встань между мной и этим жалким поганцем беззащитное дитя.

Я обрушила на его Щит все, что только смогла. Могучий физический удар, которым я когда-то сокрушила Щит глазуна, разнес Щит Аса на обломки. Ас остался стоять с ошалелым лицом.

И я бросилась на него.

В последнюю секунду я подпрыгнула и извернулась для бокового удара.

Я засадила ему сапогом в подбородок. Никогда не слышала звука сладостнее того смачного «хрясь!». А потом все как будто замедлилось: моя ступня бьет Аса по лицу, его ноги отрываются от земли, а я встаю в боевую стойку.

Ас летит назад. Когда он падает на покрытие ринга, он уже без сознания.

Но любоваться этим зрелищем мне было некогда. Рядом со мной погибала отважная Гончая, которая пожертвовала собой ради меня. И надо было ее выручать.

Я стремительно развернулась и подбежала к Гончей, воющей от боли. На ее плече зияла дымящаяся рана. Хвала всем богам, какие только есть, удар, смертельный для меня, не повредил у нее ничего жизненно важного. Для Гончей это означает, что она умрет не сразу. Но дела у нее были плохи. Я бухнулась возле нее на колени и принялась вливать в нее манну сколько могла.

За моей спиной все гомонили и суетились, но я закрыла глаза и не обращала внимания. Я сосредоточенно вливала в Гончую манну. Манны во мне осталось немного, и вся она должна была перетечь в Гончую.

Я почувствовала, как большой Щит опустили и меня окружила моя стая. Из моих Гончих в меня потекла энергия, а я передавала ее Гончей Аса.

Ее завывание мало-помалу сменилось повизгиванием, а повизгивание – поскуливанием. И наконец Гончая издала протяжный вздох – боль покинула ее. Я открыла глаза, и Гончая кое-как встала.

Моя стая расступилась перед ней. Раненая Гончая, покачиваясь, шагнула вперед. Ас наконец пришел в себя, двое Элит-Охотников подняли его на ноги. Остальная Элита вместе со стаями толпилась на трибунах, изучая то место, где сверкнула чуть не ослепившая меня вспышка.

Вторая гончая Аса, гневно встопорщив гриву, направилась к хозяину; раненая Гончая последовала ее примеру. Я понятия не имела, что они затеяли, и Элита, кажется, тоже. Может, Гончие сейчас бросятся на тех двоих, что держат их хозяина?

Но моя стая была само спокойствие. И стаи тех двух Элит-Охотников тоже.

Гончие Аса приблизились к нему и сомкнули челюсти у него на ладонях.

Ас завопил. Дико завопил, точно резаный. Он изогнулся всем телом назад; двое Охотников еле удерживали его.

Потом Гончие выпустили его ладони, и он бессильно повис на руках у Охотников.

Мы все стояли как громом пораженные. И тут я посмотрела на его ладони.

Ладони были чистые. Никаких шрамов. Никаких татуировок. Мандалы исчезли.

Ас больше не был Охотником, потому что стая покинула его.

Две его Гончие обернулись к Ча. Тот окинул их внимательным взглядом.

И вдруг раненая Гончая перевела взгляд с Ча на меня, и у меня в голове зазвучал незнакомый голос: «С твоего дозволения, доблестная Охотница, мы войдем в твою стаю. Вожак дал на то согласие, и мы готовы следовать за ним».

Я так и остолбенела.

Ну, естественно, мне только и оставалось что кивнуть. Ведь Ча уже согласился. Попробуй я откажи этим Гончим – он будет мне плешь проедать до конца времен.

Поэтому я кивнула. Ча отошел от меня, и вдвоем со здоровой Гончей они поддержали раненую. Я опустилась на колени. Как и Гончие Карли, Гончие Аса осторожно прикусили мои руки, и я ощутила в ладонях жар, возвещающий, что моя мандала вновь изменилась.

Придется потом повозиться с татуировкой. Еще даже шрамы от Кусача и Дергача не выбиты.

Жжение в ладонях прекратилось, две новые Гончие отпустили мои руки. И посмотрели на меня.

Глаза у них были серебристые, а притупленные морды – то ли волчьи, то ли львиные. Из пастей у них торчали огромные клыки. Сами они напоминали двух огромных густо-серебристых горгулий.

«Я Мирддин», – представился раненый.

«А я Гвалхмай», – вторил ему его собрат [32] У новых Гончих Рады кельтские, или, точнее, валлийские, имена. Мирддин – это валлийская версия имени Мерлина, великого волшебника из сказаний о короле Артуре. Гвалхмай – это валлийское имя: так, например, звали племянника короля Артура и одного из величайших поэтов Уэльса, жившего в XII веке. .