Елена Первушина - Невидимый город [сборник litres]

– Ты что творишь, Доменос Клык? Мой господин до сего дня был в союзе с тобой.

Карстен побеседовал с предводителем пленников наедине при закрытых дверях, после чего распорядился всех здоровых отпустить, вернув им оружие и снабдив припасами, а от раненых убрать стражу и ухаживать за ними со всем тщанием.

Чужане поворчали, но подчинились, не задавая вопросов: дисциплина была у них в крови. У них, но не у Радки. Она, пользуясь тем, что Мильда отправилась в свою комнату, быстренько собрала поесть и, не спросясь у няньки, понесла поднос наверх – Карстену.

Тот ел с аппетитом, по своему обыкновению не обращая на девчонку никакого внимания, но та упрямо не уходила из комнаты – ждала, пока ее присутствие заметят.

Наконец Карстен поднял голову:

– Тебе чего? Не стой без дела, посуду я сам вниз снесу.

– У меня к тебе дело, – отвечала Радка как могла спокойно и веско. – Вот, гляди, что я в Купели нашла. Я за тем и пришла, чтобы эту штуку тебе показать.

И она положила на стол перед Карстеном меч.

Карстен взял оружие, примерил его к руке, пожал плечами:

– Странный какой-то. Не железный, это точно. Бронзовый, что ли? Ну и тяжеленный, однако. И форма странная. – Он провел пальцем по завитку. – Никогда прежде таких финтифлюшек не видел. Не наших земель работа. Надо бы братца Карла спросить, да его уже несколько дней в замке нет. Где ты это взяла?

– Говорю же, в Купели, в лавке одной. Ты на ручку посмотри. Вон там значок.

Карстен уставился на оленя, потом перевернул меч и взглянул на кораблик.

– И значки странные. Но вроде я такие уже где-то видел.

– Вот я видела, – согласилась Радка. – Один раз на монете фальшивой, что ты мне на ожерелье подарил. – И она выложила монету на стол. – А второй раз в книжке у Берги. Ну помнишь, когда они рассказывали ту историю про затопленный город и волшебное зеркало?

Карстен провел ладонью по лицу.

– Что-то было вроде того, – сказал он устало. – А тебе что до этого?

Радка вздохнула:

– Карс, ты прости, я вижу, что у тебя и так хлопот полон рот. Просто… потерпи меня еще чуть-чуть, я тебе расскажу, что я надумала, а потом можешь меня хоть взашей гнать. И даже гнать не надо – сама уйду. Ты только послушай, ладно!

Карстен развел руками.

– Ну, ты мертвого уговоришь! Ну слушаю, слушаю, что ты там напридумывала?

– Вот смотри. У Берги в ее книжке говорилось, будто прежде у моря был такой город, и там на острове стояло волшебное зеркало, и если в него заглянуть, то будто в тебя вселится бог. Помнишь? И будто эти знаки, олень и корабль, – это словно герб того города.

– Помню, и что дальше?

– А теперь вспомни, как прошлой зимой, когда еще Десс здесь была, мы в Купель ездили, и к Десс та женщина-волшебница приставала, говорила, будто она богиня, и Десс к себе звала…

– Помню. – Карстен помрачнел и передернул плечами: эта история не относилась разряду его любимых.

– Ну вот я и подумала, а что, если та женщина говорила правду, что, если тот город в самом деле был, и, когда он затонул, его зеркало уцелело – оно же волшебное, что ему сделается, и та женщина в самом деле там побывала и стала богиней. А эти вещи, монетка и меч, они из того города и потому с его гербом.

– Что ж, может, и так, – сказал Карстен, поразмыслив. – Но нам-то с этого что? Интересно, конечно, но я лично богом становиться не собираюсь. Мне и так неплохо.

– Ты-то да, а вот другие, если узнают да то зеркало найдут, – представляешь, что будет? Погоди, послушай еще немножко! – взмолилась Радка. – Я когда сюда шла ночью, со мной рядом шел сын Лесного Хозяина, помнишь, тот, что Энвер, твою родственницу, любил?

– Помню, помню, – вздохнул Карстен.

Это воспоминание тоже не относилось к числу его любимых: им с Радкой пришлось тогда участвовать в колдовстве Десси, и он, мягко говоря, набрался страху.

– Так вот, он меня от бандитов защитил, а потом рассказал, что будто в нашем лесу прячется Кольскег, Последний Король. Тот, которого Кельдинги околдовали так, что он к железу прикасаться не может. Ну помнишь, об этом говорили, будто это легенда. Так вот он сказал, что это правда.

– Час от часу не легче, – отозвался Карстен.

Радка по лицу видела, что он поверил: во-первых, все в замке знали, что Радка, как и Десси, в жизни не лгала, когда речь шла о серьезных вещах, а во-вторых, здесь издавна привыкли доверять вестям, приходящим из леса, сколь бы странно эти вести не звучали. Когда живешь рядом с Шеламом, скоро начинаешь понимать, что все странное вполне может оказаться настоящим.

– А еще он сказал, что у Кольскега есть свой отряд из охотников, которых он поймал в лесу и заворожил. Ну помнишь, Сайнем про них тоже говорил.

– Помню, помню. Что еще?

– Что Кольскег хочет Кельдингам отомстить – в Колдовскую Ночь на Оленя напасть. И никто не знает, взойдет ли после этого солнце. Он говорит, и сам Кольскег не знает, но ему все равно. И еще он говорит, что Кольскег встретился с братцем Карлом, тот хотел ему помочь, но Кольскег его обхитрил и связал его клятвой. И будто Кольскег потребовал, чтобы братец Карл его отряд тоже превратил в волков-оборотней, и тот это ему обещал. Ну вот я и подумала, что, может, дело в том зеркале. Если оно цело, то…

– То братец Карл и Кольскег вот-вот до него доберутся, и тогда прощай, солнышко? – Карстен помотал головой. – Путаное дело.

– Карс, я же…

– Да ладно, не оправдывайся, дело правда путаное, но вроде к тому сходится, про что ты говоришь. Ладно, – он хлопнул ладонью по колену, совсем как Сайнем, – как бы там ни было, а зеркало поискать не помешает, а там видно будет. Сейчас… сейчас я и вправду лучше посплю немного. А ты, смотри, из замка не уходи. Я подумаю, с чего лучше начать.

– Карс, прости! – Радка направилась было к двери, но снова остановилась и обернулась к хозяину замка.

– Ну, что еще?

– Почему ты отпустил тех разбойников?

– А… – Карстен вновь провел ладонями по лицу, и Радке вдруг стало его мучительно жалко. – Это не разбойники. Это солдаты господина Вальдибера. Наш Вальдо объединил рыцарей со своих земель, поднял мятеж против короля Рагнахара и Армеда и громит поселения чужан.

– А ты?

– Что я? Я, как видишь, не с ним, но и против него выступить не могу. Во-первых, он и правда мой добрый сосед, и наши семьи связаны старой дружбой. А во-вторых, у него Рейнхард в заложниках.

– Рейн! – ахнула Радка.

Карстен хмыкнул:

– Не горюй ты по своему Рейну. Все у него в порядке, жив и здоров, ест сладко, спит мягко, с девушками хороводится и знать не знает, что его жизнь под залогом. Но я-то знаю! Так что иди-ка ты наконец вниз, дай мне выспаться и с мыслями собраться, у нас дел невпроворот.