Елена Первушина - Невидимый город [сборник litres]

Сайнем почувствовал, как ладонь Десси выскальзывает из его руки, а сама шеламка отступает на шаг назад. Она знала, что он сейчас будет делать, и не хотела ему мешать. И на сей раз Сайнем тоже знал, что он будет делать.

Он протянул к огненным змеям руки, будто призывая их прийти в его объятия, и они в самом деле потянулись к нему, потому что в его ладонях пульсировал бурый шеламский огонь и у волшебных существ не было силы, чтобы противиться ему. Змеи скользнули с вышины к Сайнему, и он схватил их за шеи. Несколько мгновений их тугие сильные тела обнимали его в тщетных попытках вырваться, потом бурый огонь разрушил чары, и на траву перед Сайнемом упали два человеческих тела: старик и старуха, вечные любовники, Хугин Видящий Мыслью и Исгерд Прекрасная – мать Сайнема.

Волшебник склонился над ними: они дышали, но не открывали глаз и не размыкали рук, словно боялись осознать себя в новом теле, поверить, что магия и вечная молодость отныне и навсегда оставили их.

И пока Сайнем стоял на коленях, не решаясь коснуться руки своей матери, мимо них пронеслись, едва касаясь земли, легкие тени – белая и семь черных. На глазах у всех жителей Галсвинты олень вскочил на Стража Года, но не ушел в камень, как бывало прежде, а оттолкнулся от черной искристой тверди копытами и взлетел на небо. Следом за ним огромными прыжками понеслись по небесным полям семеро волков, превращаясь на бегу в звезды.

И вслед им из дубовой рощи полетел тоскливый волчий вой: это король-оборотень оплакивал свое поражение.

Волчий вой разбудил бы Эгери, если бы она сумела заснуть той ночью. Но волчьей принцессе, даже если она не собирается превращаться и вообще не хочет выходить из дома, заснуть в Колдовскую Ночь все равно невозможно. Поэтому Эгери лежала, сжавшись в комок под душным меховым одеялом, вдыхала исходящий от него запах мятой оленьей шкуры и слушала, слушала, слушала, как где-то там, в глухой ночи, звенят оленьи копыта и глухо подвывает Дикая Охота. Она уже знала, что на сей раз оленя гонят воины-оборотни из войска Армеда, и сумела смириться с этой мыслью. Ее Колдовские Ночи закончились. Что ж, пусть будет так. От удовольствия бежать по весенней земле под звездами можно и отказаться – жизнь на этом не заканчивается.

Звон копыт и вой волков затихли, Эгери наконец вытянулась под одеялом, перевернулась на бок и решила попробовать уснуть. Однако уснуть ей не удавалось: она думала, сумеет ли когда-нибудь убедить Рагнахара в том, что она больше не представляет опасности для семьи Кельдингов, получит свободу и отправится разыскивать Лариса. Она раздумывала, откуда начать поиски и как подать о себе весть, чтобы брат не испугался, чтобы он сразу ей поверил, но тут ее мысли прервал волчий вой.

Эгери замерла, прислушиваясь. На этот раз волк выл совсем близко, прямо под стенами дворца. Эгери вскочила на ноги. Она сама была оборотнем, нынче – Колдовская Ночь, и Эгери знала доподлинно, чей этот голос. Это – Кольскег Хардинг, ее брат, незнакомый, но родной ей по крови, ее родич, который осмелился явиться в самое сердце королевства Кельдингов, где ему угрожала смертельная опасность. И она побежала на его зов, не раздумывая.

А подумать все-таки следовало. Поскольку дворец был велик, и Эгери еще не успела запомнить большую часть его залов и коридоров, она быстро заблудилась. Конечно, превратись она сейчас в волчицу, ей не составило бы труда выйти из дворца, ориентируясь по запахам. Но на пре вращение она не могла решиться, опасаясь случайной встречи. И, как вскоре выяснилось, не зря.

Плутая по закоулкам дворца, Эгери вышла в длинную галерею, увешанную доспехами, и, глянув вниз из окошка, поняла, что находится поблизости от выхода: нужно только пройти галерею, до башни, темный шпиль которой накрест пересекал Меч Шелама, и спуститься на первый этаж. В башне должна быть лестница, а внизу наверняка есть дверь.

В конце галереи и в самом деле обнаружилась башня, в башне – незапертая дверь, а за ней – узкая каменная лестница. Едва Эгери открыла дверь, в лицо ей пахнуло свежим ночным воздухом. Ступив на первую ступеньку, Эгери вдруг поняла, что стоит у стены над внутренним двором, где кто-то разбил маленький сад. На узкой и достаточно крутой лестнице она несколько раз споткнулась, но удержала равновесие и благополучно спустилась на землю. Впрочем, она тут же разглядела, что на самом деле стоит на плоской крыше небольшой пристройки. Деревья, посаженные в этом воздушном саду, так и не выросли до нормальных размеров, но сейчас они цвели, как и все обычные земные деревья, и воздух был наполнен сладкими запахами и пыльцой.

Пыльца серым покрывалом лежала на плечах стоящей в саду бронзовой девушки, на спине и морде Звездного Оленя, лежащего у ее ног. Эгери быстро преклонила перед статуей колено, приветствуя Лесную Деву и прося у нее благословения на эту ночь.

Потом она пошла в дальний конец сада, надеясь, что там обнаружится еще одна лестница. Но там была лишь широкая мраморная скамья, а на скамье сидел Рагнахар Кельдинг.

– Простите, ваше величество, – поспешно сказала Эгери, отступая назад. – Я… мне не спалось, и я…

К счастью, из-за дворцовой стены вновь долетел протяжный и гневный волчий вой, и принцесса замолчала.

– Он зовет меня, – спокойно сказал Рагнахар. – Это Кольскег Хардинг, и он пришел за мной.

«Неправда, за мной», – подумала Эгери, но тут же сама усомнилась в собственных словах. Откуда Кольскегу знать, что она здесь? Зачем она могла ему понадобиться? Да и в голосе волка было слишком много ненависти и ярости.

– Мне надо бы выйти ему навстречу, как это сделал мой отец, – продолжал Кельдинг. – Выйти и принять бой. Или кликнуть лучников, чтобы те застрелили зверя. Но я не могу решиться ни на то, ни на другое. Если я буду биться с ним и погибну, пропадет все, что я затеял. Если прикажу его убить – это будет не по-королевски. Да и пролить кровь Хардинга – значит обречь землю на проклятье. Поэтому я просто сижу здесь и думаю. Что ты мне посоветуешь?

Эгери пожала плечами:

– Ну, во-первых, тебе не следует опасаться проклятья Харда. Раз Кольскег сам вызвал тебя на бой, значит, он готов добровольно пролить свою кровь. А во-вторых, отчего же не по-королевски? Разве короли никогда не убивали чужими руками своих соперников? И разве Кельдинги никогда не делали этого?

– Я – никогда, – возразил Рагнахар.

– Значит, твое время еще не пришло, – усмехнулась Эгери. – Хорошо, представь себе, что Кольскег сам ушел обратно в леса, и тебе не пришлось ни сражаться с ним, ни убивать его. Думаешь, это все? Думаешь, тебе больше никогда не придется выбирать между честным боем и убийством? Думаешь, тебе не придется злоумышлять против родичей?