Елена Первушина - Невидимый город [сборник litres]

– А как же вы?

– Я, говоря по чести, только рад. Мне всегда было слишком тяжело отвечать за весь замок.

– Да нет же, у вас все получалось хорошо, вам любой скажет!

– Угу, всем хорошо, а мне плохо. Нет, я правда устал. Пока выхода другого не было, тянул эту лямку, а теперь вроде как получается, что и без меня есть кому жилы рвать. Так что все хорошо. Правда, уйти из замка придется, чтобы Рейну глаза не мозолить, но, может, это и к лучшему – хоть что-нибудь еще увижу, кроме наших болот!

– Господин мой! – Радка встала. – Господин мой, простите, но я давно хотела просить у вас прощения, да все не решалась. Знаю, что моя вина велика. Ведь если бы не я… Но поверьте, если бы я знала…

– Да ну тебя! – Карстен с досадой хлопнул здоровой рукой по одеялу. – Ну-ка сядь и прекрати реветь! Ишь, извиняется, будто сама мне руку отгрызла! Будто не я сам полез очертя голову вперед, как молодой пес. И, к слову говоря, ни секунды не жалею, что полез. Если уж нацепил меч на пояс, то не жалуйся, если он тебя ненароком поцарапает. Пришлось платить, конечно, но хоть было за что платить. Интереснее дней у меня в жизни не случалось.

– И вы… вы позволите мне… последовать за вами, когда вы уйдете?

– Пока тебе не надоест.

Он обнял Радку за плечи здоровой рукой и чмокнул в нос, а потом поцеловал по-настоящему, в губы.

«Теперь-то я понимаю, что они находят в этих поцелуях», – подумала Радка.

Десси и Сайнем больше никому не были нужны, им самое время уезжать из Галсвинты в Лунево гнездо, но они не торопились, мудро полагая, что дома их наверняка ждет целая куча дел, а потому надо воспользоваться редкой возможностью и отдохнуть. Поэтому они пока что целыми днями валялись в постели, ели, спали и занимались любовью.

Но вскоре идиллия закончилась: от Аин явился гонец, призывавший Сайнема снова явиться во дворец. Сайнем повиновался, и в тот же вечер вернулся – да не один. Он привел с собой очень юную, очень красивую и очень заплаканную девушку и сказал жене со вздохом:

– Дорогая, позволь тебе представить мою сестру Хелли. Ее муж больше не желает жить с нею, а нашей матери я ее доверить не могу.

Десси тут же, ничего не спрашивая, взяла бедную королеву-разведенку под свое крыло: договорилась с Тамиасом насчет еще одной комнаты, вместе с Карин наносила воды в ванну, выкупала девушку, накормила ее ужином, напоила каким-то горьким, но чрезвычайно полезным чаем, уложила спать. Потом заперла дверь их с Сайнемом комнаты, увела мужа к окну и тихо сказала ему:

– Быстрей найди лошадей, нам скорей нужно уезжать.

– А что случилось? – испугался Сайнем. – С Хелли что-то?

Десси невесело рассмеялась.

– С Хелли как раз все хорошо. Так хорошо, что как бы не было плохо. Она… – Тут Десси еще понизила голос до шепота. – Она ребенка носит.

– Что? А как же… Вот мерзавец!

– Тихо, тихо, может, он и не знал. Она сама не знала… так бывает, знаешь, когда дитя уже во чреве, а кровь все еще идет.

– Но что же тогда… Да, тогда нам действительно нужно бежать завтра же утром. Кто-нибудь еще знает?

– Нет, я покуда даже Хелли не сказала. Вот только Карин, она пока воду носила, могла заметить, как у Хелли грудь набухла и соски. Правда, Карин не знает, что это бывшая королева, но если кто ее надоумит и если она догадается… Сам понимаешь, теперь этот ребенок не то что никому не нужен, но, напротив, всем мешает.

– Ладно, ладно, понял, а она-то как, здорова? Ехать может?

– Да конечно, что ей сделается? Устала, и сердце разбито, но это для женщин дело привычное, переживет.

Лошадей в городе все еще недоставало, и цена на них была высока, так что Сайнему удалось купить только одну. Впрочем, Десси осталась довольна: скакать галопом они все равно не собирались, чтобы не растрясти Хелли, а ей самой давно хотелось пройтись пешком, как следует пройтись, а то от долгого сидения в городе вся кровь в жилах застоялась.

– Там найдем, где дорогу срезать, – сказала она Сайнему, и тот понял, что идти им предстоит через Шелам.

Бывший Солнечный Маг обдумал эту перспективу, и она ему понравилась: оказалось, он давно уже перестал бояться заколдованного леса, и немудрено, ведь они теперь в родстве.

Они покидали Галсвинту ранним утром, и Сайнем надеялся, что вернется сюда нескоро, а может, и вовсе не вернется. На улицах было немало народа: продавцы и торговцы шли открывать свои магазины, первые нетерпеливые покупатели уже топтались у дверей (в основном, у дверей пивных и прочих забегаловок). Молочницы, булочники, мясники грузили свой товар в тележки, дровосеки отправлялись в лес за хворостом, подмастерья кузнецов раздували горны.

Сайнем украдкой поглядывал на людей: ему хотелось знать, помнят ли они о прошедшей Колдовской Ночи. И раз за разом он убеждался: помнят. Они тоже глядели друг на друга украдкой, избегали встречаться глазами, а встретившись, краснели, будто их связывала общая жгучая и постыдная тайна. Так и должно быть: о ночной жизни нельзя говорить днем, но и забывать о ней нельзя. Отныне эти люди будут знать, что у них есть другое обличье, иная тайная жизнь, что это касается не только Солнечных Магов или Жрецов Священной Четы, что и простые люди не только способны быть свидетелями или заказчиками чудес, но и сами, объединившись, могут совершить чудо.

Впрочем, как всегда бывает, некоторые решили отказаться от неудобных воспоминаний и жить как ни в чем не бывало, руководствуясь чужим разумением.

На одной из площадей на наспех сколоченном помосте Сайнем и Десси заметили Сивела, который упоенно декламировал: