Денис Новожилов - Нашествие [litres]

– Послушай, человек, похожий на моего отца: может, тебе подыскать шапку из собачьей головы? Найдем, их еще немало осталось от наследия нашего любимого Черного батыра.

– Псоглавцы хотели убивать всех, я тебе предлагаю уничтожить только русское государство…

– Потому что они убили твоего шута, – снова отмахнулся великий хан, – ах, если бы мой отец меня так любил… Смотри лучше, какая польза от русских: видишь, льняные ткани… а это у нас что? Кольчуги. А тут золото. Все как я и требовал.

– Последний раз прошу, послушай меня, они поднимутся…

– Не смей перечить мне, шут, – рассердился Тимур, он даже выхватил плетку из-за пояса, не то собираясь высечь наглого шута, не то просто угрожая, – и не смей, никогда не смей пытаться забить моих овец, которых я стригу и дою! Мой предшественник, Черный батыр, воплощенный дух степей, как его еще называют, на самом деле очень хорошо понял суть момента. Точнее, не столько понял, сколько почуял. Сейчас в Степи живет много людей, и мы можем побеждать. Это нам показал великий Тугарин; все, что нужно, – дисциплина и хорошая организация. И тогда плохо сплоченная орда кочевников превращается в грозную силу, способную одолеть даже столь грозного врага, как русские. Вот только зачем-то он хотел всех поубивать, чтобы получить их земли и их добро. Вот только кто эти земли будет пахать? Кто будет собирать урожай? Кто? Один раз все забрать можно, но не лучше ли забирать понемногу, но вечно?

– У них теперь один бог, церковь, – попытался привести последний аргумент шут.

– Замечательный бог и отличная церковь, – кивнул головой хан, – мне они очень нравятся. Покорности учат, смирению. Сами ! Сами себя! Покорности мне! Ты иронии не видишь? Ты слепец.

– Они восстанут.

– И хорошо! Пусть. На то и олени, чтобы волк не дремал. Еще не хватало, чтобы мое воинство разленилось от безделья! Они восстанут, а мы их подавим. И дань с них увеличим. Нет, не зря ты бубенчики носишь на шапке, ой не зря. Потому как глуп. Не волнуйся, для шута это не помеха.

Хан остановился перед одной из телег и открыл сундук. Внутри лежали золотые монеты, много золотых монет. Тимур довольно запустил руку в золото и поднял ее, высыпая монеты обратно в сундук. Те катились вниз с легким и приятным звоном.

– Главного ты не понимаешь, мой дорогой шут, так похожий на моего отца. Я изменил их психологию, унизил их показательно. Теперь и у русских, и у других покоренных народов в головах сознание жертв, не хищников. Думаешь, я совсем уж глуп и не понимаю, насколько города с их мастерскими могут быть сильнее, чем станы Степи? Нет, совсем нет. Я посадил на троны княжеств самых жадных, злобных и тупых тварей, каких только смог найти. И, поверь мне, уже в самое ближайшее время они вцепятся друг в друга. За мельницу, за спорный мост, за пастбища на границе, куда забредают стада соседского скота. Все, чем они будут заняты в ближайшее время, это рвать друг другу глотки. Все как в любимой книге моего детства, про империю орла: «разделяй и властвуй».

А наша держава, благодаря поборам, никогда уже не будет ни в чем нуждаться. То, что я создал, это уже не просто какая-то степная орда, – хан снова запустил руку в горку монет, – это золотая орда. И помяни мое слово, пройдет две, три, пять сотен лет – и даже упоминания про какую-то Русь и каких-то русских ты не услышишь. Кто это такие? Да были когда-то, но покорились великой орде, исчезли и растворились во времени. Через тысячу лет все будет ордой, весь мир будет жить по нашим законам и нашим порядкам. Так что заканчивай поучать меня, как доить и стричь моих любимых овечек. И вообще, потеряйся куда-нибудь на время. Хочу объездить ту красотку, которую уже должны были доставить в мой шатер.

Довольный собой, великий хан двигался вдоль длинного ряда телег с данью, провожаемый понурыми взглядами уставших мужиков, доставивших ценный груз. Шут печально глядел вослед удаляющемуся владыке: тот вознесся слишком высоко, навсегда вписав свое имя в историю, и слушать никого не хотел.

Антип глядел на приближающуюся кавалькаду со все возрастающим раздражением. Чего это они тут забыли, в их тихом местечке? Понаехали тут, понатоптали своими конями, а шума-то… Всю рыбу распугают. Может, мимо проедут? Первая повозка остановилась, из нее вылез какой-то мужчина, Антип его даже сразу не признал в обычной одежде, а признав – ахнул. Это же сам архипастырь Неждан, глава церкви, говорят, близкий друг невинно замученного пророка Андрея! Большой человек, надо бы идол Перуна спрятать, а то, не ровен час, найдут. Сам Антип и в Перуна не очень верил, боги слишком мало вмешивались в жизнь людей в такой глуши, но на всякий случай подношения идолу делал, больше по привычке. Следом вылезла женщина, хоть и в годах, но еще красивая, рыбак даже начал уже воображать себе варианты, как он сможет восхитить незнакомку, но тут взгляд его упал на ее сапоги, и все мысли насчет возможных амурных дел сразу улетучились. Сапожки на ней наверняка стоили больше, чем вся их деревня.

– Почему здесь? – Неждан выглядел недовольным; он оглядел все пять покосившихся домов крошечной деревушки и не похоже, что его впечатлил их вид. – Тут Рязань рядом, еще немного проедем – и расположимся с комфортом.

– Здесь хорошее место, – улыбнулась красотка, – смотри: холмы, речка, все, что нужно, есть. Здесь встанем.

Из второй повозки вылез здоровущий мужик, выкатив диковинное кресло на колесах, а следом он вынес на руках из повозки девочку и усадил ее в это самое седалище. Ничего себе… Да никак это сама царица?! Антип никогда не видел правительницу, но много ли девочек ездят в таких странных штуках? Слухами-то земля полнится. Сомнения тут же отпали, когда он узнал мужчину, уж его-то знали почти все: сам Илья Муромец. Значит, и правда царица. Ничего себе событие… такое раз в жизни бывает, детям и внукам можно будет рассказывать. Из третьей повозки к ним подошел какой-то толстяк с пухлыми губами.

– Чего остановились?

– Не знаю, – пожал плечами богатырь, – но врагов не видать.

Архипастырь со своей спутницей подошли к царице.

– Здесь встанем, – заявила женщина в шикарных сапогах, – это место хорошее.

– Говорю же, еще немного проехать – и Рязань. Можно назад повернуть, в Тверь возвратиться. Здесь ведь даже встать негде, – напирал Неждан, – послушай, местный!..

Антип даже не сразу понял, что обращаются к нему, а когда понял – тут же, на всякий случай, подобострастно согнулся и подбежал к высоким гостям.

– Да, ваше святейшество?

– Послушай, у вас тут гостевой двор есть?

– Чего?.. – хлопнул глазами Антип.

– Трактир, корчма, что-то такое, где подают свежую еду и можно переночевать?