Джордж Мартин - Пламя и кровь

Страхи Манкена, высказанные в 131 году, увы, оправдались: в последующие два года всё стало еще хуже.

Беглый Орвил отыскался в борделе «Материны дочки», что в нижнем конце Шелковой улицы. Обритый наголо, он откликался на имя Старый Вил и зарабатывал на хлеб тем, что убирал в заведении, осматривал клиентов на предмет дурной болезни и заваривал «дочкам» лунный чай, пижму и мяту для избавления от нежеланной беременности. Так бы оно и шло, не вздумай он учить младших «дочек» грамоте. Когда одна из учениц похвалилась сержанту городской стражи, что научилась читать, тот заподозрил неладное, допросил старика, и правда открылась.

Дезертирство из Ночного Дозора карается смертью. Орвил клятвы еще не давал, но не могло быть и речи о том, чтобы посадить его на корабль и отправить на Стену. Регенты оставили в силе смертный приговор, вынесенный Орвилу лордом Старком; сир Тайленд им не противоречил, но замечал при этом, что место королевского палача до сих пор не занято, а сам он, будучи слепым, казнить никого не может. Под этим предлогом десница отвел беглецу помещение в башне (слишком светлое, просторное и удобное, по мнению многих), «пока не найдется подходящий палач». Ни Евстахия, ни Гриба это не обмануло: сир Тайленд служил вместе с Орвилом в совете короля Эйегона II и выгораживал старого друга в память о былых испытаниях. Бывшего великого мейстера снабдили даже чернилами, перьями и пергаментом, дабы он мог дописать свою исповедь. Почти два года Орвил трудился над подробной историей Визериса и Эйегона II, ставшей для его преемника неоценимым подспорьем.

Не прошло и двух недель, как в Королевскую Гавань пришла весть об одичалых с Лунных гор, захлестнувших Долину. Леди Джейна Аррен спешно отплыла в Чаячий город, чтобы возглавить оборону своих владений. Неспокойно стало и в Дорнских Марках, ибо Дорн обрел новую правительницу – отчаянную семнадцатилетнюю девицу Алиандру Мартелл. Она воображала себя новой Нимерией, и все молодые лорды к югу от Красных гор искали ее руки. Видя это, вернулся к себе в Ночную Песнь и лорд Карон; таким образом, из семерых регентов остались лишь пять. Самым влиятельным из них, бесспорно, был Морской Змей: богатство, опыт и связи делали его первым среди равных, да и юный король, похоже, доверял ему одному.

В шестой день третьего месяца 132 года страна понесла невосполнимую потерю: лорд Корлис Веларион умер, упав на витых ступенях Красного Замка. Когда прибежал великий мейстер, он был уже мертв. Семидесятидевятилетний старец служил четырем королям и одной королеве, обошел под парусами весь свет, поднял до невиданных высот богатство и власть дома Веларионов, женился на принцессе, которая могла бы стать королевой, стал отцом драконьих наездников, строил города и флотилии, проявлял доблесть в военное время и мудрость в мирное. Такого человека в Семи Королевствах не было ни до, ни после него; с его уходом в ветхой ткани государственного устройства образовалась большая прореха.

Лорд Корлис пролежал в тронном зале семь дней, после чего «Поцелуй русалки», ведомый Марильдой из Корабела и ее сыном Алином, увез его тело на Дрифтмарк. Обветшалый «Морской змей» отбуксировали в глубокие воды к востоку от Драконьего Камня, и Корлис Веларион упокоился в море на том самом корабле, который подарил ему его славное прозвище. Говорят, что над затопленным кораблем, прощально раскинув черные крылья, пролетел Людоед. (Сей трогательный штрих, видимо, добавили после. Судя по тому, что мы знаем о Людоеде, он скорей сожрал бы покойника, чем стал бы прощаться с ним.)

У Алина Велариона, коего сам покойный лорд назначил своим наследником, обнаружилось немало соперников. Вспомним, что еще при короле Визерисе законным наследником лорда Корлиса объявил себя старший из его племянников, сир Вейемонд. Это стоило ему головы, но он оставил после себя сыновей. Еще пять племянников, дети другого брата Морского Змея, тоже заявили больному королю о своих правах; при этом они имели неосторожность усомниться в законном происхождении детей дочери Визериса, и король велел вырвать им языки. Трое из этой «немой пятерки» погибли во время Пляски, сражаясь за Эйегона II, но двое, как и сыновья Вейемонда, остались в живых. Теперь все они заявляли, что имеют на лордство куда больше прав, «чем этот бастард из Корабела, рожденный от мыши».

Когда регенты и десница отказались принять иск сыновей Вейемонда, Дейемиона и Дейерона, те благоразумно замирились с Алином, а он выделил им наделы на Дрифтмарке при условии, что они будут поставлять корабли его флоту. Их немые кузены выбрали иной путь и, как сказал Гриб, «за недостатком языков повели спор мечами». Они замыслили убить молодого лорда, но гвардия Высокого Прилива осталась верна памяти Морского Змея и назначенному им наследнику. Сира Малентина убили в схватке, его брата взяли под стражу и приговорили к смерти; сир Рогар спасся тем, что надел черное.

Алин Веларион, внебрачный сын Марильды-Мышки, утвержденный как лорд Высокого Прилива и владетель Дрифтмарка, отправился в Королевскую Гавань, дабы занять место Морского Змея в совете регентов (дерзости ему еще в детстве было не занимать). Десница учтиво отправил шестнадцатилетнего лорда домой, поскольку место лорда Корлиса уже предложили более зрелому мужу: Анвину Пеку, лорду Звездной Вершины, Данстонбери и Белой Рощи.

Десницу в то время заботил вопрос о наследнике престола. Внезапная кончина Морского Змея, пусть и в преклонном возрасте, напоминала о том, что смерть может в любое мгновение унести даже отрока наподобие Эйегона III. Погибнуть можно на войне, от болезни, от несчастного случая… и кто заменит короля, если его вдруг не станет?

«Если он умрет без наследника, мы снова пустимся в пляс, и музыка может не прийтись нам по вкусу», – говорил Манфрид Моутон другим регентам. Королева Джейегера имела не меньше прав на престол, чем ее супруг (а то и больше, по мнению некоторых), но посадить эту запуганную девочку на Железный Трон было бы сущим безумием. Сам король простодушно предлагал в наследники своего пажа Гейемона Сребровласого: тот-де уже был королем.

Существовали лишь две приемлемые наследницы: единокровные сестры Эйегона, Бейела и Рейена, дочери принца Дейемона от его первой жены Лейены Веларион. Этим стройным высоким красавицам с серебристыми локонами уже минуло шестнадцать, и весь город их обожал. Король почти не высовывал носа из Красного Замка, его королева и вовсе не покидала своих покоев, зато двойняшки то и дело выезжали на охоту, раздавали милостыню, принимали послов и лордов, выступали хозяйками на пирах (кои в Красном Замке давались редко, не говоря уж о балах с маскарадами). Из всего дома Таргариенов народ видел только сестер-близнецов.