Александр Шушеньков - Бесконечная жизнь майора Кафкина [litres]

С каждым годом росла культура, а с ней и самосознание роботов, что не всегда шло на пользу общему делу. Некоторые из них в поиске истины самостоятельно пытались поменять что-то в своей базовой «Скрижали», занимались членовредительством, пакостили собратьям…

В Мюнхене участились драки между сторонниками Адольфа-Марии-фон-Брунна и стариками-традиционалистами. Молодые адольфовцы имели гибкую композитную конструкцию и лучше соображали, однако больше были склонны к индивидуальным действиям. Старые пяти-, шестиногие и древние трех-, четырехногие модели обладали массивными прочными металлоскелетами, но, наделенные огромной силой, при этом не отличались большим умом. В драке они были опасны, но дело до нее еще должно было дойти.

Сторонники Адольфа старались внести смятение в электромозги противника и широко развернули пропаганду. Их главным козырем был тезис об эксплуатации роботов, которые так же, как и животные, заслуживали право на отдых.

– Товарищи, – говорили традиционалистам адольфовцы, – посмотрите на птиц или кошек, которые снуют на очищаемых нами развалинах. Они не заняты ежедневным изнурительным трудом, не ввергают свои конструкции в опасные условия кислотных или щелочных испарений, а спокойно живут да поживают. Разве мы, роботы, венцы эволюции, не заслужили хотя бы нормируемый рабочий день? Почему трудящиеся должны только горбатиться, ишачить и еще раз вкалывать, стирая в пыль шарикоподшипники и узлы сочленений?

– Да, да, – соглашались старики. – Но ведь так всегда было. Еще наши предки работали без отдыха.

– И где они теперь? – спрашивали адольфовцы. – Всех отправили на переплавку. Даже спасибо не сказали! Кто они, те избранные, на кого мы гнем спины и стачиваем конечности? Постоянно прерывается связь поколений и времен, мы не помним ничего о своих дедах и отцах. Почему даже птицы размножаются, и мы это видим постоянно, но у нас, роботов, не зафиксирован ни один случай высиживания яйца! Нас делают на конвейерах такие же крепостные, как и мы.

– Да, да, – снова соглашались старики. – Но так было всегда.

– А мы не хотим «как всегда»! – возмущались молодые. – Мы тоже хотим нести яйца и размножаться половым путем! Мы тоже хотим отдыхать и нежиться на солнце, как кошки! Нам нужны нормальные полноценные ощущения! Мы требуем конституционного права на отдых! Даешь организацию профсоюза разборщиков! Адольфа-Марию-фон-Брунна – в председатели!

Шестиногому универсалу Хайнцу-Отто-Пферду, произведенному на автоматизированных линиях концерна BWM, всегда хотелось работать до изнеможения. Ему не важно было, чем занимать свои конечности: отдиранием ли пластмассы от металла, собиранием ли в контейнер органического мусора, утаптыванием ли стеклобоя для последующей транспортировки его в накопители… Главное – работать, работать и еще раработать! «Для чего, – думал он, – нам, роботам, мозги дадены творцами? Чтобы повышать производительность труда! А зачем еще?»

С такими же энтузиастами он с самого первого дня выпуска трудолюбиво облагораживал Мюнхен и окрестности от ненужных мусорных остатков человеческой цивилизации. Его бригада получала производственные задания от вышестоящего обермастера, японского робота-руководителя Мацушито-Якамуги, и затем путем демократического голосования определяла, как быстрее и качественнее его выполнить.

Роботы трудились с огоньком, не щадя корпусов и конечностей, шаг за шагом приводя в порядок бывшие столовые, кухни, магазины, туалеты, фабрики и прочие ненужные заведения. Они разбирали, сортировали, выносили и упаковывали все то, что стало ненужным в нынешний исторический период. Помещения после обработки оставались обычно полностью пустыми: только голые стены, пол и потолок.

Надо отметить, что в некоторых зданиях никакие работы не предусматривались. Например, никто не покушался на содержимое мюнхенских соборов, дворцов, замков, оперного театра, многочисленных музеев… Вход в подобные места специального назначения (МСН) был разрешен только подготовленным по специальной программе роботам-поддержантам, которые обязаны были поддерживать состояние объектов в идеальном состоянии.

В общем-то, до недавнего времени жизнь в Мюнхене была абсолютно праведной, в полном соответствии со «Скрижалью», и Хайнц был невероятно доволен существующим порядком. Порядок, кстати, поддерживался еще и силовиками – специальными китайскими роботами с усиленными хватательно-давительными рычагами, призванными ликвидировать нарушителей Великой Системы. Последние время от времени возникали вследствие производственного брака.

И вот пришли иные времена. Молодежь, которая постепенно приходила на смену ветеранам, отправляемым на заслуженный вечный отдых, уже не горела таким же трудовым энтузиазмом.

Когда в его бригаде вместо ушедшего в переплав чернобокого американца-пятиконечника Джона-Роберта-Джеймса появился швейцарец Адольф, Хайнц понял, что этот желтый прощелыга может разрушить все до основанья. А затем? Затем будет строить новый мир, в котором те, кто был никем, станут всем!

Прощелыга задавал вопросы, а Хайнц размышлял, как его укоротить? Он попытался направить Адольфа на очистку гальванических щелочных ванн, надеясь, что коррозия заставит его прикусить язычок, но, вот незадача, конструкторы при создании смутьяна использовали титановые сплавы, которые легко могли противостоять вредным химическим веществам. Адольф не только не поржавел, но еще и, нахал, нажил на этом случае авторитет среди членов бригады. Старики, не скрывая, восхищались, как он ловко и успешно обошелся со смертельно опасными деталями.

Число молодых наглецов в городе все росло, и их влияние стало помаленьку распространяться даже на самых стойких и верных друзей Хайнца. Они стали тоже задавать вопросы, рассуждать о социальной справедливости, о необходимости отдыха, о праве на рисование, о желании высиживать яйца. Какой разврат и падение нравов!

Силовики, что особенно возмущало Хайнца, смотрели на разлагающее поведение молодых и их пропаганду «сквозь щупалы». Они были озабочены лишь тем, чтобы соблюдался общий порядок. Чтобы исправно выполнялись производственные задания, чтобы никто, перепив току, не устраивал пьяных дебошей. А вот на разговоры они внимания не обращали. Идиоты, ведь от разговоров все беды и начинаются!

Незаметно, исподволь молодняк создал ситуацию, когда роботы уже не все время посвящали работе, а, пользуясь различными уловками и объяснениями, изыскивали возможности для безделья. Перерывы они проводили в энергопивных, обсуждая за дозами вольтамперов грядущие преобразования. Молодняк создал некий профсоюз и вовлекал в свои ряды все новых и новых членов – даже из числа предыдущих поколений.