Ник Перумов - Гибель Богов [Трилогия] [litres]

Корневики дружно возмутились: как можно, эдакое-то злодейство! Большинство же дуплянников, однако, качали головами, лица их были хмуры, и Вестри понял, что собрание заколебалось. Слишком хорошо знали здесь, что такое Чёрный Орден Койаров; и Вестри не мог строго судить своих сородичей.

– Да что же вы такое несёте! – Он поднялся. – Эх вы, темнота! Небось думаете, что, избавившись от младенца, вы и себя спасёте? Как бы не так! Если Чёрный Орден всерьёз за поиски возьмётся – непременно частым бреднем по нашим краям пройдется…

– Так что же, ты ещё хочешь, чтобы они и впрямь нашли здесь этого твоего пащенка?! – забывшись, выкрикнул кто-то.

– Стыд и срам вам, гномы! – возвысил голос Вестри. – Мы ли да не сможем младенца спрятать! И где – в наших же лесах! Да если бы койары и впрямь были столь всемогущи, уже давно бы он попал к ним в руки! Так что охолоните-ка, эля вон холодного попейте да остудитесь. А то кулаками мы все мастера махать.

Мало-помалу ему удалось убедить сомневающихся. Наконец споры стихли.

– Приговорили ли вы, гномство? – задал всем положенный обычаем вопрос Вестри.

– Приговорили, брат! – ответствовали ему собравшиеся также положенной фразой, ответствовали дружно, даже веточники не остались в стороне, а уж о корневиках и говорить нечего.

Как водится, гномы пустили по кругу большую деревянную чашу-братчину, и каждый должен был отпить из неё, подтверждая тем самым данное слово.

Наконец чаша опустела. Гномы вновь расселись по местам, и Вестри поднял руку, призывая к тишине.

– Решено, братья!.. И теперь надо обсудить следующее – где спрячем мы младенца, хотя у меня есть иная мысль.

– Какая же? Говори! – откликнулись разом несколько голосов.

Вестри перевёл дух и медленно произнёс:

– Хочу предложить небывалое, братья… Доверьте мне укрыть ребёнка. Дозвольте мне одному. Ведь кто знает, если один из нас окажется в руках Чёрного Ордена и не выдержит пыток…

Наступила гнетущая тишина.

– Так не всё ли равно? – подал голос один из дуплянников. – Мы же будем знать, что тебе место ведомо… и если кого-то схватят, он укажет на тебя. Так что изменится?

– Дело в том, – с трудом выговорил Вестри, – что я тоже хочу уйти. Уйти вместе с моим подопечным. На место моё изберите кого возжелаете. Понимаю, что говорю вещи небывалые, но так и дела-то какие кругом творятся, не небывалые ли?! Прошу соизволения вашего на это, братья.

Ошеломлённые гномы не сразу обрели дар речи. Чтобы кто-то из них бросил родные места и ушёл куда глаза глядят, в неведомое, неизвестное – такого от сотворения лесов не бывало, как говаривалось у них.

Неожиданно Вестри поддержал один из вожаков дуплянников.

– Нечего тут спорить, – поднявшись, заявил гном. – Чай, у Вестри своя голова на плечах не пустая. Раз он так решил, значит, так тому и быть. А чтоб не думали вы, что я его места под ним ищу, так знайте: даже если и выкрикнут меня – откажусь, о чём сейчас вам всем во всеуслышание и объявлю.

Растерявшиеся гномы не стали спорить. В самом деле, Вестри, многоопытный Вестри, никогда не стал бы затевать никакого дела, не обдумав его сперва семижды семь раз.

Гномство приговорило.

Тем же вечером Вестри с роднёй двинулся в путь – к одному ему ведомому месту, где его ждали четверо корневиков, унесших Трогвара из заклинательной пещеры Дор-Вейтарна.

Старшиной лесных гномов на большом сходе выкрикнули другого корневика, близкого дружка Вестри, – этому клану привыкли доверять.

Тропинку, которой ходят лесные гномы, не в силах углядеть никакой человеческий глаз. Даже примятая трава спешит распрямиться, после того как пройдут низкорослые путники, – они знают для этого особое Слово. С давних, незапамятных пор блюдут лесные гномы наравне с Хранителями зелёный ковер Покрова Ялини, и за то от младшей, любимой сестры Ямерта получили они немалую власть над растущими на земле созданиями. И потому Слово гнома может заставить подняться примятую его нетяжёлой ногой траву, расступиться густые ветви орешника, обрести крепкость камня рыхлую моховую кочку в глухом болоте-зыбуне.

Потайными путями, не ведомыми ни пущевым хедам, ни болотным троллям, ни иным злобным обитателям чащоб, Вестри вёл свой небольшой караван на северо-запад, где леса упрямо карабкались вверх по пологим склонам далеко оттянувшихся отрогов Северного хребта. Однако шли не просто так, одной ровной, хоть и секретной тропой. Вестри петлял, сдваивал и страивал следы, точно уходящий от погони заяц; несколько раз гномы ныряли в барсучьи норы, спускались ещё ниже – в заброшенные ходы гурров, коих выбили из этих мест полтораста лет назад, когда Вестри был ещё совсем молод. Однако и на его плече оставило след зазубренное навершие гуррского копья… Жестокие тогда были дни и кровавые: непривычным к войне лесным гномам пришлось биться насмерть, однако они выстояли. После того как бежал из их владений последний гурр, многие старейшины предлагали засыпать поганые логовища, однако Вестри тогда пришла в голову не столь уж и сложная мысль – попытаться приспособить разветвлённую, пролегшую под всем лесом систему подземных ходов для нужд самих гномов. Ему удалось убедить сородичей, и с тех пор он прослыл умником. Приглядывать за тоннелями поручили барсукам; так у Лесного Народа появилось надёжное убежище.

И сейчас именно этими-то ходами и вёл своих Вестри, вёл, опасаясь злобных Духов, от которых не скроешься ни на какой из тайных троп. А если колдуны Чёрного Ордена настолько сильны, что смогли справиться с самим Дор-Вейтарном, то такие чародеи запросто закляли бы какого-нибудь такого Духа, чтобы тот выложил им всё, что видел и запомнил… И потому, чтобы даже Духи не смогли понять, куда он держит путь, и путал Вестри следы так, как ещё ни разу в жизни.

Мало-помалу путники приближались к границам владений своего племени. Утро третьего дня пути они встретили уже в предгорьях. Буки и дубы уступили место тёмным горным елям, воздвигнувшимся подобно суровым часовым над легкомысленным разнотравьем высотных лугов. Здесь кончались ходы гурров, и частенько забредали сюда жестокие горные тролли – поохотиться на Лесной Народ, всегда стремившийся на богатые яркими цветами луга. В окрестностях этих лугов обитали лучшие пчелиные семьи, дававшие самый дорогой мёд во всем Западном Хьёрварде. Высокую цену платили за целебные жёлтые соты, полные превосходного медвяного нектара, короли и бароны ближних и дальних земель. Мёд этот обогащал гномов; однако они не понимали надобности в роскоши и предпочитали копить, а не транжирить деньги; не раз приходилось им уже откупаться этим золотом от алчных купцов, подбивавших людей из подлесных деревень вырубить великолепные корабельные рощи. Тогда схороненное в лесных тайниках золото утекало в руки Вольных Охотников; стрелы и копья лихих наёмников всегда внушали купцам должное почтение. И всё же храбрые купцы не оставляли попыток, а значит, гномы не могли бросить свой медовый промысел. Хитрые тролли об этом прекрасно знали.