Ник Перумов - Гибель Богов [Трилогия] [litres]

– Атор, этот юноша дерзок, но смел. Почему бы нам не назначить ему испытание?.. Если бы он прошёл его…

– Не прежде, чем я встречусь с ним на турнире, – холодно произнёс Атор, дерзко глядя прямо в глаза Владычице.

Трогвар осторожно шагнул в сторону и теперь мог видеть, что его соперник смотрит на Владычицу прежним, так взъярившим Крылатого Пса властно-хозяйским взглядом.

– Вызвать оскорбителя на поединок – священное право каждого сэйрава, и никто, даже могучий Ямерт, не в силах помешать мне в этом, ибо таков закон, который превыше воли правителей!

Раздался шум и гам, в толпе придворных началась уже подлинная паника; Трогвар же медленно прошёл почти к самому трону и истово, до земли, поклонился Владычице.

– Благодарю Тебя, о Повелительница моей жизни, – негромко произнёс он, обращаясь к гневно закусившей губу Хозяйке Халлана. – Пусть испытанием мне и станет этот поединок. Я иду на него с радостью и лёгким сердцем, ибо кровью оскорбителя надеюсь смыть причинённую тебе обиду!

Атор дёрнулся, однако смирил себя и лишь продолжал прожигать Трогвара ненавидящим взглядом.

– Великий Атор прав… – раздался первый несмелый возглас из толпы собравшихся, и за ним тотчас последовали другие – что нельзя нарушать древний закон… что право на поединок священно… Великий Атор тоже может чувствовать себя оскорбленным… Нельзя давать ссорам затягиваться, поле всех рассудит!..

Придворные были правы – ещё в незапамятные времена первые правители Халлана провозгласили это уложение: «Ссора да решится сразу честным боем, пусть не набухает она отравной влагой взаимной ненависти, и да не приведёт она к подлым ударам в спину и прочей междоусобице!»

Трогвару почудилось, будто в обращённых на него глазах Владычицы мелькнуло нечто похожее на сочувствие, и несколько мгновений он был совершенно счастлив; однако, когда она заговорила, голос её был по-прежнему спокоен и бесстрастен:

– Да, никто не может ни отменить, ни оспорить право Великого Атора вызвать оскорбителя на поединок. Не мне нарушать мудрый старый закон! Да будет так! Оповестите всех в Дайре и в его окрестностях, что завтра, как только рассветёт, я объявляю открытым большой турнир!

– Что ты наделал, безумец! – Весь красный от волнения, Капитан Умбато коршуном налетел на Трогвара.

Большой Приём закончился на этот раз неожиданно быстро; едва вынеся свой приговор, Владычица молча простилась с собравшимися и в сопровождении гвардейцев скрылась вместе с Атором за золочёными дверьми. Придворные потянулись к выходу; при этом все шарахались от Трогвара, точно от зачумлённого. Очевидно, по всеобщему мнению, он был уже покойником.

Сам же Крылатый Пёс растерянно стоял посреди зала, чувствуя странную опустошённость в душе. Мысли скакали, как зайцы в садке, и Трогвар никак не мог взять в толк, как же это так получилось, что назавтра ему предстоит поединок с сильнейшим, непобедимым бойцом Западного Хьёрварда – и скорее всего ему, Трогвару, суждено быть убитым…

Сильная рука Капитана Умбато повлекла его к выходу; Трогвар не сопротивлялся.

Ворча и бранясь, всю дорогу ругая Трогвара на все корки, Умбато чуть ли не волоком дотащил Крылатого Пса до своего дома. А тем временем на улицах зычные герольды объявляли, что «завтра по милости Её, Владычицы нашей, иметь будет место большой турнир, и сам Великий Атор сразится в нём против некоего Трогвара из Дем Биннори, какового Трогвара объявляет Великий Атор нанесшим ему смертельное оскорбление, смываемое одной лишь кровью!.. Поспеши, народ честной, завтра будет славный бой!»

– Горлодеры проклятые, – проворчал Умбато, запирая входную дверь на тяжёлый железный засов. – Эй, садись, не стой столбом! Сейчас поедим, потом пойдём во двор, позвеним мечами…

– Зачем всё это, почтенный Умбато? – попытался слабо воспротивиться Трогвар. – Неужто вы верите, что я…

– Если б я не верил, что ты можешь натянуть нос этому Атору, не возился бы с тобой! – по-воински прямо отрубил Умбато. – Но ты можешь! Хоть у него и этот ваш знаменитый Единорог, он уже два года всерьёз ни с кем не сражался, так что не теряй головы, мастер Трогвар! А я уж помогу, как сумею.

И Умбато действительно помог. Он из кожи вон лез, добиваясь, чтобы тело Трогвара показало на следующий день всё, на что способно, и даже больше. Специальные примочки и компрессы должны были сделать суставы ещё более подвижными; какие-то отвары, которыми Умбато в строгой последовательности потчевал Трогвара на ночь, должны были, во-первых, дать ему как следует выспаться, а не терзаться всякими глупыми и ненужными мыслями и, во-вторых, заставить его мыщцы наутро двигаться быстрее… И, конечно же, Капитан заставил Трогвара отработать с ним несколько хитрых приёмов, которых не знал и сам Главный Наставник Дем Биннори…

– Почтенный Умбато, но зачем же ты так возишься со мной? – вечером, уже погружаясь в сон, спросил Трогвар своего опекуна.

– Потому что ты славный парень, а такие не должны погибать зря… И ещё потому, что я кое в чём согласен с тобой насчёт этого Атора… Нет, никаких разговоров! Тебе нужно выспаться, а то завтра этот Единорог тебя запросто на свой рог нанижет…

И когда Трогвар спокойно и безмятежно засопел, погрузившись в сон без сновидений, навеянный травами Умбато, старый Капитан со свечой в руке склонился и долго стоял над спящим, пристально вглядываясь в каждую чёрточку его лица…

Утром Трогвар пробудился на удивление свежим и бодрым. О предстоящем поединке думалось спокойно, без страха и гнева, и это было правильно: чтобы победить, ему, Крылатому Псу, следовало оставить все гневные и невыдержанные мысли, вообще забыть, что перед ним оскорбитель, представить, что на него будет наступать просто бездушная машина с мечами, удары которых надо отражать. Только так, при полном внутреннем спокойствии, Трогвар мог надеяться привести в действие скрытые запасы своих сил – «Врата Холмов» содержали подобные описания многочисленных приёмов того, как смертный может использовать разлитую повсюду в Мире силу, чтобы либо прорваться сквозь туманный занавес к эльфийским владениям, либо – что проще – обрести новые силы для себя.

В сопровождении мрачноватого, но спокойного Капитана Умбато Трогвар добрался до турнирного поля. Били барабаны, пели рога; народ тесной толпой обступил посыпанную мелким песком площадку. Сегодня был день, когда сводятся счёты; на ристалище выносились обиды, бойцы сходились, чтобы силою своих рук решить затянувшийся спор, – и после турнирного поединка любое оскорбление считалось смытым. Бились, впрочем, и ради чести, и чтобы выяснить, кто из многочисленных поклонников первым пропоёт серенаду капризной красавице… На турнире почти никогда не сражались насмерть, но иногда подобное всё-таки случалось.