Тамара Квитко - Улыбка [litres]

У ресторана под названием «Жёлтая жемчужина» он остановился, не переводя дух, вошёл. Так вот почему он так спешил! Опасность угрожала Хане, и он это почувствовал задолго до того, как это могло случиться. Что ж, можно себя поздравить: у него открылась новая способность.

Прервав яркие воспоминания, Хумов подошёл к письменному столу, сел в удобное кресло, в который раз изучая странную схему, похожую на карту, хотя в его мозгу она давно отпечаталась, как доски у мастера по шахматам, дающего сеанс одновременной игры на двадцати досках. При надобности – Хумов в этом не сомневался – он бы запомнил все ходы и на большем количестве досок. А с этими разноцветными линиями у него почему-то не складывалось. Красные, синие, зелёные, белые, жёлтые, оранжевые линии переплеталась, разбегались в стороны, снова соединялись. Понять закономерность, найти код для раскрытия загадки не представлялось возможным. Для какого послания, кому и зачем гениальный программист Майкл предназначал свою мысль, поместив её в столешнице для расшифровки? Наверняка это очень важная информация. Но как её извлечь? «Сезам, открой дверь, – невольно прошептал он и вдруг ощутил тёплый бок Тони у правой ноги. – Что, друг? Скучаешь? Ну иди ко мне», – он поднял собаку, усадил на колени. Тот начал радостно тыкать мордой в шею, лизать подбородок, щёки, норовя попасть в губы. В приливе собачьей нежности Тони по руке взобрался на стол, загородив обзор, повизгивая, подрагивая тельцем. Хумов передвинул пса на край стола. Тони тут же бросился к нему. Столешница под лапами собаки засветилась. Хумов, схватив в охапку карликового бульдога и посадив его снова на колени, замер от удивления. На него смотрели умные, проницательные глаза Майкла. Что это был Майкл, он не сомневался. Майкл смотрел на него и ничего не говорил. Тогда заговорил Хумов:

– Майкл! Я знаю – это ты. Знаю, что ты меня ждал. Меня или кого-то другого, способного понять тебя, равного тебе по интеллекту. Я не очень хороший программист. На уровне выпускника рядового колледжа. Увы! Поэтому не могу тягаться с тобой и заранее склоняю голову перед твоей гениальностью. И всё же я буду стараться разгадать твоё послание, чего бы мне это ни стоило, так как чувствую: тебе нужна помощь. Чувствую всем своим нутром – нутром профессионального спасателя, натренированного с раннего детства для спасения человека в земных и внеземных условиях существования. И без ложной скромности скажу тебе, что волей судьбы, обстоятельств и моих титанических усилий я стал лучшим, вернее, самым лучшим специалистом, когда-либо выпущенным из учебного заведения на Земле. Меня готовили для работы на Марсе. Тебе покажется странным, невероятным, зачеркивающим моё предыдущее бахвальство, но я с позором провалил последний экзамен. С позором для моих товарищей по учёбе, но не для себя. Я отказался говорить таким образом, каким от меня требовалось. Это произошло неожиданно, под влиянием девушки. Её зовут Хана. Она – самая замечательная девушка во всём мире. И всё же я благодаря моим установкам и ежедневным тренировкам смог избавить её от опасности общения со мной. Майкл! Ты слышишь меня? Я не менее одинок, чем ты, отдавший всего себя на сотворение умных машин, превосходящих человека в тысячи и тысячи раз. Для этого надо иметь сильную волю, равную уму, иметь гениальное мышление. Кстати, о гениальности мышления. Ты знаешь, насколько важно правильно мыслить. Не по шаблонам, навязываемым нам социумом, домашним и не домашним воспитанием, всей этой тухлятиной, от которой тошнит. Стоит огромного труда очищать свой мозг от навязчивых стереотипов – усреднённой модели поведения в обществе, отупляющей, лишающей думать. Да! Правильно думать и правильно оценивать ситуацию. Думать вообще-то тяжело, даже очень. Пребывать в расслабленно-спокойном состоянии, ловя, как говорится, кайф, – самое простое и лёгкое занятие. Вернее, это состояние даже нельзя назвать занятием. Оно подобно отдыхающей кошке, собаке, змее, наконец. К чему это я? Хотя тебе понятно. Нас, отдающих себя познанию, нас, желающих превзойти саму человеческую природу, вступив с ней в схватку не на жизнь, а на смерть, остаётся всё меньше и меньше. Люди, привыкшие к комфорту, к тому, что машины за них решают проблемы, избавляют от физического и умственного труда, постепенно превращаются в некотором роде в недоразвившихся детей, как это ни печально, перестают решать насущные задачи, прогнозировать будущее, заботиться о сохранности Земли. И в этих условиях спасатели обязаны всеми силами предохранять их от гибели. Мне иногда кажется, что цивилизация стоит на пороге самоуничтожения. В эти минуты я думаю о вреде гениев-одиночек, делающих открытия, будь то открытие атомной энергии, теория относительности, генетические манипуляции, нанотехнологии, всеобщая компьютеризация и так далее. Мои мысли приходят в противоречие с законами развития. Но есть же высший суд. Вселенная рождается и умирает, вновь рождается и снова умирает, если этому верить на все сто процентов. Нас же учили не верить на все сто процентов. Я и сейчас нахожусь в поиске. Время от времени на меня накатывает тоска, знаешь, такая невыносимая тоска, и все краски меркнут. И жизнь мне тогда кажется мелкой, глупой шуткой. Понимаю твоё удивление и вижу твою улыбку. Ты скажешь, что это проблема роста. Хм. Читал об этом. Люди так много говорят и так много пишут, с ума сойти! Найти сочувствие, понимание своей проблемы в Интернете практически невозможно. Иногда разве набредёшь… Чуть легче становится. Вот послушай.

Смысл жизни, по уверению философов, в том, чтобы духовно возвыситься, воспарить над самим собой. Существуют различные практики для достижения этой цели. Наполняемость любовью – одна из них. Конкретизация из общего в единичное, наделяемое своими представлениями о божественности, иными словами, обожествляя объект. Фактически, перенося свойства своих достоинств и своих представлений об оных на предмет, вызывающий любовь, мы возносимся, вознося другого, стирая грани различения, оставляя захватывающее чувство единения себя с другим, преодолевая таким образом не только чувство заброшенности в мир материи, но и находя взаимный выход развоплощения в любовных токах надмирности, освежая и напитывая своё высшее «Я» силами для выполнения предназначения.

Ты знаешь, что такое испытывать душевную пустоту? Конечно, знаешь. Раскрывается бездна. Бездна под ногами. Пока ты над ней. Пока тебя держит невидимый поток воздуха. Пока… Зацепиться же не за что. Ни одна мысль не даёт опоры. Ты словно, проваливаешься, падаешь, скатываешься в хаос неразберихи. Такое случается от перенапряжения, сильнейшей усталости после изнурительных тренировок. С тобой такое должно тоже происходить. Уверен. Ты будешь удивлён, услышав, что я тебя хорошо знаю. Даже лучше понимаю, чем себя. Удивлён? Мне Нина о тебе много рассказала. Я смотрел в её глаза, держал её за левое запястье и постепенно всё отчётливее и отчётливее начинал ощущать твоё присутствие. Тогда я понял, почувствовал нашу близость, близость наших душ. Если бы у меня был брат, то он должен был быть таким, как ты. Родство душ бывает и не по крови. Даже чаще не по крови. Я уверен: мои слова до тебя обязательно дойдут, избавят тебя от тотального одиночества, в которое ты погрузил себя сознательно, стремясь построить из себя сверхчеловека. Я не оговорился. Именно построить. Ницше этого не понял. Ему хотелось превзойти себя, превзойти человеческие слабости. Думая о себе таким образом, он становился увереннее, сильнее. Ему не удалось победить свои чувства, победить своё тело, не желающее подчиняться его перегруженному знаниями, размышлениями уму. Чувства и разум хотели не одного и того же, жили каждый по своим законам. Скорее, тело – вместилище чувств – жило по своим законам, отказываясь подчиняться уму – вместилищу словесного самовыражения, рабу словесных конструкций. Вопрос состоит в том, насколько правдиво, истинно словесное выражение чувств и желаний, представлений о правде и лжи, о добре и зле, о совести, морали, о своём предназначении, угаданном или внушённом, о вере в высшие силы или неверии в них. Само мышление вызывает почтение, удивление, восхищение. Каким образом наш мозг сотворяет мысли? Древние философы задавались подобными вопросами, и многому мы продолжаем у них учиться. И всё же функции нашего мозга остаются непонятыми и по сей день, хотя компьютерные программы стремятся техническим путём воспроизвести работу мозга. Тебе это известно, как никому другому. Человек настолько силён, насколько и слаб. Прости, вспомнилось моё первое детское стихотворение: