Мари Бреннан - В Обители Крыльев [litres]

Здравый смысл велел оставаться на месте. Однако моя практичность, как любил выражаться Сухайл, может сравниться только с моим безрассудством. Во-первых, я могла узнать много нового, наблюдая за тем, как мои драконианки общаются с другими… а во-вторых, мне вовсе не улыбалось сидеть среди яков, пропитываясь вонью коровника.

Тихонько выбравшись из стойла, я подкралась к двери и выглянула в щелку. Снаружи, посреди улицы, стояли, беседуя с Каххе, две незнакомые драконианки. Вскоре к ним присоединились и Рузд с Зам, после чего беседа переросла в спор.

День выдался столь ветреным, что большую часть разговора я не расслышала, да и расслышав, вряд ли поняла бы хоть одно слово из десяти. Да, к тому времени я несколько освоилась с драконианским – по крайней мере, в части, касавшейся узкого круга бытовых проблем, однако мне все еще требовалось, чтоб собеседник говорил медленно и внятно, что наблюдается в естественном разговоре лишь изредка.

Однако наблюдать за мимикой и жестами дракониан было так любопытно, что я совершенно забыла о сильном холоде, струившемся внутрь сквозь щель. Жестикуляция их значительно отличалась от человеческой: Рузд снова и снова поднимала руку, растопырив пальцы и развернув наружу ладонь, что для меня могло бы выражать призыв успокоиться или же требование не перебивать. Но для дракониан это, по всей видимости, служило знаком решительного отказа, наподобие покачивания головой. В какой-то момент одна из новоприбывших наполовину расправила крылья, а Каххе в ответ развернула свои во всю длину. Оппонентка последовала ее примеру, и между ними началось нечто сродни игре в гляделки, только с крыльями вместо глаз. Когда Зам в день моего первого пробуждения растопырила гребень, я интерпретировала это как проявление страха; здесь же стремление казаться крупнее, пожалуй, означало претензию на превосходство.

Состязание выиграла Каххе, но под конец Рузд сжала кулак и развернула руку ладонью к груди (жест, означающий согласие). Все пятеро драконианок развернулись и двинулись ко мне.

Я вновь поспешила спрятаться. Не знаю, обратил ли кто-нибудь из драконианок внимание на беспокойство и протестующее мычание яков в одном из стойл: к тому моменту я забилась в угол, пригнувшись как можно ниже и горячо молясь о том, чтобы ближайшему яку не взбрело в голову отодвинуться, открыв меня всем взглядам. Могу сказать одно: никто не обмолвился о моем присутствии ни словом – следовательно, никто из посторонних его не заметил.

Все пятеро поднялись по лестнице и на какое-то время скрылись из виду. С верхнего яруса чердака – над мяушней, оттуда, где хранилось сено – послышался скрип. Я поразмыслила, не укрыться ли понадежнее, но не осмелилась: слишком велик был риск, что меня застанут на открытом месте. Наконец хозяйки и гостьи спустились вниз, неся с собою мешки лучшего сена, предназначавшегося для яков, начинавших хворать и чахнуть на зимних квартирах. Так, значит, спор шел о корме и о том, поделится ли им наша деревня с соседями! Может, их яки отощали? Или с их собственными запасами корма что-то стряслось? А может, новоприбывшие – попросту наглые вымогатели, решившие поживиться за счет соседей? Этого я так никогда и не выяснила.

Как только они ушли, Каххе извлекла меня из укрытия. Выходя из коровника, я увидела нечто, заставившее меня тут же замереть на месте. Снег у дверей был плотно утоптан, но ранее я имела неосторожность сойти с тропинки, и теперь там, на снежной целине, явственно виднелись отпечатки моих ног.

Человеческие следы. Опознал ли их кто-нибудь как таковые? Обратил ли внимание? Размером и длиной шага они ничуть не походили на драконианские.

Увидев, что меня встревожило, Каххе тут же принялась совещаться с сестрами. После этого мне вручили метлу, чтоб замести следы, и начали косо поглядывать на все мои попытки сойти с натоптанных тропинок. (Потаскав за собою метлу день-другой, я соорудила вместо нее нечто наподобие соломенной юбки, тащившейся позади на ходу и заметавшей следы без всяких сознательных усилий с моей стороны. Поскольку кроме этого она служила добавочной защитой от холода, против лишней тяжести я ничуть не возражала.)

– Что могло бы случиться, если б они меня увидели? – спросила я, глядя в ту сторону, куда ушли чужаки.

Говорила я по-ахиатски, что к тому времени успело войти в привычку: конечно, главным образом я старалась освоить язык Рузд, а не обучить ее тем, какими владею сама, но ахиатский значительно повышал шансы на понимание, если я где-либо невзначай ошибусь.

Рузд не ответила – возможно, не поняла. Пожалуй, оно и к лучшему: получив ответ сразу, я оказалась бы не готова к тому, что последует дальше.

В тот вечер я обратилась к Каххе и жестами попросила позволения осмотреть ее крылья.

С тех самых пор как я, придя в чувство, обнаружила, что дракониане не только когда-то существовали в природе, но и здравствуют по сей день (или, по крайней мере, с того момента, как собралась с мыслями после данного открытия), мне не давал покоя вопрос об их крыльях. И вот почему: их древние родичи населяли теплые земли наподобие Ахии или Кеонги, но эти трое жили здесь, в невероятно холодном климате. Между тем структуры столь тонкие, как крылья, очень быстро теряют тепло, поскольку кровеносные сосуды в них неизбежно расположены близко к поверхности. Как же дракониане решают эту проблему?

Я не раз отмечала, что мои спасительницы имеют привычку сидеть у огня, частично расправив крылья – точно улавливая ими тепло, исходящее от очага. Чаще всего они делали это сразу же после того, как возвращались снаружи, подобно людям, греющим руки у камина, и это казалось вполне логичным, однако то же самое они проделывали и перед уходом, и мне хотелось понять, зачем.

Итак, я указала на крылья Каххе и спросила на ее языке:

– Что?

К тому времени это прочно утвердилось в качестве просьбы подсказать нужное слово.

– Каппу, – без долгих раздумий ответила Каххе.

Повторив тот же процесс с собственными глазами, я получила взамен слово «ика». При помощи сих новых знаний и мимики (плюс драконианское слово «пожалуйста») мне удалось составить вопрос, могу ли я осмотреть ее крылья. Мой интерес немало ее озадачил, однако Каххе позволила мне приблизиться и даже не дрогнула, когда я коснулась ее крыла.

На протяжении своей научной карьеры мне довелось осмотреть бессчетное множество драконьих крыльев. Правда, большая их часть принадлежала мертвым особям, а остальные – драконам самых мелких разновидностей, наподобие медоежек. Подержать в руках крыло дракона более крупного мне удалось лишь однажды, в Ахии, помогая Тому лечить одного из пустынных драконов, да и в этом случае животное было накачано успокоительным по самый гребень.