Шон Исли - Отель «Странник»

Потому что это моя вина и мое дело.

Я смотрю в лицо Полосатому.

– Давайте заключим сделку.

Нико резко разворачивает голову в мою сторону.

Кэсс выпрямляется в кресле.

– ЧТО?!

Но Полосатый только усмехается.

– Сделку?

– Да, – я с трудом сглатываю. – Я хочу, чтобы вы исцелили мою сестру, как и обещали, потом освободили ее и закончили свой контракт с Нико.

«Что ты делаешь?» – одними губами выговаривает Нико.

Я не уверен, что поступаю правильно, однако больше не могу бездействовать. Знаю, что мне нечего предложить Полосатому в обмен на свободу всех детей, но хотя бы Кэсс я могу вызволить отсюда. И если Нико станет свободен, больше не связан с Полосатым, он сможет вернуться в Отель, все им рассказать, и они придут выручать меня. Да, это многоходовка, но если кому-нибудь под силу ее выполнить, так это Нико. Рахки придется самой выручать детей Монастыря, но я в нее верю, она справится.

Полосатый только смеется.

– И какую цену ты готов предложить за свободу моего протеже и за здоровье твоей сестры?

За здоровье Кэсс? Любую.

– Себя самого, – говорю я вместо этого. – Я останусь с вами и буду на вас работать. Займу место Нико, если захотите. По доброй воле. Ведь добровольное служение это для вас самое лучшее, верно? Это настоящее обладание человеком.

– Кэм, прошу тебя, – кричит Кэсс.

– Ого! – Полосатый весело хлопает в ладоши. – Вижу, кто-то справился со своим домашним заданием! Это не Нико тебе случаем рассказал о моих предпочтениях? Нет, вряд ли Нико. Скорее Сев.

– Какая разница? Ведь вы получите то, чего хотите.

– И верно, никакой! – восклицает Полосатый. Он подходит к Рейнхарту и обнимает его за плечо. Тот не двигается. Он такой же безвольный и бессмысленный, как контрактники: пустая оболочка. – Знаешь, много лет назад я предложил твоему отцу точно такую же сделку. Мне нужна была Оранжерея, конечно же, но мне было необходимо и то, чтобы он передал ее мне по доброй воле. Знаешь, нет ничего слаще доброй воли человека. Весь этот вкус риска… Я был ужасно разочарован, когда в результате пришлось отнять у Рейнхарта волю, потому что он нарушил условия контракта.

– Так вы сделаете это? – настаиваю я. – Исцелите Кэсс и возьмете меня на место Нико?

– Нет, – повторяет Кэсс.

– Не спорь, – говорю я ей. – Я знаю, что делаю.

Нико придерживает коляску Кэсс одной рукой, а второй поправляет свою шляпу. Выражение его лица говорит мне, что я, похоже, разрушил весь его план, в чем бы он ни состоял. Но неважно. Пришло мое время проявлять инициативу.

– Ты настоящий сын Рейнхарта, – Полосатый щурит глаза. – Однако же, хотя мне было бы очень приятно увидеть лицо Агапиоса, когда он узнает, что его потенциальный преемник достался мне, – он бросает косой взгляд на Нико, – признаюсь, что я весьма привязан к этому пареньку. Мало кто превосходит его в искусстве создания связей. А что до исцеления твоей сестры… подобные услуги стоят недешево.

Я смотрю на Кэсс, взглядом извиняясь перед ней, что втянул ее во все это.

– У меня к тебе встречное предложение, – говорит Полосатый. – Единственная сделка, которую я готов с тобой заключить, такова. В обмен на твою добровольную и ничем не ограниченную службу я могу отпустить на свободу Нико и Кэссию либо выполнить давнее обещание Рейнхарту и исцелить твою сестру. Выбирай.

Я медлю. Я всю жизнь мечтал, чтобы Кэсс была здоровой, но мысль, что при этом она останется у Полосатого, меня ужасает.

– В случае исцеления вы оставите Кэсс у себя на службе? Я ничего не стану делать, если моя сестра не будет свободна.

– Я и не собирался заставлять ее на меня работать. Она останется здесь как моя гостья, в безопасности, окруженная заботой, на протяжении всего времени, пока вы с Нико будете верно мне служить. Я осную для вас два новых Дома. Это же просто замечательно.

– Что если я выберу другой вариант?

– Тогда Кэссия и Нико уйдут, куда захотят. – Он улыбается. – Но ты останешься привязанным ко мне.

– А Рейнхарт?

Глаза Полосатого темнеют.

– Твой отец прятал от меня Оранжерею на протяжении двенадцати лет. Его свобода будет стоить очень дорого, ты не сможешь столько заплатить.

Кэсс прожигает меня взглядом насквозь. Как бы мне ни хотелось, чтобы она покинула свою инвалидную коляску, могла ходить, бегать, жить полной жизнью, знаю, что она меня возненавидит, если лишу ее свободы и обреку на жизнь под властью Полосатого. Ведь когда-то все несчастья начались с того же самого – со сделки, призванной исцелить ее, с дара здоровья для нее, что всегда было моим главным желанием.

Вот именно, моим желанием. А не ее собственным. Она постоянно пыталась донести до меня эту мысль: она – это она, полностью себя устраивает. Это ее жизнь. Она – девочка, которая мечтает странствовать по всему миру, девочка, которая храбрее и сильнее меня, девочка, которая выше всего в жизни ценит свою свободу. И я люблю ее такой, какая она есть. Она не нуждается в том, чтобы ее «исправляли».

– Я выбираю свободу для них, – говорю я. – Отпустите их обоих.

Полосатый широко улыбается.

– И ты в самом деле готов подписать контракт?

Меня снова ужасно тошнит.

– Да.

– Превосходно. Нико, принеси лист бумаги. Мне не терпится почитать, что напишет Кэмерон.

Полосатый прислоняется к стволу Весимы и смотрит, как я выжигаю слова контракта на листе. Почерк у меня ужасный. По пальцам проходят разряды тока, пока клин Нико пишет слова, вытягивая из меня жизненную силу.

– Дай-ка посмотрю, – говорит Полосатый, когда я заканчиваю.

Основные формулировки я почерпнул из нашего побратимского контракта.

Я, Кэмерон Вайсс, добровольно передаю все права на себя и на все, что у меня есть, хранителю Музея, мистеру Полосатому, в обмен на свободу Кэссии Вайсс и Нико Флореса и всего, что у них есть, во веки веков.

Я особенно старательно писал слова «во веки веков», чтобы быть уверенным, что он точно никогда не побеспокоит ни Кэсс, ни Нико. Если уж продавать свою душу, то хотя бы задорого. А еще я надеюсь выиграть для Рахки время, за которое она успеет спасти остальных.

Полосатый перечитывает контракт, потом стучит о землю тростью, и у той из набалдашника выскакивает клин.

– Неплохо, – хвалит он меня и потом подписывает лист у себя на колене.

Через меня проходит волна энергии: это магия овладевает мной. Но совсем иная, чем та, которую я чувствовал, соединив руки с Нико, иная, чем магия монеток. Я ощущаю себя потерянным в пространстве и времени, мой разум перезагружается.

В голове бьет фонтан образов. Воспоминания об огромном дереве, даже больше Весимы. Древний горящий город. Волны, с высоты обрушивающиеся на каменные улицы. Человек с пером в руке, согнувшийся над столом в полутемной келье…