Маргарита Блинова - Гарпия в Академии

В аудитории стало тихо и очень холодно.

– Камаль, – позвала я, выдохнув облачко пара.

Ледяной демон сжал кулаки и низко опустил голову. И он был не единственным, кого потряс мой рассказ.

– Госпожа Браун, – нарушила тишину Жетон, – выходит, драконы… – Бретонка облизнула губы и кинула быстрый взгляд на Ронни. – Получается, драконы… плохие?

Одна часть меня, задетая несправедливостью этого мира, обиженная маленькая Марсия, захотела крикнуть: «Да, черт побери! Эти хвостатые уроды отняли у нас дом, друзей и родственников, и теперь больше всего на свете я хочу, чтобы эти твари чешуйчатые подохли. Все».

К счастью, другая часть меня вовремя вспомнила, что личное мнение преподавателя – это его личное мнение, которое он может озвучить в тесном кругу друзей и единомышленников, но никак не в учебном классе Академии.

Я взлетела и, прежде чем ответить, посмотрела в глаза каждому присутствующему в этой аудитории.

– Дети… В этом мире не существует добра и зла. Есть время. Время убивает всех.

Не став прощаться, вылетела из аудитории и практически побежала по коридору, маневрируя крыльями на особо крутых поворотах.

– Госпожа Браун?

Молоденькая преподавательница так сильно удивилась моему внезапному появлению на кафедре темных искусств, что расплескала кофе и выронила печенье.

– Где Кьяри?

– Декан ушел к себе. Просил передать, что на сегодня полеты отменены…

Но я уже не слушала.

Проигнорировав лестницу, взлетела на последний этаж башни, отведенной под апартаменты преподавателей, и начала колотить в дверь.

– Драконище, я знаю, что ты там! Открывай!

Но тот прикинулся глухим. Пришлось монотонно бить ногой по створке, скандируя: «Кья-ри! Кья-ри! Кья-ри!»

Где-то на седьмом «деликатном стуке» дракон сдался.

– ЧТО?! – рявкнул он, распахивая дверь и нависая сверху.

Чуть скривившись от запаха дорогого алкоголя, собралась с духом и решительно выпалила:

– Я не готова простить всех драконов. Зато готова помочь тебе и Ронни.

Эрг еще пару секунд недоверчиво изучал меня, видимо, пытаясь понять, где кроется подвох. Не нашел. Ну или сделал вид.

– Вино и бутерброды будешь? – уточнил драконище, пропуская меня внутрь комнаты.

Я улыбнулась и кивнула.

Что ж, переговоры обещали пройти на самом высоком уровне.

– О-да-а-а… – простонал дракон, довольно жмурясь. – Госпожа гарпия, если бы я знал, что это будет так сказочно хорошо… М-м-м… Вот, вот!.. Да, да!.. О-о-о, это божественно!..

Драконище конвульсивно дернулся, расплылся в блаженной улыбке и расслабленно замер на полу. Я на миг прервалась, откинула со взмокшего лба прилипшие пряди и покосилась на счастливую морду Кьяри.

Желание пнуть декана росло с каждым его довольным стоном, пока не стало моей единственной мыслью. Память услужливо искала исторические примеры кровавой расправы, репутация требовала немедленно оправдать статус «гарпия» и вспороть нахалу брюхо.

А ведь как все хорошо начиналось…

Накануне мы едва не подрались, пока делили бутерброды, а после едва не занялись членовредительством, пытаясь договориться. Переговоры шли бурно, сопровождались моими едкими комментариями, грозным рыком Эрга Гая Кьяри и звоном посуды, подвернувшейся под руку. Я выдвигала условия сотрудничества – отговариваю Ронни от участия в моей защите, а его место в качестве моего адвоката занимает Эрг. Дракон упирался, не желая рисковать шкурой. Пришлось пообещать оказать информационную поддержку и свою помощь в расследовании загадочного убийства. Слово за слово, и Эрг припомнил мне Риттера.

– Госпожа гарпия, быть вашим партнером весьма опасно. Они, знаете ли, живут очень непродолжительное время.

Я вопросительно выгнула брови и с вызовом уточнила:

– И?

– Мне необходима компенсация, которую я бы хотел получить до начала нашей совместной деятельности.

Вот я уже тогда почувствовала, что ничем хорошим мне эта компенсация не светит, но все-таки кивнула. А куда деваться?

– Сколько?

Кьяри рассмеялся.

– Нет, Марсия, это будет не денежная компенсация, а скорее просьба личного характера, – с намеком произнес драконище.

Обрадовавшись, что не придется посылать ветерок клянчить денег на взятку вредному и очень неблагородному ящеру, я облегченно кивнула.

Уж лучше бы Кьяри потребовал горы золота…

Я печально вздохнула и встретилась взглядом с ярко-зелеными глазищами.

– Продолжим? – не предложил, а скорее поторопил драконище, и я поспешно взялась за дело.

Шырк-шырк…

– О да!.. – застонал ящер, поднимая правое крыло.

Брямц-брямц…

– Чуть-чуть левее! Мое левее… Вот тут. Сильнее… интенсивнее… быстрее… Да-а-а!!!

Драконище конвульсивно задергал задней лапой, отчего в пещере поднялся дикий грохот и возмущенный шум немногочисленных птиц, обустроивших свои гнезда у входа.

Шырк-шырк… Звяк!

– Все. – Я с сожалением посмотрела на погнутые зубья грабель, которыми чесала белоснежную шкуру дракона. – Вставай, Кьяри. Кайфа больше не будет.

– Ну-у-у! – обиженно протянул дракон, поднимая голову и выдыхая облачко дыма. – Ещ-ще.

– Чешуйчатый, иди лесом! – возмутилась я и ткнула в морду хвостатого покореженным садовым инструментом. – Вот что прикажешь мне теперь врать завхозу?

Кьяри фыркнул и когтем отодвинул грабли от своей довольной морды.

– Скажи, что это студенты постарались. На секунду оставила их без присмотра, и вот результат!

Я скептически глянула на огромную тушу, занявшую половину пещеры.

Кажется, у господина декана плохо не только с чувством юмора, но и с мозгами.

– Одевайся – и за работу! – приказала я, перелетая со спины дракона на пол.

Кьяри еще немного попыхтел, повозмущался, но в итоге смирился и поплелся перекидываться.

Бережно прислонив грабли к стеночке, я кинула быстрый взгляд на голого союзника, стыдливо прячущегося за валунами, схватила блокнот и уже привычно занялась дневником наблюдения за драконом в естественной среде. Хорошая выйдет книга!

Как бы ни храбрился чешуйчатый, но ему здорово досталось в стычке с собратьями. На площади я была чересчур поглощена собственными эмоциями, поэтому не обратила на раны внимания, но сейчас, счищая с белоснежной шкуры дракона струпья, осознала масштаб повреждений.

Штук двадцать глубоких царапин, кусок обломанного зуба, застрявший между чешуйками, и опухший сустав правого крыла. И если к заживающим и оттого дико чешущимся царапинам вопросов не возникло, то сам факт того, что дракон летает с такой травмой крыла, оставался для меня большой загадкой.

Сделав наброски и записи, я спрятала блокнот, кусок отколотого зуба и белоснежную чешуйку в сумку, а потом повернулась к небольшому столику, собственноручно сколоченному господином деканом.