Киран Ларвуд - Легенда о Подкине Одноухом

Я долго думал об этом. Решение далось мне нелегко, но в конце концов я отрёкся от трона. Я понимал, что оставляю племя без вождя, однако отказаться от жизни вольного стрелка было выше моих сил.

Я надеялся, что кролики Тёмной лощины выберут нового главу, но вместо этого они разбрелись кто куда. Одни перебрались в Чернильную нору на севере, другие поселились в Пеньках на юге, третьи ушли в Орестад и основали там новую нору. Больше я о них ничего не слышал. Здешние кролики всегда отличались упрямством и склонностью к суевериям. Им было проще начать всё с чистого листа, чем жить в норе, которую оставила удача. С тех пор Тёмная лощина опустела.

Когда Кром замолчал, в зале повисла тишина, нарушаемая лишь жарким треском поленьев. Крольчата раздумывали над услышанным. Они знали о норах, разорённых Пожиралами и опустошённых войнами, но, чтобы целое племя просто встало и покинуло обжитое место – такого они и представить не могли.

Вероятно, здешние кролики никогда не были счастливы в Тёмной лощине. Или сочли, что отказ сына вождя садиться на трон – дурной знак. Порой суеверия толкают кроликов на странные поступки.

Наконец Подкин задал вопрос, который давно не давал ему покоя:

– Кром, а что случилось с твоими глазами? Если не хочешь, не рассказывай, просто…

В ответ Кром то ли вздохнул, то ли фыркнул. Подкин уже подумал, что тот отмолчится, но старый солдат всё-таки заговорил:

– Пять лет назад к северу отсюда появились Пожиралы. Несколько племён объединились, намереваясь покончить с ними раз и навсегда. Но мы были не готовы к встрече с таким противником. Копья отскакивали от железных доспехов и не причиняли вреда их перекованным скакунам. Но хуже всего то, что с ними была ведьма. Она скакала на чёрной крысе и призывала молнии с неба. Мы погнались за ней, и ведьма швырнула молнию мне прямо в морду, навсегда лишив зрения. Несколько дней я провалялся в беспамятстве под кучей павших солдат. А когда очнулся, Пожиралы уже ушли разорять очередную нору.

Я полз по полю битвы, беспомощный, как младенец. Отравленную землю покрывала корка запёкшейся крови. До сих пор помню, как нестерпимо там воняло железом. К счастью, меня нашли кролики, которые бежали от Пожирал. Они залечили мои раны, но с глазами помочь не смогли.

С тех пор я учился сражаться вслепую, полагаясь на другие органы чувств. Но таким воином, как прежде, мне не стать уже никогда. Прежде я жалел, что ведьма вовсе меня не убила, но теперь я этому рад. Когда теряешь что-то настолько важное, начинаешь больше ценить то, что у тебя осталось.

Кром закрыл глаза, и Подкин понял: на сегодня историй хватит. Пик уже клевал носом. Кролики расстелили плащи перед камином и начали устраиваться на ночлег. Наверное, где-нибудь в кладовой лежал запас одеял и подушек, но они слишком устали, чтобы их искать.

Подкин прижался спиной к Паз и зажмурился, радуясь теплу очага. Его мордочку и обрубок уха словно гладили мягкие ласковые пальцы. Перед тем как провалиться в сон, Подкин посмотрел на Крома. Старый воин неподвижно сидел у огня. Подкин представил его юным смеющимся кроликом, который вместе с таким же молодым Лопкином шагает навстречу приключениям. От этой картины Подкин окончательно согрелся и крепко уснул.

Первые недели в пустой норе выдались удивительно спокойными. Кролики бродили по туннелям, изучая пыльные комнаты и кладовые, или выбирались в лес за ягодами и орехами.

Вечерами они сидели у очага в главном зале. Кром, сам того не зная, положил начало славной традиции: теперь они рассказывали друг другу истории, и было в этом какое-то особое волшебство.

Миш и Маш поведали о том, как гастролировали с бродячим цирком. Брат с сестрой выросли в деревушке в Льдистых горах. Карликовые кролики роют норы в отвесных скалах и карабкаться по утёсам учатся раньше, чем начинают ходить. Но Машу и Миш хотелось посмотреть мир, и когда в деревню приехал бродячий цирк, они попросили взять их акробатами. (Эту часть истории они сопроводили представлением, продемонстрировав восторженным зрителям кувырки, сальто и стойку на голове).

Вместе с жонглёрами, выдувателями огня и кукловодами Миш и Маш объехали Трианту и Хюльстланд. Жизнь их была лёгкой и беззаботной – пока они не спустились с холмов Острого хребта в Эндерби. Там они впервые и столкнулись с Пожиралами.

Монстры напали на нору, где они выступали. Часть артистов угнали в рабство. Миш и Маш смогли бежать, но с тех пор сменили ремесло. Теперь они использовали цирковые трюки для борьбы с Пожиралами. Если на пути им попадался железный отряд, Миш и Маш старались сделать всё, чтобы пара-тройка монстров уже не вернулась к своим.

Здесь карликовые кролики снова прервались и показали содержимое своих карманов. В них лежали всевозможные мешочки и кулёчки со смесями, способными проникать в щели и прорези доспехов. Ослепляющую слизь Подкин уже наблюдал в действии, но яды, клей, чесоточный порошок, бомбы-вонючки и что-то под названием «хлоп-пыль» поразили его до глубины души, как, впрочем, и остальных.

Аккуратно рассовав всё по карманам, Миш и Маш продолжили рассказ. Итак, остатки бродячего цирка превратились в борцов с Пожиралами. Они путешествовали от норы к норе, стараясь держаться на шаг впереди монстров – и помогали, где могли.

Неудивительно, что в конце концов они очутились в Костеграде, куда стекались беженцы со всего Эндерби. Цирк задержался в подземном городе, чтобы пополнить запасы и заработать немного монет, но Шейп и Квинс выкрали карликовых кроликов прямо из шатра и прятали у себя в норе, пока друзья не отчаялись их отыскать. Когда Шейп наконец отправил Миш побираться на рынок, труппа уже покинула Костеград.

Что случилось дальше, все и так знали.

Затем настала очередь Подкина и Паз рассказывать, как они бежали из Манбери в Красноводную и как Подкин потерял ухо. А потом у очага зазвучали истории о славных днях, когда о железных монстрах даже не слышали. Паз в лицах изобразила, как они праздновали середину лета среди стоячих камней и она столкнула Подкина в реку.

Куманельник и подарки Полночного кролика, прятки в лесу и чехарда на лугу… Поначалу Подкину хотелось зажать уши, чтобы не слышать о добрых временах, которые уже не вернуть. Но вскоре он обнаружил, что они странным образом успокаивают его и смягчают душевную боль. Счастливые воспоминания были сокровищем, которым можно поделиться с друзьями – и которое никто у него не отнимет.

Теперь заброшенная нора каждый вечер наполнялась смехом и теплом очага. И хотя по пустым туннелям по-прежнему металось гулкое эхо, кролики постепенно начинали чувствовать себя в Тёмной лощине как дома.

Бард замолкает и подносит к губам кружку с мёдом.