Александр Лепехин - Тень сумеречных крыльев [litres]

Наконец индеец вздохнул. Посмотрел на мою ошалевшую рожу, улыбнулся и предложил:

– Пей.

Калабаса в руках нагрелась. Простенький фокус, но в тот момент он меня реально встряхнул. Туча вопросов рвалась с языка. Чтобы дать себе время, как-то упорядочив хаос в прифронтальном неокортексе, я последовал совету Боуто и впился в бомбилью.

Ночь обнимала Арагуайю и Бананал и леса в округе. С каждым глотком меня клонило в сон все сильнее, благо сидел я на невысокой, но удобной лежанке. «Странно, – робко постучалась в сознание еще одна ленивая мысль, – мате ведь содержит кофеин. Хрена ли он меня не бодрит?!»

Но я уже спал. И видел Птицу, о которой рассказывал Боуто. Во сне моем эта легенда была совсем не страшной: небольшой, коричневато-серой, с любопытными глазками-бусинками. «Да ты же воробей!» – говорил я, кроша ароматный красный табак, который доставал из кармана. Птица клевала его и чирикала требовательно, все громче с каждым разом: мол, еще, еще давай, маловато будет!

И когда жадный, хищный крик, полный нетерпеливого ожидания, разорвал сон на части – я проснулся.

Было утро. И никого в шалаше.

Конечно, я решил, что Боуто просто смылся по своим делам. Мало ли какие дела могут быть у дельфина. Завтрак, в конце концов, никто не отменял, а рыба в реке несговорчивая – это я еще вчера уяснил.

Учитывая, что я спал в футболке, которая к тому же доехала на мне от Бразилиа до Пирачининги, стоило бы переодеться. Окунувшись перед этим для свежести. А вещи мои лежали у вождя на хате, поэтому утренний маршрут был мне в целом ясен.

Тут начинались странности.

Во-первых, когда я просунул свою помятую физиономию в дверной проем, елико возможно вежливо постучав по косяку, вождь чуть ли не выбежал мне навстречу и с беспокойством спросил, где я ночевал. Оказывается, законы гостеприимства требовали, чтобы высокий гость был привечен и размещен согласно полному туземному политесу и протоколу. То есть вот прямо среди здесь.

Доставая из сумки полотенце, я в максимально корректной форме постарался донести, что со мной ничего дурного не произошло. Да и произойти-то не могло. Ведь я ночевал у Боуто.

«Какого боуто? – нахмурился вождь. – В реке?»

Произошла немая сцена. Проклиная Иной подход к изучению языков, я напомнил индейцу вчерашний разговор. Постарался сделать это в максимально простых, понятных выражениях – из тех, какими пользуются современные авторы фэнтези, когда хотят лизнуть аудитории и поднять тиражи. Вождь отвис, но с сожалением покачал головой: что-то, мол, вы путаете, уважаемый Оутру. Не было у нас в деревне никогда никаких перевертышей.

Тут уже завис я. Подстегнул легким самогипнозом память, слово в слово процитировал беседу. Старик внимал прилежно, как первоклассник, нацеленный родителями на медаль. Потом снова принялся качать головой.

Сущность пса во мне зашевелилась. Мысленно рявкнув на зверя, чтобы тот не встревал, я скроил максимально индифферентную рожу и поинтересовался, не соблагоизволит ли уважаемый вождь совершить вместе со мной легкий утренний моцион. Тот соблагоизволил, и, не отвлекаясь на светскую беседу, мы целеустремленно пересекли деревню вдоль улицы.

Шалаша не было. И даже трава была не примята.

Старик поднял бровь. Я вспомнил все уроки дозорных наставников и заменил обсценную лексику в своей эмоциональной тираде на «ква» и «кря». После, стараясь не намекать, что в почтенном возрасте к некоторым приходит склероз, уточнил: можем ли мы поговорить с другими жителями деревни? Вождь щедро повел рукой – minha casa é sua casa [27] Мой дом – твой дом ( порт .). .

Но ни глазастые индианки, ни вездесущая мелкота, ни рыбаки – никто не мог мне помочь. Никто никогда не встречался с Боуто – разве что с боуто. Никто никогда не ставил шалаша в том конце селения. Никто никогда не слышал легенд о древних перевертышах.

Это был серьезный удар под дых. Впрочем, у меня оставался еще один вариант, и я планировал использовать его на всю катушку. Таки макнувшись в Арагуайю и натянув свежее, я уселся на пристани и стал ждать Лукаша. В лучших традициях Хатико. Едва ли хвостом не вилял.

Тот все не возвращался.

Проторчав на досках полдня с перерывами на индейское гостеприимство и заверения вождю, что все идет по плану, я психанул. Уточнил у лодочников, в какой стороне Луиз Алвис, сгреб по карманам остатки налички и потребовал везти меня туда.

Заколдовать рассыпающийся на глазах движок моторки – то еще развлечение. Зато против течения мы шли с приличной скоростью, вызывая недоумение и зависть прочих речных извозчиков. И оказались на месте всего часа за полтора.

В городке действительно было неспокойно. Ну, по местным понятиям. Не очень сильный целитель, балансирующий между седьмым и шестым уровнем, вяло пререкался с молодым вампиром, сидя с ним за одним столиком в «Жоау ди Барру». Спор шел о правильном рецепте заливного из арапаимы. Лукаша, очевидно, направленного начальством в сии края, дабы выступить в роли порубщика кулинарных гордиевых узлов, ни Светлый, ни Темный не видели. Более того, они его и не ждали. Спор тянулся уже второй десяток лет – ради, собственно, процесса спора.

Кажется, пора было звереть .

Я перекинулся, сцапал сумку клыками и рванул на фазенду. Меня радостно узнали, усадили за стол и подвергли гастрономическим пыткам. Но на вопросы о Лукаше только разводили руками: кто такой? откуда? Ешьте, сеньор, ешьте, вы вон бледненький. Может, кашасы ?

Отоспавшись и забрав внедорожник, я решил перейти к радикальным методам. Сделав за день полтысячи километров, машина закипела уже на подъезде к парковке. С водительского места, впечатляя охрану, изящно выпало мое тело и поползло в сторону терминала. Рейс на Рио был через полчаса.

А там меня уже ждали. Глава отделения Ночного Дозора был полон сдержанного (по местным меркам, то есть руками размахивали, но за плечи не хватали) любопытства. Куда это смылся его непоседливый сотрудник, гость из далекой северной России?

Гость в ответ парировал по существу: где Лукаш? Повторялась немая сцена. Но опыт есть опыт – вопросы решили ранжировать по актуальности и задавать по очереди. Вот что в итоге выяснилось.

Никакого Лукаша в Дозоре славного города Рио-де-Жанейро никогда не служило. Это если по бумагам, а также цифровым базам данных и служебным сетевым учеткам. А по факту многие коллеги вспомнили, что да, был такой товарищ. Когда-то. Смутно, очень смутно отложившийся в памяти. Давно и неправда, ага. Один из оперативников на моих глазах, ответив на вопрос, почесал в затылке и уточнил: как бишь там его звали?

В общем, вместо дисциплинарных взысканий по поводу самовольной отлучки я получил место в партере на спектакле «Серьезный переполох у бразильских Светлых». Во всей той суматохе, что поднялась, меня как-то даже забыли расспросить: что мы с этим мифическим Лукашем забыли на Бананале? Да я и сам, в общем, не горел желанием делиться услышанным. А после просто запамятовал.