Сара Маас - Королевство пепла. Союзники и противники. Боги и Врата [litres с оптимизированной обложкой]

Рован не стал смущать девушку и говорить, что он был и навсегда останется «вашим высочеством».

– Вы должны пойти, – запыхавшимся голосом продолжала разведчица. Вокруг нее клубился морозный воздух. – Все вы.

Выйти они смогли лишь через несколько минут: погода требовала изрядно утеплиться.

Шатры были наполовину занесены снегом. Снег лежал даже под деревьями. Разведчица повела их на край лагеря. Ветер швырял снежные вихри в лицо, заставляя нагибать голову и прикрывать глаза. За белой пеленой было не разглядеть, на что указывала разведчица, а та все повторяла:

– Смотрите.

Ровану показалось, будто Аэлина споткнулась. Он бросился к ней, чтобы подхватить. Но она не споткнулась. Казалось, она вот-вот рванется вперед, невзирая на глубокий снег.

Наконец и Рован увидел среди деревьев того, на кого во все глаза смотрела Аэлина.

Белый мех делал его почти невидимым среди снега. Он бы и остался невидимым, если бы не золотистое пламя, мерцающее между высоких, горделивых рогов.

Перед ними стоял Повелитель Севера. А у его ног и вокруг него толпился Маленький народец.

Снег успел налипнуть Аэлине на ресницы. Она тихо вскрикнула, увидев, как ближайшая фигурка помахала ей рукой, подзывая ближе: «Иди за нами».

Спутники Аэлины, разинув рты, смотрели на удивительного оленя, явившегося приветствовать их и проводить домой королеву Террасена.

В шепоте ветра Рован не услышал привычной песни, какие поют ветры. Он и все, кто был рядом, услышали крик:

«Наследница Брэннона, Оринф обречен. Ты должна поторопиться».

Рована прошиб озноб, но совсем не от холода.

– Буря, – вырвалось у Аэлины, и снег тут же поглотил ее слова.

«Поторопись. Мы покажем тебе путь, быстрый и невидимый».

Аэлина замерла. Голос этот был ровесником здешних деревьев и валунов.

– Вы и так много раз мне помогали.

«И ты многократно жертвовала собой, наследница Брэннона. Мы его помним и знаем: доведись ему выбирать, он бы сделал такой же выбор. Задубелый лес никогда не забудет Брэннона и его наследницу».

Аэлина расправила плечи, скользя взглядом по деревьям и снежной круговерти.

Дриада. Так звали древесных духов. Сейчас с нею говорила одна из дриад.

– И какова цена? – уже тише спросила Аэлина.

– Ты что, серьезно? – буркнул Фенрис.

Рован сердито зарычал на него.

Но Аэлина с замиранием сердца ждала ответа дриады. Голоса Задубелого леса, Маленького народца и всех иных существ, что с незапамятных времен оберегали этот лес.

«Лучший мир, – наконец ответила дриада. – Даже для нас».

Армия хагана лихорадочно готовилась к ускоренному маршу на Оринф. Рован намеревался заняться тем же, но Аэлина потащила его в их шатер. К сундуку с книгами, которые Шаол и Ириана привезли с Южного континента.

Аэлина водила пальцем по заголовкам, листала страницы и что-то искала.

– Что ты разыскиваешь? – допытывался Рован.

Не откликаясь, Аэлина бормотала себе под нос, пока не нашла нужную книгу. Тут же принялась листать ее, стараясь не порвать ветхие страницы.

– Пусть я и глупая корова, но кое-какие мысли забредают и в мою голову, – сказала Аэлина, поворачивая книгу к Ровану. – Взгляни сюда.

У Рована засветились глаза. «Принцесса, ты и меня включаешь в свой замысел?» – спросил он по связующей нити.

«Не хочу, чтобы ты чувствовал себя обойденным», – усмехнулась она.

– Тогда нам надо торопиться, – уже вслух сказал он.

Аэлина молча кивнула, продолжая водить пальцем по странице. Это были ее приготовления.

Пот и кровь на нем быстро замерзали. Тяжело дыша, Эдион прислонился к выщербленному парапету городской стены. С наступлением темноты вражеская армия отходила на равнину и устраивалась на ночлег.

Может, это была извращенная шутка или жестокая пытка для осажденного города, но к вечеру Морат неизменно прекращал сражение. Неужто враги признавали какие-то правила ведения войны? Сомнительно, чтобы демоны, населявшие тела многих солдат, не умели биться в темноте.

Эдион знал, почему Эраван отдал такой приказ. Расчет был прост: день за днем изматывать осажденных, дабы сломить их дух и обречь на бесславный конец.

Валгский король желал не просто победы и завоевания Террасена. Ему требовалась полная капитуляция защитников. Пусть людишки умоляют о прекращении кошмара, пусть сами согласятся на его владычество.

Скрипя зубами, Эдион пошел к спуску с парапета. Ранение в ногу и сейчас вынуждало его прихрамывать. Закат быстро догорал, воздух стремительно холодел.

Пять дней.

Они рассчитывали, что запасов стрел и огненных копий хватит на три-четыре дня. Хватило на пять, вплоть до конца сегодняшних сражений.

На парапете кто-то из микенианских солдат выстрелил по валгам, пытавшимся взобраться по осадной лестнице. Огненное копье сожгло нескольких демонов.

Оказалось, стреляла женщина. Она и сейчас сжимала в руках метательное орудие. Рядом с нею стоял Рульф. Как и у Эдиона, его лицо покрывала корка из крови и пота.

Эдион увидел руку в черном доспехе, ищущую, за что бы зацепиться. Почти не глядя, он ударил по руке своим древним щитом. Раздался вопль, затем слабеющий крик. Еще один вражеский солдат закувыркался вниз.

Рульф приветствовал Эдиона мрачной улыбкой. Эдион остановился. К концу дня доспехи делались невероятно тяжелыми. В небе летели крошанки и Железнозубые, возвращаясь в город. Красные плащи свешивались с метел. Драконы махали крыльями уже не так равномерно, как прежде. Эдион всматривался в темнеющее небо, пока не увидел дракона без всадницы. Этого дракона он высматривал постоянно.

Заметив Эдиона, Лисандра сделала вираж и начала снижаться, держа путь к городской стене.

Скольких защитников и защитниц они потеряли? Число погибших увеличивалось с каждым днем. Иногда Эдиону казалось, что ушедшие в мир иной продолжают оценивать каждый его шаг. А он, как бы ни старался, ничем не мог исправить бедственное положение, в котором оказался Оринф.

– Лучники отстрелялись, – сказал Эдион. – Стрел больше нет.

Лисандра приближалась. На драконьих крыльях и туловище темнела кровь, вражеская и ее собственная.

Рульф кивком указал на микенианку. Та пока продолжала стрелять. Ее орудие плевалось огнем.

Приземлившись, Лисандра мгновенно вернула себе человеческий облик и нырнула под левую руку Эдиона. Нежный быстрый поцелуй был их единственным приветствием. Этого момента он ждал каждый вечер.

Иногда, после перевязки ран и скудного ужина, Эдиону удавалось получить больше ласк. Они не тратили время на умывание, а просто находили укромный уголок, где для него существовала только Лисандра. Эдион восхищался совершенством ее фигуры, тихими стонами, когда он облизывал ей шею, а его руки медленно странствовали по ее телу. Лисандра подсказывала, где и как хочет получить его ласки. Она же определяла границы дозволенного. Но до настоящего слияния у них пока не доходило.