Джосайя Бэнкрофт - Рука Сфинкса [litres]

Ни один уважающий себя воздухоплаватель не верил в существование Сфинкса.

Сфинкс был пугалом, на которое они сваливали злополучные порывы ветра, упрямый туман или утренний иней на сиденье уборной. Он был шибболетом [6] Шибболет – некая особенность (нередко языковая), позволяющая определить принадлежность человека к определенной группе, касте, секте и т. д. Термин имеет библейское происхождение. суеверных и неграмотных. Когда тарелка, выпавшая из рук посудомойки, не разбивалась, а отскакивала от пола, та восклицала: «О, спасибо Сфинксу!» Когда фалда лакея застревала в дверях кареты, он, ругнувшись, говорил: «Опять этот Сфинкс за свое».

Многие просветленные обитатели Башни верили, что Сфинкс – почти наверняка лицо историческое, но вот в отношении того, человек ли он или олицетворение ныне несуществующей гильдии, согласия у них не было. Как бы там ни было, следы его великолепия обнаруживались повсюду: на пивных каруселях Цоколя, на механических гиппопотамах Купален, на осененной молниями колокольне в центре Нового Вавилона. Имя Сфинкса украшало таблички и постаменты в каждом кольцевом уделе, и все же каким-то образом вездесущность делала его более незаметным.

Некоторые образованные мужчины и женщины верили, что Сфинкс – поэтический изыск вроде Старика Зимы или Матушки Луны. Сфинкс был олицетворением Башни, и все создания, которые ему приписывались, – сращения металла и плоти, автофургоны и механические насекомые, ползающие по каменной кладке снаружи, ремонтируя стену, – были не творениями незримого гения, но на самом деле плодами великих домов Вавилона: Пеллов, Альгезов, Яфетидов и Тейнов.

Будучи относительным новичком, Сенлин понятия не имел, какие ассоциации вызывает Сфинкс у местных уроженцев. Он не видел ничего примечательного в том, что они собрались постучаться в двери к этому мифическому существу, а вот команда весьма удивилась, заслышав такое объявление. С тем же успехом он мог бы предложить им отправиться на край плоской Земли, чтобы ловить падающие звезды на удочку.

До сих пор команда «Каменного облака» не спорила с приказами капитана, какими бы странными и безрассудными они ни казались. Когда он попросил их нарядиться ранеными девицами, лечь на палубу и ждать гостей, они повиновались без возражений. Когда он попросил их проскользнуть на враждебный корабль под прикрытием циклона чаек, которые яростно извергали полупереваренную рыбу, все с радостными возгласами взялись за дело. Они привыкли к его творческому подходу в руководстве, но нынешний план действий показался им чрезмерным испытанием.

Дело не в том, что Ирен, Адам и Волета не верили, что недавнее прошлое «мистера Уинтерса» включало в себя болезненную интерлюдию, во время которой к ее персоне добавили движитель. Тому имелось предостаточно очевидных доказательств. Но действительно ли все сделал Сфинкс? Может, это байка воздухоплавателя – милое преувеличение, за которым скрывается неприятная реальность? Она и сама призналась, что во время перенесенных испытаний страдала от лихорадки. Возможно, ей все привиделось. Возможно, нежелание обсуждать этот вопрос свидетельствовало о ее собственных сомнениях.

– Нам необходимо свернуть с главного пути, – заверил их капитан во время утреннего собрания на главной палубе.

Пузырь спокойного воздуха, их тихое убежище, все еще удерживал «Каменное облако» за пазухой у Башни, хотя солнце теперь отбрасывало их тень на песчаник, где та выделялась, как пятно от вина на рубашке.

– Рука мистера Уинтерса нуждается в топливе, и единственный, у кого оно есть, – Сфинкс. Это будет краткая остановка, но, надеюсь, она позволит нам закончить важнейший ремонт, который Адам и Ирен так добросовестно начали. – Сенлин огляделся по сторонам, старательно улыбаясь в знак того, что оценил их труд, хотя в безжалостном свете утра корабль выглядел не более милым и надежным, чем птичье гнездо. – Вообще-то, я сомневаюсь, что нам доведется сойти с палубы. – На этом настояла Эдит, и Сенлин не увидел повода для спора со старпомом. Она не скрывала опасений по поводу безопасности команды, в особенности Адама. – Думаю, будет лучше, если мы все останемся на борту на все время, которое проведем в порту Сфинкса.

Волета попыталась сдержать дурацкий смешок, но это ей не удалось. И дело не в том, что речь капитана ее развеселила. Она смеялась, потому что Пискля выбрала очень неудачный момент для совершения открытия: как выяснилось, пупок Волеты был в точности того же размера, что и ее пушистый – невыносимо щекочущий – нос.

Эдит, которая тихо стояла возле выпотрошенной рулевой консоли, с рукой, прижатой к груди черной хлопковой повязкой, закатила глаза при виде попыток Волеты не засмеяться.

– Капитан, можно я скажу пару слов?

– Разумеется. – Сенлин сердечно взмахнул рукой, позволяя старпому выйти вперед.

Рано утром Волета наблюдала, как Ирен одевает Эдит в их кубрике. Старпом не попросила Ирен о помощи, но и не отказалась. Мрачная торжественность, с которой Ирен вложила движитель Эдит в рукав ее блузы, затянула шнурки на лифе и ремешки на ботинках, пока все не село как полагается, вызвали у девушки странное неуютное ощущение по причинам, которые она не могла перечислить. В этой сцене ощущалось нечто интимное и уязвимое. Волете захотелось выбежать прочь из кубрика.

Тогда она спросила себя: не поубавится ли у «мистера Уинтерса» выдержки вслед за потерей руки? Но теперь, когда старпом наклонилась к ней и вперила свинцовый взгляд, Волета узнала ответ на этот вопрос.

– Я виню себя, – сказала «мистер Уинтерс», хотя ее лицо говорило обратное. – На протяжении месяцев я упускала из вида твое пренебрежение к любому приказу, который тебя не веселил. Я позволяла тебе разгуливать по кораблю и гаваням. Я позволила твоей дерзости и опрометчивости сойти с рук. Мне жаль. Прости. Я должна загладить свою вину.

В последних словах слышалась мрачная решимость, которой хватило бы для исправления даже закоренелого преступника. К несчастью, Пискля продолжила свои исследования, и оттого, даже ощущая дыхание «мистера Уинтерса», Волета с трудом сдерживала смех.

– Могу себе представить, о чем ты думаешь, – продолжила Эдит, набирая темп. – Ты пришла на помощь капитану и мне. Ты не смогла бы это сделать, следуя приказам. Все верно. Но если ты хочешь, чтобы тебя за это поблагодарили, то должна также взять на себя ответственность за то, что поиздевалась над портовым чиновником в Пелфии, из-за чего в нас начали палить из пушек. И не забывай, как нас выставили из Вертуна из-за кражи, которую совершила ты. А еще ты должна признать свою вину в том, что не заметила «Арарат», пока он не оказался прямо над нами, – и эта ошибка едва не погубила нас вместе с кораблем.