Джосайя Бэнкрофт - Рука Сфинкса [litres]

– Что ж. Это хорошо. Рада слышать, – сказала Эдит, стараясь не показывать, что он застал ее врасплох.

Она окинула взглядом комнату, давая себе время пересмотреть заготовленную речь.

Их одинаковые комнаты, как и коридор, были обставлены в традициях величественного, но давно заброшенного отеля. Однако в отличие от ее спальни, где повсюду валялась одежда, а на горизонтальных поверхностях стояли пустые чашки и лежали открытые книги, спальня Адама выглядела безукоризненно чистой. Древние салфетки, тонкие, как паутина, и хрупкие, как безе, аккуратно лежали на комоде и прикроватных тумбочках. Кровать заправлена, простыни загнуты под матрас. Адам всегда был достаточно опрятен, но в этой чистоте ей померещилось нечто маниакальное.

Но ведь все они жили в некотором напряжении, и роскошные апартаменты, хоть и были оценены по достоинству, от тревоги не исцеляли.

– Я всегда ценила твою уравновешенность, – наконец проговорила она. – Ты рассудителен и прислушиваешься к голосу разума.

– Большое спасибо за комплимент, но к чему ты клонишь?

– Ты должен понять: Сфинкс никому не делает одолжений. Он не просит. Он давит и добивается своего.

Адам разгладил небольшую складку на покрывале.

– Ну, тогда я напомню, какой я негодяй, и посмотрим, не отпугнет ли это его. – Самолюбие, уязвленное тем, как Эдит описала его Сфинксу, все еще ныло.

Эдит тяжело вздохнула:

– Я совершила ошибку.

Адам немного обрадовался, когда старпом пошла на столь значительную уступку, но вместе с тем смутился еще сильнее:

– Ошибку? Что ты имеешь в виду?

– Я не должна была приводить вас сюда, – сказала Эдит, и Адам нахмурился, потому что знал: она была против. Если визит к Сфинксу и был ошибкой, то не ее. – Адам, ты не сможешь сказать: «Нет». Ты сможешь сказать: «Да». сразу или потом, но Сфинкс своего добьется.

– Тогда зачем из-за этого страдать бессонницей?

– Потому что он собирается засунуть мощную и, вероятно, нестабильную машину в твою голову! – Она подчеркнула последние слова, постучав пальцем по собственному виску. – Он собирается вовлечь тебя в неопределенную, но, возможно, бесконечную борьбу, а затем обставить все так, словно ты должен быть ему благодарен. Хотя это не имеет значения, потому что ему наплевать, приносят его дары благо или вред, – главное, чтобы ты выполнял его поручения.

Адам инстинктивно потрогал давно зажившую рану, и кожа повязки на ощупь оказалась мягкой и знакомой, как его собственная. Сообразив, что делает, он с унылым смешком убрал руку:

– Умеете вы подбодрить, мистер Уинтерс.

– Я думаю, тебе надо уйти. – Лампа под абажуром возле его постели увеличивала тень старпома на стене, делала ее фигуру еще более кривобокой, чем она была на самом деле. – Лучше всего сегодня.

– Ты серьезно? Ты знаешь, как отсюда выбраться? Почему нам не рассказала? Я думал, мы пленники.

– Потому что мое предложение опасно. Я надеялась, что капитан найдет дорогу назад до того, как Сфинкс решит получше рассмотреть тебя. Мой поступок продиктован отчаянием, Адам. Я не хочу, чтобы у тебя сложилось ложное впечатление о моих действиях. Но нас приперли к стенке, и я не думаю, что есть лучший выбор. Я упаковала немного еды и спальник. Тебе, вероятно, следует путешествовать налегке, но можешь взять что-нибудь почитать.

– Ты и впрямь серьезно. – Юноша заерзал.

Разумеется, это была именно та возможность, на которую он надеялся, но теперь, когда момент настал, сама мысль показалась немного сюрреалистичной: он собирается отсюда уйти.

– Это ненадолго. Всего на пару дней, в крайнем случае на неделю, – сказала Эдит. – Все, что нам нужно сделать, – найти выступ или впадину в фасаде, чтобы оставить тебя там.

– Хочешь, чтобы я разбил лагерь на Башне?

– Лагерь! Идеальное слово. Ты отправляешься в поход! Мы заедем за тобой, как только уйдем. – Эдит положила руку ему на плечо, как будто хотела построить мост между ними. – Ты должен уйти хотя бы ради сестры, если не ради чего-то другого.

Упоминание Волеты оживило его угасшее чувство долга хотя бы на мгновение.

– Она в опасности?

Эдит нахмурилась, глядя на ковер:

– Честно говоря, нет, Волета слишком незрелая и ненадежная. Сфинкс ищет надежные души, которые можно как-то улучшить.

– Улучшить души… – повторил Адам и скривился. – Это не ее случай.

Он принялся натягивать ботинки, и в присутствии постороннего человека процесс почему-то оказался сложнее обычного. Он прыгал на одной ноге, шатаясь, пытался засунуть другую в неуловимый предмет обуви. В конце концов ему пришлось присесть на ковер, чтобы протолкнуть пятку куда надо.

Адам улыбнулся собственному волнению и с удивлением почувствовал, как слезы подступают к единственному глазу. Он сглотнул комок в горле.

– С Волетой все в порядке. – Юноша встал, отряхнул колени. – Она достаточно надежная и совершенно точно добрая, а иногда бывает даже полезной. Пообещай, что не оставишь ее на каком-нибудь карнизе.

– Ну что ты! Никогда.

– Даже если она будет тебя бесить.

– Она часть моей команды, Адам, и я несу за нее ответственность. – Эдит не понравилось, в какое русло свернул разговор, но она знала, что он лишь пытается быть рассудительным. Любое расставание в Башне, не важно, насколько незначительное или хорошо спланированное, сопровождалось элементом риска. Невозможно было гарантировать воссоединение. – Ты просто идешь в поход. Все будет в порядке. Мы увидимся снова. Но на всякий случай, возможно, тебе стоит попрощаться с ней.

– Нет, – сказал он, чувствуя себя неловко. – Я не смогу убедить ее отпустить меня и остаться здесь. Давай называть вещи своими именами. Я отправляюсь в небольшое приключение, мистер Уинтерс. А моя сестра – нет.

– И это правильно. Если вы оба уйдете, Сфинкс заподозрит заговор и может послать за вами движители. Если исчезнешь только ты, я заявлю, что ты улизнул в одиночку – юная гордыня и все такое прочее, – и, надеюсь, мне удастся убедить его, что ты не сто́ишь преследования.

– Есть мысль по поводу того, куда я хотел бы отправиться.

– Не спеши, штурман. Сперва надо пробраться мимо Фердинанда.

Он собрал личные вещи, включая единственную книгу, которая ему принадлежала, и последовал за Эдит в гостиную, где горела лишь лампа для чтения.

Не желая будить Волету, что было бы нетрудно, или Ирен, что было бы непросто, они проследовали через комнату на цыпочках.

У входной двери Эдит нажала белую кнопку вызова лифта. Раздался отдаленный, едва слышный гул. Коридор приближался.

– Разве это не встревожит Фердинанда?

– Не думаю, что он понимает, кто вызывает лифт, – сказала Эдит. – Если проскользнем туда, не привлекая внимания, все будет в порядке. Он немного близорукий.