Сергей Куц - Вор и тьма [litres]

– Двое? – произнесла леди Кайлер.

– Да.

– Будут тебе двое! – Алиса направилась к выходу из храма. – Приготовьтесь их встретить.

Я смотрел на возлюбленную. Она помогает некроманту! А я не препятствую! Даже инквизитор опустил руки и на немой вопрос Лилит отправил дочь вместе с Нуроггом за Алисой. Чтобы принять обреченных. Тех, кого та приведет.

Все мы вот-вот свершим самый тяжкий из грехов!

Мы затаились по обе стороны от выхода из храма. Справа прижались к стене я и орк, слева – отец Томас и Лилит. Послышались шаги: то Алиса вела стражей. Шедший первым застыл, окаменев, едва переступил порог залы подземного святилища. Не заметить учиненный погром мог только слепой.

Пред стражем из ниоткуда появилась тень. Лилит приставила к горлу арбалетчика жало стилета:

– Тсс!

Нурогг выхватил из рук вошедшего самострел и сноровисто срезал пояс с ножнами. Три удара сердца – и стражник полностью разоружен.

– Не шевелись, – угрожающе произнес орк.

Леди Кайлер вывела из темного прохода второго стража, тоже арбалетчика. Кинжал Алисы упирался ему в бок. Стражник шагал, наклонившись вперед, – Алиса заломила пленнику левую руку. Последовав примеру Нурогга, я также разоружил стража.

– Ошейник надевать? – В руке Алисы появился стальной обруч.

Орк оскалился.

– Обойдемся без него, – зловеще произнес он.

– Как… Почему вы… – Страж, которого удерживала Лилит, попытался повернуть голову к Нуроггу. Стилет сразу уколол шею, и приспешник возвратившегося бога яростно зашипел.

– Отпусти меня! – подал голос второй пленник, попробовав вырваться из захвата тени, да только зря он это сделал: Алиса сильнее вывернула стражу руку, и тот отчаянно взвыл.

– Ведите их к пентаграммам, – сказал орк.

Недобро глянув на стражников, сотник направился к мертвому «волку». Тени погнали пленников к выгоревшим колдовским звездам. Отец Томас и я следовали за Лилит и Алисой. Церковник шел, опустив голову, и молчал, о чем-то крепко задумавшись, а может, вслушивался в себя. В чужую безумную сущность, поселившуюся в нем. Жуткое, должно быть, ощущение; не завидовал я инквизитору, но без воспоминаний мертвого колдуна сейчас не обойтись. Не выбраться без них из замка!

На душе черно и тяжело, только вот что еще могло омрачить ее, после стольких смертей за последние дни? Но некромантия… при одной лишь мысли о соучастии в этом воистину дьявольском действе внутри меня растекался ледяной холод.

Пленники тоже безмолвствовали. Лилит и Алиса довели их до пентаграмм, поставив спинами к пирамиде, а сами расположились в паре шагов позади них. Мы, то есть я и отец Томас, остановились в дюжине футов от звезд и могли взглянуть стражникам в глаза.

Те как будто смирились с пленом. Знали бы они, какая участь их ждет – верно, бросились бы на нас с голыми руками. Но стоят, не дергаются. Понимают, что с тенями им не тягаться, а может, ждут помощь. Напрасно, коль так; по словам инквизитора, никто из их сотоварищей внутрь храма не сунется. Там, снаружи, и не предполагают даже, что одиннадцать магов ордена лежат на ступенях черной пирамиды в лужах собственной крови.

Один из стражников зло смотрел то на меня, то на инквизитора; лицо пленника перекосило от ненависти. Другой, напротив, закрыл глаза и беззвучно шевелил губами, словно бы молился. Захотелось вдруг крикнуть, спросить его, к какому богу он обращается? Неужто к Богу Отцу или Богу Сыну?

Проклятый пепел! Нервы сдают, я отвел взгляд. Предо мной враги, слуги Низверженного. Чего их жалеть? Однако мы уготовили им худшее, чем смерть или даже пытки. Все слышанное мной о некромантии сводилось к описанию жуткого и кровавого колдовства, требующего человеческих жертв. Только сказки то все были, байки-страшилки, а нынче настоящая некромантия случится, да прямо на моих глазах.

Кровь и песок! Ночные крысы не чурались грязных методов, и ты, Николас Гард, знаешь о том не понаслышке. Я тихо выругался, злость помогла отогнать малодушие. Посмотрел на Алису. Поймав мой взгляд, она улыбнулась. Алиса совершенно спокойна, в глазах блеск.

Вспомнилось сказанное ею на орочьей стоянке, когда леди Кайлер открылась мне. «Убивать – сладко; сладко-пресладко…» Ее слова. Я полюбил чудовище.

Орк бросил к ногам пленников два черных ремня и двинулся к пирамиде. Нужны еще два, так как пояса пленников неосмотрительно порезали у входа в храм. Нурогг снял с ближайших мертвецов два недостающих ремня и вернулся к пентаграммам. Взор, которым сотник одарил и нас, и пленников, почти убивал.

– Ты сдохнешь, нелюдь! – яростно зашипел дрожавший от ненависти и страха страж. Второй продолжал молиться.

Нижняя челюсть орка выдвинулась вперед, показав два клыка. Нурогг сощурился и вдруг нанес пленнику сокрушающий удар. Сотник бил правой в висок, и страж рухнул к его ногам, уже лишившись чувств.

– Сдохну, – обронил орк, присев на корточки подле лежавшего на белом мраморе тела в черном мундире, – но не сейчас.

Нурогг нащупал на шее стражника пульс.

– Жив.

Удостоверившись, что с ударом не перестарался, сотник перевернул стражника на живот и одним из ремней умело связал ему руки за спиной. Потом вторым, также со знанием дела, опутал ноги у лодыжек.

Выпрямившись, орк повернулся ко второму пленнику.

– Не надо… – проскулил тот. – Я сам.

– Сам себя свяжешь? – рыкнул орк.

Нурогг сильно ткнул пленника в плечо. Так, что тот едва не налетел на Алису. Тень скользнула в сторону, и страж с жалким видом шлепнулся на тощий зад. Он был еще молод, лет двадцать пять или двадцать семь, я только сейчас обратил внимание на его возраст.

– Вставай! – Орк навис над пленником.

В руке Нурогга болтался ремень, принадлежавший одному из чернокнижников. Проблеяв что-то невразумительное, пленник поднялся. Орк стянул руки стражника за спиной, не обращая никакого внимания на всхлипы и стоны. Нурогг связывал пленника, нарочито причиняя тому боль. Затем, не церемонясь, сбил на каменный пол и стянул ноги. Из разбитого носа стражника потекла красная струйка.

Потерев ладони, Нурогг выпрямился.

– С кого начнем? – стоя спиной ко мне и монаху, хрипло спросил орк.

– Ты уверен?

Это говорил Томас Велдон. Обернувшись, Нурогг мрачно оглядел инквизитора. Лик орка потяжелел и посерел, как если бы был выточен из камня.

– Есть другие предложения, святой отец?

Последние два слова в устах орка прозвучали с издевкой.

– Нет, – холодно бросил монах и кивком головы подозвал к себе дочь.

– Тогда не мешай мне, инквизитор. – Орк едва сдерживал клокочущее в нем рычание. – Я про молитвы, если кто не понял! Никаких молитв!

– Ты их не услышишь!

В левом оке Велдона вспыхнуло знакомое неистовое пламя, однако святой отец быстро погасил его. Опершись на руку Лилит, церковник заковылял подальше от места ритуальной казни.