Астрид Шольте - Четыре мертвые королевы [litres]

– Я помню.

– Тогда продолжай.

– Полгода назад с моим отцом случилось несчастье, – сказала я. – По моей вине. И хотя я не заслуживаю ни поблажек, ни привилегий, он заслуживает. – Слезы выступили у меня на глазах и покатились по щекам. – Я отвернулась от мамы с папой задолго до несчастного случая. Я была эгоисткой, гналась за легкой наживой и развлечениями. Мне не приходило в голову, что от этого пострадают мои близкие. Чужие заботы меня не волновали. Но теперь я хочу от жизни большего. – Я сквозь слезы улыбнулась Варину. – Во дворце я многое осознала. За пределами Тории лежит целый мир.

Я обвела тронный зал рукой. Даже теперь, когда на престоле осталась одна королева, это место внушало благоговение. Оно олицетворяло страну в целом и каждый квадрант в отдельности. Показывало, как тесно на самом деле связаны наши культуры, как схожи наши мечты.

Возведя между квадрантами стены, королевы-основательницы положили конец войнам. Но они, похоже, не понимали, что сила в единстве. Недооценивали возможности собственного народа. Здесь, в тронном зале дворца, не было границ.

Я пошатнулась. Варин обхватил меня за талию, а королева Маргарита подалась вперед и обеспокоенно спросила:

– Что с тобой?

Не укради я футляр с чипами, никогда бы не узнала, что эонийцам назначают день смерти. Что они способны чувствовать и страдать. Мы с Варином никогда бы не встретились: этому помешали бы межквадрантные стены.

Хотя Арабелла была коварной и жестокой, в чем-то она была права.

– Все хорошо, – твердо сказала я. – Мир куда больше, чем я думала. И я хочу быть частичкой этого мира. Но сначала… – я утерла нос тыльной стороной ладони, – сначала мне нужно себя простить. А для этого я должна загладить вину перед родителями.

Королева Маргарита села попрямее.

– Что я могу для тебя сделать?

– Мой отец лежит в эонийском медицинском центре, – сказала я. – Он уже полгода в коме, и с каждым днем ему все хуже. Если повезет, протянет еще несколько недель. Я надеялась… Я хотела… – В кои-то веки я поступала бескорыстно. Почему же это было так трудно? – Знаю, не мне просить вас о помощи. Я ее не заслуживаю. Но отец – достойный человек. Пожалуйста… – слезы ручьями струились по моим щекам, – дайте ему еще один шанс.

– Ты просишь для него ГИДРу? – подытожила она.

Я кивнула.

– Знаю, она почти на исходе, но если вы выделите ему дозу, я буду вечно благодарна.

Королева с советником обменялись долгим взглядом, полным нежности и теплоты. Пережив несчастье, сразу начинаешь понимать, что важно, а что нет. Это чувство было мне знакомо.

– Пожалуйста, моя королева! Позвольте мне сделать доброе дело.

– Советоваться не с кем, – сказала королева Маргарита, окидывая взглядом платформу, – поэтому решение за мной. Последние две недели были сущим кошмаром. Если бы не моя дочь, если бы не поступок, который я совершила семнадцать лет назад, – она вздохнула, – ничего этого бы не произошло.

– Это не ваша вина! – возразила я, но тут же спохватилась и добавила: – Моя королева.

– И не твоя. – Королева Маргарита была строгой, но понимающей. Из нее вышла бы замечательная мать. – Я исполню твою просьбу. Вы с отцом начнете жизнь с чистого листа. Надеюсь, мы тоже.

Ноги меня не держали. Хорошо, что рядом был Варин.

– Спасибо, королева Маргарита! Спасибо… спасибо… – лепетала я, но, чтобы выразить мою благодарность, не хватило бы никаких слов.

– Препарат пошлют незамедлительно, – сказала она.

Тут уж я не выдержала и, уткнувшись Варину в грудь, разрыдалась.

– Я с тобой, – шептал он мне на ухо. – Все будет хорошо.

Впервые за долгие месяцы, если не годы, я поверила, что моя жизнь правда изменится. Уже изменилась.

С этой мыслью я взяла себя в руки и еще раз поблагодарила королеву Маргариту.

– Теперь мне предстоит править в одиночку, – сказала она, и при воспоминании о гибели сестер по ее лицу пробежала тень. – И четырех советников мне будет недостаточно. Мне бы пригодился человек с опытом в межквадрантных делах.

– Моя королева, вы предлагаете мне работу? – удивленно рассмеялась я.

– А если так, ты бы согласилась? – спросила она, приподняв бровь.

– Не знаю. – Я мечтала начать новую жизнь, но недавние события сильно повлияли на меня. – Мне не хочется задерживаться в этих стенах.

– Я все понимаю, – махнула рукой она. – Мне самой нужно отдохнуть от дворца. Скоро я отправлюсь в путешествие по квадрантам и в каждом проведу по месяцу, чтобы изучить особенности всех народов и понять, какие у них общие ценности. Теперь в моих руках судьба всего королевства, и, меняя законы, я не должна забывать о том, во что верили мои сестры-королевы.

– Даже не знаю, что сказать.

– Скажи, что поможешь мне, – ответила она. – Ваш квадрант стоит последним пунктом в моем маршруте, и я хочу изучить его вдоль и поперек. – Не «наш квадрант», а «ваш квадрант». Она уже говорила от лица всей Квадары. – Даже «Сваи». Слишком долго королевы жили в отрыве от народа. Теперь я наконец это понимаю. – Она прижала руку к груди и, немного помолчав, продолжила: – Я выслушаю недовольных и успокою напуганных. Злость и ненависть больше не будут отравлять сердца, и то, что произошло, никогда не повторится.

– Конечно, – сказала я. – Я с радостью вам помогу.

Мне хотелось хоть как-то отплатить за ее доброту. А заодно искупить вину за убийство королев.

– Вот и славно, – сказала она, хлопнув в ладоши. – Теперь ты, Варин.

– Простите? – Он бросил на меня озадаченный взгляд. – Я мало что знаю о других квадрантах, моя королева. Вряд ли от меня будет толк.

– Я не совсем это имела в виду, – улыбнулась она. – В ходе расследования инспектор изучил твое досье.

Если Варин и удивился, то не подал виду.

– Да, моя королева?

Она серьезно посмотрела на него и продолжила:

– Он рассказал мне о твоем дне смерти.

Грудь Варина поднималась и опускалась чаще обычного. Я сжала его руку.

– Я не позволю эонийцам и дальше так относиться к человеческой жизни. Конечно, в одночасье законы не меняются, но уже сейчас я могу предложить тебе средство, которое приостановит ухудшение зрения.

– ГИДРу? – с трепетом спросила я.

Неужели всевышние королевы благословили нас обоих?

– Нет, к сожалению, – покачала головой королева Маргарита. – Видите ли, у Варина не обычное заболевание и не травма, а генетическая аномалия. Но гены можно редактировать только у эмбрионов. Прости, Варин, твое зрение не поправить.

Я ушам своим не верила.

– Но разве ГИДРа не исцеляет все на свете?

– Я обратилась к лучшим докторам, – нахмурилась она. – Мне очень жаль, но дело обстоит именно так.

Мне хотелось, чтобы Варин кричал, плакал, рвал и метал – словом, дал волю чувствам. Тогда я могла бы разделить его боль. Но он сохранял железное спокойствие.