Рошани Чокши - Корона желаний [litres]

– Я понимаю, – кивнула Ааша. – И прощаю тебя.

Я вскинула брови:

– И все? Я думала, ты потребуешь пасть ниц или прогонишь прочь, угрожая прикосновением. – Я рассмеялась. – Ты гораздо лучший человек, чем я.

– Правда? В смысле, про человека. Я была им когда-то. Была как ты.

Вопрос застал меня врасплох.

– Разумеется, ты человек, Ааша, – сказала я. – Человечность никак не связана с тем, что течет в твоих венах или украшает кожу.

Она закрыла глаза, словно наслаждаясь услышанным.

– Ты знала, что Владыка сокровищ придумал этот ручей специально для вишканий? Чтобы у нас было место, где можно окунуть ноги и не бояться убить какую-нибудь подводную живность. Я об этом узнала только пару дней назад. – Ааша шлепнула ступней по воде и нахмурилась. – А ведь могла бы бывать здесь с первого дня турнира.

– Лучше поздно, чем никогда.

– Наверное. – Она пожала плечами. – Дома в нашем гареме есть ручейки, но не такие… не под открытым небом.

– А где твой дом?

Ааша отвернулась:

– О нем позволено говорить только с вишканьями.

– О. А другой дом у тебя когда-нибудь был?

– Кажется. Но сестры забрали меня, когда мне исполнилось четыре.

Меня захлестнул гнев.

– Как они посмели оторвать тебя от семьи?

– Не говори так, – мягко укорила Ааша. – Они и есть моя семья. Я люблю сестер, как и они меня. Они лишь хотели меня спасти.

Кажется, я неприлично выпучила глаза.

– К нам в деревню пришел прорицатель и объявил, что я рано овдовею. А в моих краях все вдовы должны совершать сати [22] Са́ти – похоронная ритуальная традиция в индуизме, в соответствии с которой вдова подлежит сожжению вместе с покойным супругом на специально сооруженном погребальном костре. . Сестры спасли меня от сожжения заживо вместе с телом мужа. И даже позаботились о хорошей компенсации для моих родных. Надеюсь, те остались довольны.

Я наблюдала, как Ааша болтает ногой в воде – такая мелочь, которую я делала тысячи раз и никогда не находила причин для благодарности.

– Ты бы покинула вишканий, если б могла?

Она резко повернула голову:

– Я не выживу в твоем мире. Это невозможно. Невозможно питаться человеческими страстями, не убивая людей.

А на вопрос она так и не ответила. Появившаяся на теле метка вишканий не даровала мне внезапно способность читать чужие желания, но помыслы Ааши были довольно очевидны. Она хотела познать мир, которого ее лишили.

Разум тут же подкинул образ Налини, одиноко лежащей в темном подземелье Бхараты. Все это время я думала о том, как сохранить ей жизнь. А дальше? Как насчет того, чего сама Налини хотела для своей жизни?

До переворота она не раз порывалась вернуться в родное племя, но я всегда отказывала, ибо знала, что она под угрозой, пока Сканда у власти. Так что я ничем не отличалась от сестер Ааши, спасших ее, но при этом не оставивших выбора. Нет, даже хуже, ведь я не могла сказать, что спасла Налини. Стыд крепко стиснул сердце.

Я все исправлю, когда вернусь в Бхарату…

– Можешь спросить меня о чем угодно.

Не особо щедрое предложение, но большего я пока дать не могла.

Ааша колебалась не больше секунды.

– Вообще о чем угодно?

Я кивнула.

Она сдвинула брови:

– На что похож сладкий вкус?

– Эм… – Я осеклась.

Как описать сладость тому, кто ничего не пробовал? Я искала нужные слова, стараясь думать о них по-другому. Взглянуть на мир иначе.

– Сладость – это как… как проснуться поутру и вспомнить дивный сон. Как есть поэзию.

Ааша закрыла глаза.

– Звучит приятно.

– Так и есть.

– А цветы на ощупь?

– Как влажный шелк?

Она скривилась.

– Это лучше, чем кажется, клянусь.

Ааша засмеялась.

Она спрашивала меня о танцах и траве, об укусах пчел и уколах шипов.

Даже о поцелуях спросила и очень расстроилась, когда я объяснила, что не настолько опытна, как она думала.

– А почему? – не унималась она.

Я поперхнулась.

– Что? Это… личное.

– Пожелай меня поцеловать красивая женщина или привлекательный мужчина, я бы не колебалась. Особенно если бы тоже хотела их поцеловать.

Она пристально уставилась на меня, и я отвела глаза, и взгляд как-то сам собой упал на ручей под нами. Одну ногу Ааша погрузила в бурлящий поток, а вторую прижимала к груди. Я прищурилась. Поза казалась случайной, но однажды я вывихнула в драке лодыжку, и пришлось ковылять к пруду, чтобы опухоль спала. Ааша не наслаждалась природой. Она пыталась исцелиться.

– Как ты поранилась?

Она посмотрела на воду.

– Вас моя помощь порадовала, других – нет. Говорят, мне не стоило вмешиваться. Многие будут злиться молча, но некоторые не станут сдерживаться.

– Это не ответ, Ааша.

– Это даже лучше ответа. Это предупреждение.

Я не собиралась давить, но ее слова пугали. Насколько я знала, никто не мог пробраться в наши покои и украсть рубин или яд, но это не означало, что никто не попытается. И если кто-то напал на Аашу, что помешает им выследить меня или Викрама?

– Мне пора. Сестры, верно, волнуются. Меня слишком долго не было.

Я поднялась:

– Спасибо за помощь, Ааша.

– И тебе, Гаури, – улыбнулась она, – за потраченное время и истории.

Я поплелась обратно. Через два дня должно было начаться второе испытание. Я уже почти понимала суть Турнира желаний. Каждый наш шаг, каждый сделанный выбор создавал историю, которую Кубера от нас скрывал. Его не волновало, выживем ли мы, чтобы рассказать ее. Он хотел лишь познать наши мысли, посмотреть, как наши желания и амбиции создают наше будущее. Я по-прежнему оставалась простой смертной. Мои прикосновения не отравляли, мое тело не таило в себе никаких магических способностей, зато таило неиссякаемый источник воли. Источник, зачарованный от чужих поползновений, потому что подчинялась воля только мне. В ней заключалась моя сила.

Когда я проходила мимо баньяна, от его тени отделились три фигуры.

– Ты украла яд Змеиного короля, – зашипела первая.

– Ты не имела права, – зарычала вторая. – Мы первые заключили сделку. Мы получили его яд и магию в обмен на наши имена. Этот яд предназначался нам, как и на каждом Турнире.

Я скрестила руки на груди:

– У него этого яда полно. Идите и заберите свою порцию.

Третья отвела взгляд:

– Он дает лишь один флакон каждые сто лет. Таковы правила. Это последний турнир. Там нужен яд.

– Так нечестно… – вновь подала голос вторая, и я засмеялась:

– Нечестно? Даже боги не обещают справедливости. Это соревнование. Мы разгадали загадку. Мы сражались. Конец.

– Осторожнее, девочка. Ты не осознаешь, в какую игру влезла. У каждого здесь своя история, но у некоторых на кону гораздо больше, чем у прочих. Некоторым нужно пополнить запасы магии. И некоторые пойдут на все, чтобы их желания исполнились.