Рошани Чокши - Корона желаний [litres]

Я отступила. Он отпустил.

– Что-то не так?

«Да. Все. Мы».

– Нет. Просто… дай мне минутку, – выдавила я.

И попыталась отойти, но на запястье сомкнулись пальцы.

– Я буду ждать, – тихо пообещал Викрам и посмотрел на меня так пристально. Было слишком темно, чтобы разглядеть золотые прожилки в его глазах, но все равно казалось, будто я их вижу. – Буду ждать столько, сколько потребуется.

Я подалась вперед и поцеловала его:

– Я не заставлю ждать слишком долго.

– Я пробудил в тебе редкое неуловимое милосердие?

– Вроде того.

Оставив его в тени, я убежала в купальню. А там уперлась руками в края таза с водой и, уставившись на свое отражение, впилась зубами в щеки, будто свирепое выражение лица могло как-то помочь в этой странной битве, что разыгралась внутри. Я и надеяться не смела на встречу с кем-то, кто будет без конца спорить со мной и уважать меня, видеть все мои худшие качества и проявлять лучшие. И все же мы встретились – в самом неожиданном и неподходящем для людей месте. Разве хотя бы это не стоит того, чтобы бороться? Смогу ли я жить с осознанием, что бросила его в тени… ждать?

«Не смогу». В ином ответе я и не нуждалась.

Я плеснула водой в лицо и пригладила волосы. Сердце колотилось о ребра, сжимаясь от нетерпения и настороженности. Почему я не прислушивалась к болтовне гаремных жен? Почему в такие минуты добровольно глохла и предпочитала прятаться за волосами? Раны и кровь? Да пожалуйста. Но близость? Раскрыться перед кем-то? Ничто не пугало меня больше.

Ночь за окнами уже отступала. В небе все слабее переливались звезды тусклыми самоцветами. Я на миг задержалась, наслаждаясь вспыхнувшим в груди робким счастьем, и вернулась в комнату.

Но Викрама уже не было у двери, где я его оставила. И кровать казалась нетронутой. Нахмурившись, я оглядела кресла в углу, небольшую гостиную… Пусто. Я шагнула ближе к двери, и по спине скользнул холодок. На полу блестело что-то мокрое, темное.

Кровавое послание, выведенное дрожащей рукой:

Второе испытание началось.

Мир исчез не в бездне, а за опущенными веками – стоило только моргнуть.

В какой-то миг тело Гаури превратилось в его объятиях в огненный столп. А затем она скрылась в купальне, и Викрам прислонился к двери, переводя дыхание. Блуждающий взгляд невольно устремился к небу за окном, где тонкие облака несли на спинах алое пламя рассвета. От этого зрелища Викрам словно встряхнулся. «Новый день», – промелькнуло в голове, он моргнул и мгновение спустя очутился в пустом заснеженном зале, рухнув коленями на замерзшую грязь. По коже пробежали мурашки. Викрам снова моргнул. Воздух застрял в горле, мешая дышать, а разум лихорадочно пытался собрать разрозненные обрывки в общую картину: губы Гаури на его шее, осколок неба, озаренный первыми лучами. Снег перед глазами. Ледяной огонь, выжигающий на сердце новую истину:

Второе испытание началось.

Стремительно и жестоко.

Грудь словно тисками сдавило. Викрам постоял немного, старательно заглушая ярость. Если он хотел вернуться к Гаури – а он хотел, – нужно было сосредоточиться. Он с трудом встал, обдумывая слова Куберы.

«…борьба со страхом…

…это как не иметь языка, чтобы вкусить победу. Как желудок, полный снега…»

Над головою вместо неба мерцала тонкая сеть паутины. Шелковые нити, усыпанные ледяными каплями дождя, точно бриллиантами, сплетались воедино. Викрам бы даже восхитился красотой, если б не холод, пробирающий до самых корней зубов. Отблески этих небесных капель острыми лезвиями били по глазам, а в горло забивался ржавый и сухой воздух. Как кровь и пыль.

Шаг вперед – и лед под ногами треснул. Викрам задрожал. Мысль о том, что Гаури сняла с него шервани, согрела бы, кабы не мороз, вцепившийся в обнаженную кожу.

Ступни без сандалий тоже мерзли. Холод обжигал. Еще один шаг – и по миру прокатился звук, похожий на стук камней друг о друга. Викрам поднял взгляд: прямо над ним вращалось нечто, заключенное в стекло. Нечто большое, высотой и шириной с человека, словно завернутого в кокон. Викрам выругался. Оружия у него по-прежнему не было. Как одолеть страх, если нечем сражаться?

Кокон развернулся, раскололся посередине и раскрылся с чавкающим звуком. И пред Викрамом во всем своем великолепии предстал его отец, император Пуруравас.

Пуру улыбался, лицо его лучилось радостными морщинками. Викрам отступил подальше от иллюзии.

– Сынок, ты справился блестяще. Только скажи, что таково твое желание, и трон твой.

Отец протянул руки, и на его ладонях выстроился совет Уджиджайна в миниатюре, выжидающе уставившись на Викрама.

Он открыл рот, но из горла не вырвалось ни единого звука. Викрам онемел. Он вцепился в шею, пытаясь закричать. Сказать хоть что-нибудь. Но только воздух свистел меж зубов.

– Что такое? – склонил голову отец. – Язык – твое величайшее оружие, Принц-лис. Ты выстроил свою жизнь умными речами. Так чего ж не заявишь права на трон?

Викрам пораженно вскинулся. Вот он какой, оказывается, его самый большой страх…

Лишиться голоса. Лишиться силы.

Лицо Пуру исчезло, сменившись забрызганной кровью мордой пантеры. Блестящие глаза зверя, полные насмешки, устремились на Викрама.

– Что ж, – промолвила пантера голосом императора. – Ты всегда был слабаком. А теперь еще и говорить не можешь, так что…

И она ринулась вперед, разбивая стеклянную клетку.

Викрам побежал.

С неба-паутины спустился еще один страх. Гаури. Сначала Викрам затормозил, сердце заколотилось быстрее, гонимое надеждой. Но потом он увидел призрачное мерцание ее кожи. Очередная иллюзия. Мог бы и догадаться, ведь сам столько лет играл на страхах совета, и ни разу не случалось, чтобы у них было одно лицо. Через это сражение им с Гаури придется пройти поодиночке.

– Ты так легко купился на обман, – засмеялась она. – Я хотела выиграть желание, а теперь в моих руках и твое сердце, и твоя империя. Интересно, каково будет разрушить и то и другое? Или, может, я все же проявлю то самое неуловимое милосердие и убью тебя прямо здесь и сейчас. Говори, милый принц. Ну же. Или наконец познакомишься с моим знаменитым милосердием.

Викрам пытался. Снова, и снова, и снова. Но слова упрямо убегали от него.

Гаури вскинула над головой меч. Викрам поскользнулся и упал, чудом избежав смертоносного клинка своего фантомного страха. Он вновь вскарабкался на ноги, чувствуя, как со всех сторон напирают тела. В воздухе появился новый призрак: его мать слепо кружила на месте, ее сломанную шею обвивал снежный воротник.