Сергей Малицкий - Достояние павших

– Что скажешь? – спросил Клокс Дойтена, когда в кладовой они остались вдвоем.

– Никто из них, – покачал он головой. – А ты?

– Не знаю, – задумался Клокс. – Я успел перекинуться словом с Тусусом, он и в самом деле толковый парень. Так вот он говорит, что они все детки не простые. Когда такое в жизни происходит, это как после перелома, костная мозоль нарастает. И ты вроде дитенок, а вроде уже и нет. Ран полон ненависти, но не только к имни, а как бы ни ко всем вокруг. Эти кэчские колдуны – мутный народ. Не знаю, как раньше там было, а теперь, говорят, все они под Черным Кругом. К тому же, если отец Рана баловался богопротивной ворожбой, которая в ходу в тех местах, то парень может оказаться с порчинкой. Мичан – трудяга, но не силач, поэтому отстает от прочих. Но рыбак или охотник из него и в самом деле получится. Он обстоятельный и надежный. Драхт – обычный сорванец, хлебнувший лиха. Работает, сцепив зубы. Если не сломается, встанет на ноги. Казур говорит не всё. Мечтает о Приюте Окаянных. Но боится испытания на входе, собирается чуть подрасти. Считает себя пока что недостойным. Девчонка? Характер у нее, что пружина на самостреле. Я, кстати, вот о чем подумал. Если Дора мазалась медом, чтобы ее нюхач не учуял, почему она продолжает мазаться после того, как его убила? Как тебе такой выворот?

– Чтобы умный судья Клокс ее не заподозрил, – со смешком буркнул Дойтен. – Бабы все сызмальства и мажутся, и красятся. Натура такая. Все лучше, чем мочой или потом попахивать. Или ты мальцом веревкой не обвязывался и деревяшку на пояс не цеплял? Думаешь, если она из всех самая стойкая, да ловко с собственным носом управляется, то и с мечом сладит? Ты чего? Скажи еще, что этот толстяк нюхача убил. На них дунешь, все попадают, может, только этот Ран и устоит. Хотя с ножами, похоже упражняются. Видел взгляд Драхта? Посмотри, все доска, на которой чеснок висит, истыкана. Одно слово – мальчишки… Да и если на то пошло, парень пропал в той деревне. Мадр же все вспомнил по тому донесению. Именем Тис. Чернявый. Сирота. Ученик кузнеца. Может, оттого и два меча в деле? Я бы этого Рана выбрал. А если, он все придумал про Кэчу и потому и бесится, что тайна эта его корежит? Да и нож, получается, он хорошо метал, значит, кое что может. Да и опять же – если речь о ноже идет, одно к одному.

– А Казур нарочно бросал мимо, – задумался Клокс. – И тоже чернявый. И как будто напуган чем-то на всю жизнь. И зачем-то упал в угольную яму. Получил ожог. Если Алаин ищет парня по метке какой и для этого руки проверяет, тогда зачем он получил ожог именно на руке?

– Этого я тебе не скажу, – поплевал на пальцы и подкрутил усы Дойтен. – Может, случайность?

– Да это я так… – отмахнулся Клокс. – Знаешь, что мне Дилб поведал? Точно так же, как и Алаин, поступила местная лекарка Ийле. Это ее Дора упомянула. Я рассказывал – Ийле та самая, к которой приезжал Брайдем и зазывал ее в свой приют наставницей. Звонарка. За несколько дней до нашего прихода, еще и Алаин в Дрохайте не было, она вдруг выбралась из своей башни, явилась к Байрелу и сказала, что нужно проверить детишек, есть у нее сомнения в их здоровье. Но на острове она это сделать не может.

– И что же, потащила их на гать? – спросил Дойтен.

– Нет, – выбрал из корзины морковку почище и начал протирать ее платком Клокс. – Посадила в лодку. Правда, у ворот, то есть, у гати считай. На веслах Дилб и Тупур, лекарка эта на корме, пятерка на носу. Правда, что Ран, что Дора – подальше друг от друга угнездились. Вот так и оплыли весь остров. Доплыли до гати, лекарка помотала головой, мол, все в порядке и пошла к себе.

– Что, так и ни одного слова не произнесла за весь путь? – удивился Дойтен.

– Сказала, – кивнул Клокс, отгрызая морковный кончик. – Вот, на Дору ткнула пальцем и сказала, что девка совсем пустая. Про Драхта и Мичана сказала, что они хорошие мальчишки. А про Казура и Рана – «Ну-ну».

– Что? – не понял Дойтен.

– Ну-ну! – хмыкнул Клокс. – Правда, кроме этого еще попросила показать ей шеи и запястья. Мол, если на ком какие амулеты, рисунки какие вычерчены, то она может и не проглядеть порчу или заговор какой. Ни у кого ничего не оказалось. Тебе не кажется, что с ней надо поговорить?

– Когда я отказывался разговаривать с женщиной? – удивился Дойтен. – Как она на вид-то?

– Заодно и посмотрим, – снова прикусил морковки Клокс. – Ее башня на Кривом мысу. Не ошибешься. Впрочем, о ней потом. Восточнее, между двумя черными башнями в трех шагах от воды лодочник нашел труп одного из возможных помощников нюхача. Успел послать за подмогой, но затем пропал вместе с трупом.

– И что я там буду делать? – спросил Дойтен.

– Просто постой, – отбросил огрызок Клокс и полез за пазуху. – Поверь, иногда это самое главное. Вот, возьми с собой. Это тот мешок, что был в руках у нюхача. Постоишь, подумаешь, может, что в голову придет? У меня после этих мальчишек в голове вообще все перемешалось. Ты ружье хорошо закрыл?

– В личной кладовой Байрела, – показал Клоксу ключ Дойтен. – Что еще?

– Будь осторожен, – попросил Клокс. – Мадр осматривал труп того парня сегодня. Ну, который повесился в голубятне. Вестник из острога. Он не повесился.

– Утопился, что ли? – спрятал мешок за пазуху Дойтен.

– Его повесили, – ответил Клокс. – Придавили пальцами горло, гортань переломили. Судя по всему, железными пальцами. Два из них так и отпечатались. И уже мертвого повесили.

– Зачем же? – остолбенел Дойтен.

– Не знаю, – пробормотал Клокс. – Я вот думаю, а может, это все не охота, а забава такая? Игра?

«Забава такая…» – подумал Дойтен, разминая данный ему Клоксом мешок на северном берегу Дрохайта, стоя между двумя черными башнями, и вдруг замер. Ну точно же! Умар же об этом мешке говорил. Дно в два слоя, шов изнутри обметан суконной восковой ниткой. По канту – витой шнур. Но скотник же не брал в руки мешок. Что он мог увидеть снаружи? Только край шнура, да и то вряд ли? Или он видел другой мешок? Где его скотный двор? Близ островного мыса? Дилб же еще с утра кричал на площади у трактира, что обойдется этот скотник без пакли, если навоз убирать не станет. Воняет, как на Вонючем островке. Туда и переберется, если что, благо всего-то треть лиги. И будет помои в лодке возить. На северном берегу скотного двора нет, значит, он на западном. И недалеко. А что если он спрятал труп и забрал мешок?

Тяжелый удар колокола разорвал озерную тишину и даже как будто подернул рябью черное зеркало. Дойтен вздрогнул и нашел взглядом круглую башню на соседнем мысу. Кажется, и всего ничего высоты в ней, притулилась на каменном огрызке у самой воды, а загудела так, что голова готова расколоться. Если это и есть дом звонарки, ничего удивительного, что, как передал Клокс слова Байрела, ей голову перекосило. Только не в прошлом, а в настоящем.