Кристина Перес - Сладкие черные волны [litres]

Она почувствовала фибулу у себя на плече. Она носила ее каждый день после турнира. Бранвен была уверена, что мать направляет ее через Другой мир, и присутствие леди Аланы стало более сильным после того, как она посетила Курган Боярышника. Бранвен вспомнилось, как, будучи маленькой девочкой, она разговаривала с матерью на пляже и как волны отвечали им.

И вот однажды они принесли ей Тристана.

Взгляд Тристана опустился на брошь.

– Она прекрасна.

– Она принадлежала моей матери.

Он сжал губы, пристально глядя на нее. Снаружи небо стало осенним. Зеленые листья превращались в золотые и опадали. Но в глазах Тристана все, что видела Бранвен, было бесконечным летом.

– У нас не было ни минуты вдвоем, с тех пор как ты спасла мне жизнь, – сказал он глубоким голосом. – Еще ни минуты.

– Не было, – согласилась она. Совет королевы Эсильты заставил Бранвен не действовать опрометчиво. – Не то, чтобы я считала…

Он вздохнул. Бранвен должна помешать Эсси совершать свое безрассудство – прямо сейчас , – но Тристан смотрел на нее так, что она окаменела.

Он наклонился ближе и дотронулся пальцем к месту между фибулой и легкой тканью, закрывающей ее плечо. У Бранвен перехватило дыхание, когда он провел кончиком пальца по завиточкам броши прямо над ее сердцем.

– Что это значит? – спросил он.

– Разве ты не знаешь языка деревьев?

Он покачал головой, делая к ней еще один шаг.

Она сглотнула.

– «Правый бой».

Тристан коснулся ее щеки тыльной стороной ладони. Волна тоски окутала девушку, и ей захотелось снова вернуться в пещеру.

– Я боялся, что потерплю неудачу, – сказал он, глядя прямо ей в глаза. – Думал, что не смогу принести мир. – Его взгляд проникал в нее. – Когда проснулся я, но не ты… я думал, что подвел тебя.

Тоска в его голосе побудила Бранвен протянуть руку к его щеке в ответ. Она не могла удержаться, чтобы не погладить его.

– Ты не потерпел неудачу, Тристан. – Слова сами скатывались с языка. – И ты никогда не подведешь меня.

Признание стало откровением. Тристан нашел трещину в сердце Бранвен, когда она обнаружила его на том плоту. Он вошел в ее жизнь, зарылся глубоко и исцелил разлад в ее душе. Тристан взял ее лицо обеими руками.

– Без тебя нет мира, Бранвен.

А затем его губы нашли ее.

Время потеряло всякий смысл на этой темной лестнице. Бранвен ощутила этот новый голод, разбуженный в ней. Жажду. Она провела свою жизнь, борясь с тоской от потери родителей. Но целуя Тристана, она переставала бороться, позволяя боли и любви поглотить ее. Ее руки потянулись к нему, пока мозолистые пальцы воина не обхватили ее запястья.

Ей было тяжело дышать. Бранвен был схвачена, как животное. Только она не хотела убегать.

Обещание всех видов мира заключалось меж его рук.

В ее душе раздалась песнь. Песнь черных дроздов.

Бранвен отпрянула, бросив взгляд на щель в башне в сторону сада. Если она не уведет свою кузину от лорда Диармайда прямо сейчас, не будет никакого мира.

– Бранвен, что случилось? – Тристан заботливо глядел ей в глаза.

Она не могла ответить, не желая лгать ему. Черные дрозды снова похитили ее голос.

– Я слишком смел? – спросил он. – Думал, ты простила меня. Думал, ты чувствуешь то же самое, что и я.

Больше чем когда-либо. Но ей нужно было идти. Бранвен не могла позволить Эсси почувствовать это… эту свободу с Диармайдом, или все будет потеряно.

Она покачала головой, пытаясь выразить глазами все то, что не могла сказать, и ушла от Тристана, все еще ощущая на своих губах его поцелуй.

Когда Бранвен вошла в сад, Эсси весело хихикала. Видимо, над чем-то сладостным, что ей нашептывал лорд Диармайд. Собственные уши девушки все еще горели от того, что только что шепнул ей Тристан.

Принцесса снова рассмеялась. Она не заметила Бранвен из-за орешника. Ревность колола девушку: Эсси не только лгала ей, но и допустила северного лорда до себя.

Лорд Диармайд первым заметил Бранвен. Он поднялся и шагнул в сторону от принцессы, быстро убирая в карман носовой платок – тот самый, который Эсси заставила Бранвен передать ему.

– Леди Бранвен, – произнес он, запустив палец под воротник туники.

Эсси повернулась к кузине. Чистая радость на ее лице заставила Бранвен остановиться. Кто она такая, чтобы порицать любовь кузины? Что дало ей право запретить Эсси испытывать то, что она сама испытывала с Тристаном?

Улыбка на лице принцессы обратилась в прах.

– Бранни… это не то, что ты думаешь.

Они оба знали, что она лжет. Эсси не прикладывала много усилий к оправданиям.

Бранвен повернулась к лорду Диармайду. Он стоял, как маленький мальчик, ожидая выговора, которого не заслужил.

– Я и не знала, что ты возвратился в замок Ригани, – сказала она.

– Только что. Король Энгус вызвал моего отца, и я его сопровождаю.

Это объясняло внезапное улучшение настроения Эсси.

– Я вижу. Не позволишь ли ты остаться мне наедине с моей кузиной? – Бранвен произнесла слова так, словно каждый слог имел зубы. – Уверена, ты предпочтешь, чтобы лорд Ронан не узнал, куда ты отлучился.

Его скулы напряглась. Даже если Диармайд и не боялся ее, гнева отца он явно страшился. Лорд Ронан, несомненно, изгонит его обратно в замок Таламу, если король Энгус не оторвет ему голову первым.

Северный лорд очень низко поклонился. Он смотрел на Бранвен по-новому, как на истинного противника. Когда дело дошло до защиты Ивериу, она стала для него противником. Это – ее миссия: предъявить обвинение; это – ее роль, которую она выбрала для игры.

Лорд Диармайд исчез за деревом, на коре которого были вырезаны буквы – инициалы Бранвен и Эсси.

Глаза ее кузины сделались раскаленными от гнева, и Бранвен протянула руку, чтобы стереть эти слезы. Принцесса отвернулась.

– Эсси, ты знаешь, что это запрещено. – Голос Бранвен был мягким и все же настойчивым.

– Ты – мой надзиратель, Бранни? – спросила принцесса.

Черный дрозд пролетел между кузинами и приземлился на самую нижнюю ветку. Его бурые полуночные глаза были обращены к Бранвен. На этот раз дрозд молчал. Принцесса, похоже, не слышала и не видела ничего.

Бранвен вдохнула.

– Земля выбрала своего Защитника, сердечко мое.

– Родная Земля! Ты говоришь точно так же, как мать. – Эсси сжала руки в кулаки. – Иногда я думаю, ты забываешь, что она моя мать, а не твоя.

Она поморщилась. Слова, исходящие от Бранвен, так же как и от ее кузины, вырывались сами по себе.

– Ты можешь жить с Кином, долго и счастливо, – продолжала Эсси, – а меня отправят, как груз, в нелюбимую тюрьму!

– Я не собираюсь жить с Кином долго и счастливо, – возразила Бранвен. – И Керныв – не тюрьма.

Ее кузина усмехнулась:

– Для меня – тюрьма. Почему ты можешь выбирать возлюбленного, а я – нет?