Алексей Пехов - Талорис [litres, авторский текст]

Снова спуск. Снова отряд мэлгов, как раз в то мгновение, когда Мильвио вновь поднес к губам рог. Южанин уже не успевал поменять его на клинок, и Дэйт, положив девочку на землю, бросился вперед.

Он успел отразить несколько ударов сверху, когда взвыл ветер, заставив снежинки испуганно отпрянуть во все стороны, и мощная тень пронеслась мимо, лапами разметав наседавших мэлгов, забрав с собой нескольких в воздух и исчезнув в метели.

Лев приземлился через минуту, заняв собой все свободное пространство, рыкнул на непонятном языке.

– На спину! Быстро! – крикнул Мильвио.

Дэйт отбросил копье, подхватил ребенка, неловко взбираясь, и, оказавшись на звере, увидел, что на ступенях стоит еще один мэлг. Только глаза у него были не черные, а словно расплавленный металл.

Шаутт занял подходящее тело.

В его руке сверкнуло нечто, то, что Дэйт счел молнией. Грохнуло так, что даже море и барабаны перестало быть слышно.

Во вспышке, направленной на Мильвио, воину на мгновение показалось, что меч южанина больше не меч, а массивный стальной веер. Им, точно щитом, тот закрылся от ослепительной ломаной молнии, отражая ее в сторону.

В следующий миг лев оказался в воздухе, и все исчезло за телами снежных мотыльков.

– Стой! Куда?! Куда?! – заорал Дэйт, с ужасом понимая, что едва может удержаться с помощью одной руки, что они бросили треттинца там, внизу, с чудовищем той стороны.

Лев набирал скорость, не слушая, летя куда-то выше, затем ниже, после закладывая вираж, такой крутой, что Дэйту уже было не до криков и увещеваний, ему надо было усидеть и не потерять живой «трофей».

Внезапно промелькнул каменный склон, площадка и огромные барабаны, в которые били несколько мэлгов, море, рычащее словно жадный дракон, а затем Дэйта вдавило в спину льва, и они вновь очутились на ступенях.

Южанин был жив, его куртка дымилась, волосы оказались сожжены на концах, а шаутт корчился на земле, и кровь в виде ртути шипела на лестничных ступенях.

Мильвио сел впереди, забрал девочку, в следующий миг они снова были в небе, и Дэйт торжествовал, что с каждой секундой Талорис все дальше от них.

Огонь в очаге жадно поедал дрова, Калей спал у себя, наверху, и Ирма, замешивая тесто, слушала, как за закрытыми дверьми и ставнями бушует стихия.

Море Мертвецов рокотало прямо за домом, проходя сквозь каменные волнорезы-бивни, штурмовало нимадский берег под песни уин, на радость кракенам и утонувшим кораблям. Сезон штормов был в самом разгаре.

Несколько дней как пошел снег, и старый город на краю мира ждала долгая зима, когда большинство жителей сидели по домам, пряли, чинили сети и готовили лодки к новому сезону.

В дверь постучали громко, решительно и, что самое главное, совершенно неожиданно. Хмурясь, она вытерла натруженные руки тряпкой, думая о том, кто мог прийти в ее дом на ночь глядя. По привычке посмотрела на огонь, убедившись, что он не изменил цвет и на улице не заблудившийся. Впрочем, вернувшиеся мертвецы не имели привычки стучать, точно живые люди.

Но что-то явно случилось, потому что не в традициях жителей Нимада ходить друг к другу в гости в такое время. Когда темнеет, в городе лишь патрули, следящие за тем, чтобы фонари не горели синим, да указывающие, спешащие на помощь к тем, в чьем доме случилась беда.

В последний год это происходило чаще, чем помнила Ирма – слишком много стариков и слишком мало молодежи, отправлявшейся в Арант в поисках лучшей жизни.

– Кого белые овцы на гребне притащили?

– Послание от Шерон, указывающей! – раздалось с той стороны.

Услышав имя ученицы Йозефа, ушедшей из города уже больше двух лет назад, женщина подняла засов.

Фонарь над дверью раскачивался из-за ветра как проклятый, бросая тени на крыльцо, и человек, стоявший там, показался Ирме очень высоким. Она заметила рукоятку меча, торчавшую над его плечом, сверток, который он держал в руках, а затем услышала певучий голос и незнакомый акцент чужеземца.

– Сиора. Вы знаете указывающую, что я назвал?

– Да. Знаю, – настороженно произнесла она.

– Тогда у меня просьба от нее для всего города. Шерон надеется, что Нимад сохранит и позаботится об этом ребенке.

С этими словами незнакомец протянул сверток Ирме.

Что мне делать? Все плохо, а ты на другой стороне земли. Мелистат обезумел, сорвался, потерял над собой контроль и убил ее… [Неразборчиво из-за разводов, так похожих на слезы.]…моляла не делать этого, держать себя в руках! Она никогда не была злом, он просто расправился с невиновной, и что теперь, мой брат? Что мы скажем Тиону? Как я смогу смотреть ему в глаза?! Неспособность нашего учителя контролировать эмоции привела нас… Если бы Нэко только осталась жива, она бы его остановила! Шестеро, я не знаю, что теперь будет!

У тихих почтительных служанок были ловкие и осторожные руки. Они суетились вокруг Шерон уже три часа и теперь натирали темные волосы девушки розовым маслом, отчего те стали тяжелыми и блестящими. Их убрали в сложную прическу, насколько позволяла длина, закрепив ее заколками, украшенными лазуритами.

Платье, которое ей принесли, помогли затянуть завязки и застегнули на шее золотые замочки, удерживающие лямки, тоже было цвета лазурита. Очень странное, одновременно казалось сотканным из металла, так оно блестело и переливалось, но в то же время тонким, почти невесомым, словно бы сделанным из воды – ткань буквально текла по ее фигуре.

Она покосилась на Бати. Тот вальяжно сидел на диване, убивая уже шестую чашку кальгэ.

– Что это за материал?

– Серфо. Не слышали? Серфо из Черной земли, моя дорогая. Из страны загадок и тайн, оставшихся с прошлых эпох. Она закрыта для большинства чужаков, но с купцами нашего герцогства чернокожие торгуют довольно охотно. В Черной земле обитают существа… назовем их бабочками для простоты, хотя они жили во времена, когда люди еще не появились, а по миру ходили эйвы… Хм… – Он сделал глоток и поставил чашечку на блюдце. – Так вот, из крылышек этих бабочек получают нити, а из нитей, соответственно, такую чудесную ткань. Стоит она, кстати говоря, безумных денег, и позволить ее себе могут только очень богатые и влиятельные люди.

Шерон подумала, что вряд ли эти странные бабочки отдают свои крылья добровольно, чтобы порадовать богатых бездельниц.

– Вы не впечатлены, моя дорогая. – От Бати не укрылась ее реакция.

– Красотой ткани? Впечатлена. Ценой? Нет. Я выросла на суровом севере, и у нас в почете шерсть, кожа, лен, мех. Когда я стала путешествовать по другим герцогствам, то смогла оценить полезность стали, господин Бати. В этом же несомненно прекрасном платье нельзя спастись на снежных пустошах, перейти горы или сражаться с врагами. В обычной жизни, там, за стенами Небесного дворца, оно совершенно бесполезно. Ну, если только я не хочу привлечь внимание тех, кто захочет его с меня снять.