Валерий Большаков - Первопроходец. Бомж с планеты Земля [litres]

Где он, тот дом? Нет его у меня ни здесь, ни, тем более, на Земле. Впрочем, особо кручиниться по поводу своей бездомности и неприкаянности я не стал.

Я и ехал-то затем, чтобы обзавестись жильем да хозяйством.

Конечно, накатывали подчас унылые мысли – для чего это все? А стоит ли? Но я отмахивался от пораженческих думок.

Надо, Саня, надо! Хотя бы для того, чтобы сохранить достоинство…

Вообще, если честно, последние года два до посвящения я все делал через силу, принуждая себя. Просто не видел смысла во всей этой «суете». Здорово меня подкосил развод, что и говорить.

Нет, я долго терпел, держался, ругал себя, «размазню и слабака». Все пенял себе: включи мужика! Что значит – не для кого стараться? А ты из принципа постарайся! Достигни чего-то там, и пусть твоя бывшая станет себя корить: ах, как же это я так сглупила, такого человека бросила!

Я даже, будучи «без определенного места жительства», трепыхался, стремясь «чего-то там» доказать, хоть и не помнил про Наташку, вот только все мои метанья были вхолостую. Трудно быть бомжом.

А здесь, на Манге… Сложно сказать.

Не знаю даже, почему я суечусь. Чтобы счастье для всех, и даром? Извините, я не Данко, чтобы сердце из груди рвать, – затопчут же миокард и спасибо не скажут…

…Первый патруль мы увидали на правом берегу Герра – там стоял «бардачок», старенький БРДМ, и прохаживались трое в полном боевом.

Затормозив нас, офицер протянул руку:

– Документы!

Я собрал все наши справки и сунул служивому. Тот мельком проглядел бумаги, кивнул и вернул их. Парочка рядовых в это время шерстила грузовики.

Ну, ничего незаконного мы не везли, если не считать робота, но тому я строго наказал сидеть тихо, а при посторонних включать маск-систему.

Вскоре нам дали отмашку, и я тронул с места «уазик». Остальные покатили следом.

– Орднунг юбер аллее! – нарочито строго выговорил Лахин.

На улицах Нового Киева было малолюдно, видать, многие попрятались. Патрули ходили тройками, следили за порядком. Ближе к центру стали заметны следы недавнего «пронунсиаменто» [8] Pronunciamento ( исп .) – букв, «провозглашение». Военный переворот. – сгоревшие машины, битые витрины, следы гари.

– Куда теперь? – спросил я.

– К директорату, – объяснил Бунша, – это во-он там, в здании Совета. Бывшего.

Здание Совета сильно напоминало какой-нибудь райисполком в глубинке – двухэтажный, обязательно с колоннами и фронтоном. Чем не Капитолий? Здесь-то я бывал и помнил все, но не признаваться же, что местный? Да и не знал я, что директорат ныне там, где раньше Совет располагался.

Директорат выходил на площадь, в которую вливались четыре улицы – две с севера, одна с юга и еще одна с запада, а посередине, в обрамлении клумб и лавочек, стоял «памятник» – стандартный портал, входом своим повернутый к зданию Совета.

Портал был рабочий, действующий, канал перехода он держал стабильно, но никто из местных даже не подозревал об этом, для них «каменные врата» служили всего лишь арт-объектом, мемориалом, перед которым фотографировались молодожены. Ну, пусть так и дальше думают.

Это был тот самый второй портал, «выходной», так сказать. Через Центральный вы попадали на Мангу с Земли, а через этот двигались дальше по Галактике. Все как везде.

Здесь мы распрощались с остальными – им надо было в промзону, где располагался рынок.

– Ну, давай!

– Полторашка, надо меньше пить! Ха-ха-ха!

– Ага, ты еще скажи – надо меньше жить!

– Питие определяет сознание! Запиши, а то забудешь!

– Пока!

– Давай…

Проводив товарищей, мы с Кузьмичом, Эдиком и Димоном поднялись по ступенькам в прохладное нутро директората – Терминатор остался сторожить «УАЗ».

Найдя нужный кабинет, мы отдали свои справки, получили карточки временной регистрации и заверения в том, что «завтра начальница выйдет из отпуска и все подпишет».

Сунув карточку в нагрудный карман, я вернулся на площадь и сел в «уазик» спереди, рядом с водителем.

– Давай, Кузьмич, рули! Показывай, где там та ферма. Помнишь, ты говорил?

– Помню, – кивнул Бунша, заводя мотор. – Это километров двадцать в сторону гор.

– Только давай сразу затаримся!

– Тоже дело.

И мы заехали на базарчик, на воротах которого красовалась вывеска «Супермаркет».

Набрав картошки, сахару, чая, пряников, консервов разных, мы пополнили аптечки, докупили патронов, а потом еще съездили в промзону. Никого из своих мы там уже не застали, да и не соскучились пока – надо было купить прицеп к «УАЗу».

Нашли бэушный, но всего за двадцать рублей. Прицепили, усадили туда Терма, чтобы тот зря не бегал, растрачивая энергию, и двинули.

За поселком тянулись обширные огороды, утыканные сарайчиками, похожими на большие ящики, и домиками, смахивавшими на большие сарайчики. Потом лес стал густеть, набирать дремучести, а в конце пути показались скалы – мы подъезжали к предгорьям Приморского хребта. Еще каких-то пять километров до реки, протекавшей у подножия, потом надо к югу взять километра два, и выйдешь прямо к подъему на станцию ТБ. Станциями мангиане называли особые пункты, позволявшие контролировать ситуацию на поверхности планеты. Там, в недрах гор, скрывался десяток горизонтов, связанных пандусами и лифтами, давным-давно пришедшими в негодность, а на нижнем ярусе находился зал ожидания – три миллиона лет назад туда подходили пассажирские капсулы, метавшиеся по вакуумным туннелям почти со скоростью звука. [9] Напоминает Hyperloop «Великого комбинатора» Илона Маска. Вот только идея пропускать составы по туннелям, из которых откачивался воздух, принадлежит вовсе не ему, ей уже лет 150. Они связывали воедино Экваториальный производственный пояс с северным и южным Гравигенными Кольцами – там, на полюсах, где сходились все ТБ, размещались центры управления – целые анфилады колоссальных залов, площадь которых измерялась десятками квадратных километров. А Экваториальная линия связывала между собой десятки огромных подземных мегаполисов, каждый на полста миллионов человек. Там находились музеи, культурные и учебные центры, хранилища семян и яйцеклеток – все, чтобы запустить заново эволюцию и восстановить цивилизацию.

С первым мангиане кое-как справились, а вот со вторым…

Я вспомнил Туку. Цверг обещал непременно найти меня, как только закончится его отработка. Карточки колониста ему не видать, да он в ней и не нуждается.

Что ныне творится на экваторе? Что там вообще сохранилось за миллионы лет упадка и вырождения? Наверняка в каком-то из ТБ завалялись разрозненные капсулы, вот только получится ли их запустить? Да и где им передвигаться?

Все ТБ перекрыты десятками пробок еще в первое тысячелетие их существования, когда единое человечество мангиан стремительно дичало – и разобщалось, закупоривалось, отгораживаясь от воинственных соседей. Попробуй теперь, продолби все эти заторы! А надо.