Джон Толкин - Властелин Колец [litres]

– Еще немножко, и вы перещеголяете господина Бильбо! – восхитился Сэм.

– Ох, боюсь, что нет, – вздохнул Фродо. – Это пока все, на что я способен.

– Знаете, господин Фродо, о чем я хотел вас попросить? Когда будете писать другую песню, вставьте словечко про фейерверки! Что-нибудь вроде:

Хотя тут, конечно, нужны не мои стихи, а что-нибудь этакое, вровень с фейерверком!

– Нет, Сэм. Это я оставлю тебе. Или Бильбо. Но впрочем… хотя нет, знаешь, я о Гэндальфе больше говорить не могу. Подумать страшно! Как мы расскажем старику?..

Однажды в прохладных сумерках Фродо и Сэм прогуливались в роще у фонтана. Оба не находили себе места. Фродо чувствовал, что на сердце ему пала тень разлуки: неизвестно почему, но он вдруг понял, что очень скоро настанет время покинуть Лотлориэн.

– Ну, что ты теперь думаешь об эльфах, Сэм? – дружески подтолкнул он локтем своего верного слугу. – Я уже задавал тебе этот вопрос. Но это было так давно! Полагаю, с тех пор ты узнал их поближе?

– Еще бы! – Сэм обрадовался вопросу. – И скажу теперь, что эльфы бывают разные. Они все ведут себя по-эльфийски, но одинаковых среди них нет. Возьмем лориэнских эльфов. Вроде бы они не странствуют по свету, и дом у них есть – все как положено. Получается, они нам как бы и сродни. Они с этим местом срослись, понимаете? Даже крепче срослись, чем хоббиты с Засельем. То ли здешний лес тому виной, то ли, наоборот, это они его таким сделали – сразу и не скажешь. А как тут спокойно! Можно подумать, что здесь ничего не происходит! Да так оно, в общем-то, и есть. И никто не хочет, чтобы что-нибудь происходило. Если это по волшебству, то волшебство это так запрятано, что не докопаешься, понимаете?

– Но оно везде и во всем, – кивнул Фродо.

– Так-то оно так, да не видно, чтобы им занимались в открытую! Тут даже никаких фейерверков нету! Вот бедный старина Гэндальф – тот устраивал волшебство, вот это я понимаю… Странно, что Владыка и Владычица ни разу так нигде и не показались за эти дни. Она точно могла бы делать чудеса, если бы захотела! Вот бы глянуть на эльфийское волшебство 275, а, господин Фродо? Так тянет посмотреть, просто ужас!..

– А меня нет, – пожал плечами Фродо. – Мне и так неплохо. И я не по фейерверкам Гэндальфа скучаю, а по его густым бровищам и по выволочкам, которые он нам устраивал…

– Это вы точно сказали, – вздохнул Сэм. – Но вы не думайте, что я недоволен, нет! Мне всегда хотелось глянуть на волшебство – такое, как в сказках. Лучшей страны, чем эта, не найти. Здесь сразу и дом, и праздник, понимаете? Уходить отсюда не хочется, но что-то будто подсказывает: если мы не передумали, то пора бы и в путь. «Дольше всех то дело делается, которое начать лень» – так говорил мой старик. И я понимаю, что здешний народ нам особо не поможет, как бы они ни старались с этим своим волшебством. Эх! Когда уйдем отсюда, заскучаем, небось, по Гэндальфу. Как мы дальше-то без него?

– Боюсь, заскучаем, Сэм, – сказал Фродо. – Но я все равно надеюсь повидать Владычицу эльфов, прежде чем мы уйдем.

Он еще не договорил, когда, словно в ответ на их слова, из-за стволов появилась Галадриэль – высокая и прекрасная, вся в белом. Не произнеся ни слова, Владычица поманила их за собой и, повернувшись, повела к южному склону Карас Галадона. Пройдя за высокую зеленую изгородь, они очутились в небольшом саду. Деревья здесь не росли, и над головой открывалось чистое небо. Взошла вечерняя звезда, белым огнем полыхнув над западными лесами. Вслед за Владычицей хоббиты по длинной лестнице спустились в глубокую зеленую лощину, по дну которой, журча, бежал серебряный ручей, – тот самый, что начинался у фонтана, на холме. У берега, на низком постаменте в виде ветвистого дерева, стояла серебряная чаша, большая и плоская, а рядом – серебряный кувшин.

Галадриэль до краев наполнила чашу водой из ручья, дохнула на нее – и, когда вода успокоилась, проговорила:

– Перед вами – Зеркало Галадриэли. Я привела вас сюда, чтобы вы в него заглянули – если, конечно, пожелаете.

Воздух был неподвижен и тих, овраг темен; высокая фигура эльфийской Владычицы бледно обрисовывалась в сумерках.

– Но зачем это нужно и что мы увидим? – с трепетом спросил Фродо.

– Многое может открыть Зеркало, если я ему повелю, – улыбнулась Галадриэль. – Некоторым я могу показать и то, что они сами желают увидеть. А иногда вода являет непрошеные образы. Зачастую они весьма неожиданны, но могут оказаться полезнее, чем те, что покажут вам по заказу. Что увидите вы, если дать Зеркалу свободу, я сказать не могу. Ибо в нем можно узреть и прошлое, и настоящее, и еще не бывшее – причем последнее сбывается не всегда. Но даже мудрейшие часто встают в тупик и не могут истолковать того, что им открыло Зеркало. Хотите попробовать?

Фродо не ответил.

– А ты? – повернулась она к Сэму. – Ведь это и есть то, что называют волшебством, – так, кажется? Я, правда, слышала, что Вражьи обманные чары величают так же. Но это – чары Галадриэли, сравнивать их нельзя… Впрочем, величай как хочешь! Но разве ты не мечтал посмотреть на эльфийское волшебство?

– Хотел, – откликнулся Сэм, слегка дрожа от страха и любопытства. – Я бы разочек заглянул, если можно. – Он повернулся к Фродо: – Я не прочь узнать, как там дома, все ли на месте? Мне кажется, я уже сто лет как ушел! Но даю руку на отсечение, что я увижу одни звезды или такое, чего вообще не пойму.

– Вполне может статься. – Владычица негромко рассмеялась. – Иди же к Зеркалу! Что увидишь, то и увидишь. Только не касайся воды!

Сэм взобрался на возвышение и наклонился над чашей. Темная вода казалась твердой как камень. В ней отражались звезды.

– Звезды! Я так и думал… – начал было Сэм, но вдруг тихо ахнул: звезды пропали. С воды словно сдернули темное покрывало. Зеркало посерело и прояснилось. Светило солнце, буйно раскачивались на ветру ветви деревьев. Но прежде, чем Сэм успел разобраться, что это такое, свет померк; теперь ему предстало бледное лицо Фродо – тот лежал под огромной темной скалой и крепко спал. Потом Сэм понял, что видит самого себя, – он бежал по какому-то темному туннелю, взбирался по бесконечной винтовой лестнице… Он понял, что ищет кого-то или что-то, а время поджимает. Но что ему втемяшилось искать?.. Тут, как это бывает во сне, видение переменилось, и Чаша снова показала деревья – на этот раз словно бы издалека. Теперь Сэм понял, что происходит. Они не под ветром раскачивались: они, вздрагивая, падали на землю.