Джон Толкин - Властелин Колец [litres]

Сэм очнулся внезапно и решил, что, по-видимому, его звал хозяин. Был уже вечер. Фродо, однако, Сэма звать не мог – он спал так крепко, что во сне съехал чуть ли не на самое дно ямы. Рядом с хозяином сидел Голлум. В первое мгновение Сэму показалось, что тот зачем-то пытается растолкать Фродо, – но это было не так. Голлум будить Фродо не собирался. Он вел разговор с самим собой, споря, по всей очевидности, с какой-то назойливой, потаенной мыслью. У этой мысли был и голос, очень похожий на голос Голлума-Смеагола, только разве что чересчур надтреснутый и шипящий. В глазах у Голлума попеременно загорался то белый, то зеленый огонь.

– Смеагол обещал, – говорил первый голос.

– Да, да, Сокровище мое, – соглашался второй. – Мы обещали, да. Обещали спасти Сокровище. Обещали беречь, чтобы оно не попало к Нему. Но ведь Сокровище идет прямо к Нему, да, да, приближается с каждым шагом! Что с-собирается сделать этот хоббит с нашим Сокровищем? Хотелось бы знать, да, хотелось бы знать!

– Я не знаю. Ничего не могу поделать. Оно у хозяина. Смеагол обещал помогать хозяину.

– Да, да, ещ-ще бы! Оно ведь у него – да, да! Ну а если бы Оно было у нас? Тогда мы могли бы помогать с-сами себе, о да, и все равно сдержали бы слово.

– Но Смеагол сказал, что будет хорошим, очень, очень хорошим! Хороший хоббит! Он снял злую веревку. Он ласково говорит со мной.

– Смеагол сказал, что будет очень, очень хорош-шим, а, Сокровище мое? Давай, давай будем хорошими, совсем как рыбка, сладкий мой, давай, но только не с хоббитсами, а с нами! А доброму хоббитсу мы ничего плохого не сделаем, нет, конечно же, нет!

– Но Сокровище слышало нашу клятву. Оно следит за нами, – сопротивлялся Смеагол.

– Значит, надо взять Его себе, и тогда мы сами будем за ним следить, – не смутился второй голос. – Тогда хозяином будем мы, голлм, голлм! А тот, другой хоббитс, противный, который нас все время подозревает, еще поползает перед нами в грязи на брюхе, голлм!

– А как же хороший хоббит?

– О нет! Если мы не захотим, можем не заставлять его ползать. Но с другой стороны, он Бэггинс, мое Сокровище, да, Бэггинс! Это Бэггинс Его украл! Он нашел Сокровище и не сказал, да, ничего не сказал. Ненавидим Бэггинсов!

– Нет! Не всех! Другого Бэггинса!

– Нет, нет, вс-сех Бэггинсов! Всех, у кого Сокровище! Оно должно быть нашим!

– Но Он увидит! Он узнает! Он отберет у нас Сокровище!

– Он уже и так видит. Он знает. Он слышал, как мы давали глупые обещания. Это было против Его приказа, да, да! Надо отобрать Сокровище. Призраки так и рыщут. Надо отобрать!

– Только не для Него!

– Конечно нет, с-сладкий мой! Ты же сам видишь, Сокровище мое: если Оно будет у нас, мы сможем убежать даже от Него, – мм? Может, мы станем сильными, очень сильными, с-сильнее, чем Призраки! Властелин Смеагол? Голлум Великий! Голлум Первый! Каждый день рыба, три раза в день, с-свежая, прямо из моря! Голлум Преславный и Достохвальный! Надо взять Сокровище. Мы хотим Его , хотим, хотим!

– Но их двое. Они успеют проснуться и убьют нас, – проскулил Смеагол, собрав последние силы. – Не сейчас! Потом!

– Мы Его хотим! Хотим! Но… – Тут последовала долгая пауза, как будто вмешался кто-то третий, кого Сэм слышать не мог. – Потом, говоришь? А? Пожалуй… Может, Она подсобит? Вполне могла бы. Да-да. Вполне.

– Нет! Нет! Только не это! – взвыл Смеагол.

– Да-да! Мы хотим Его ! Хотим!

Каждый раз, когда слово брал второй голос, длинная рука Голлума медленно протягивалась к Фродо, но стоило раздаться голосу Смеагола, как она снова резко отдергивалась. С последними словами обе руки, дрожа и судорожно сжимаясь, потянулись к горлу хоббита.

Сэм лежал неподвижно, завороженный подслушанным спором, но из-под полуопущенных век следил за каждым движением Голлума. Надо же! А ему-то, простаку, всегда казалось, что от вечно голодного Голлума можно ждать самое большее коварной попытки позавтракать свеженьким хоббитом! Теперь он понял, что это не так. Видимо, в душе Голлум постоянно внимал страшному зову Кольца. «Он» – это, конечно, Черный Властелин; но кто такая «Она»? Спознался, наверное, с какой-нибудь гадиной, пока рыскал по свету… Но Сэм недолго над этим раздумывал, ибо дело зашло слишком далеко и явно принимало опасный оборот. Он чувствовал, что руки и ноги у него будто свинцом налились, – и все же, собравшись с силами, поднялся и сел. Что-то подсказывало ему: нельзя идти напролом, нельзя показывать, что он, Сэм, подслушал спор. Поэтому он только вздохнул погромче, зевнул и спросил сонным голосом:

– Эй, там! Который час?

Голлум протяжно зашипел и вскочил. Какой-то миг он стоял на двух ногах, застыв в угрожающей позе, но тут же обмяк, упал на четвереньки и пополз вверх, на край ямы.

– Добрые хоббиты! Славный, добрый Сэм, – объявил он оттуда. – Засони вы этакие, да, засони! Заставили доброго Смеагола сторожить! Но теперь уже вечер. Скоро сумерки. Пора идти.

«Вот именно что пора, – подумал Сэм. – Расставаться нам с тобой пора, вот что!» Но тут его осенило: безопаснее, наверное, держать Голлума при себе, а то на свободе он натворит и не таких дел. «Чтоб его! – выругался Сэм себе под нос. – Лучше бы он в тот раз подавился лембасом ». С этим он сполз вниз по склону и разбудил Фродо.

Странно, но Фродо проснулся отдохнувшим. Ему приснился добрый сон. Черная тень ненадолго отступила, и – удивительно! – здесь, в этой больной, обезображенной стране, его посетило некое светлое видение. В памяти ничего не удержалось, но от сердца отлегло, и на душе сделалось веселее, а Ноша перестала так угнетать. Голлум обрадовался Фродо, как собака хозяину. Он квакал, кудахтал, прищелкивал пальцами и гладил колени Фродо. Тот улыбнулся ему.

– Послушай, Смеагол! – сказал он. – Ты сослужил нам добрую и верную службу. Нам остался один, последний шаг. Покажи нам Ворота – и больше от тебя ничего не требуется. Покажи Ворота – и можешь идти куда глаза глядят, только не к врагам.

– Ворота? – заскрипел Голлум с видом удивленным и перепуганным. – Что?! Ворота, говорит хозяин? Да, да, так прямо и говорит! Смеагол добрый, Смеагол сделает все, что скажут, о да. Но хотели бы мы знать, как заговорит хозяин, когда мы подойдем ближе? Ворота не такие красивые, как он думает, о нет!

– Идем-ка, – резко оборвал его Сэм. – И кончим с этим.

Опускались сумерки. Путники выбрались из ямы и медленно побрели вперед по мертвой земле. Но не успели они пройти и нескольких шагов, как на них нахлынул тот же страх, что и раньше, когда крылатая тень с бурей пронеслась над болотами. Они замерли, упав на зловонные камни, но на этот раз в сумрачном вечернем небе ничего разглядеть не удалось. Угроза миновала быстро – крылатый всадник летел высоко в поднебесье, спеша, видимо, из Барад-дура с каким-то срочным поручением. Выждав, Голлум встал и крадучись двинулся дальше, дрожа всем телом и что-то бормоча.