Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть пятая [litres]

– Скажи про Эдиту, – живо напомнила королю сестрица. – Мне со всякими дылдами скучно!

Гостиная была прежней, но вторжение нежелательных особ на сей раз исключалось: шадди у герцогини Ноймаринен пьют лишь те, кого желает видеть хозяйка. Разумеется, у Аглаи шансов не было, а ведьму Фукиано приглашали лишь тогда, когда того требовал этикет. Куда любопытнее было отсутствие старшей из дам Гогенлоэ, впрочем, загадка разрешилась после первой же чашки.

– Признаться, – Георгия тронула мизинцем сливочник, – я… Мы с мужем в некоторой растерянности. Я обещала Дагмар-Одиле приглашение для малышки Лионеллы, Рудольф тоже не видел в этом ничего дурного, но вчера маркиза Фукиано на этом основании потребовала, именно потребовала, фрейлинский патент для своей правнучки. Видит Создатель, я не злопамятна, иначе я никогда бы не смогла… перешагнуть через некоторые обстоятельства, но девица Колиньяр при нашем дворе! Не представляю, что будет чувствовать при встрече бедный Эпинэ и те, кому он дорог.

Гостьи тоже не представляли, о чем и поведали. Обсуждение возможных страданий Ро перешло в восторг при виде ягодного желе, после чего Анна Рафиано умело перевела разговор на безотказные портьеры. Комплименты вкусу Георгии и так своевременно явившейся ей на помощь старшей дочери были столь густы и приторны, что с успехом заменяли сливки и сахар. Шадди, и так не самый лучший, они, во всяком случае, испортили.

– И все же, – качала головой хозяйка, – все же мне придется решать. Маркиза Фукиано твердит, что представление девиц Манрик и особенно выходка старшей открывают ее правнучке путь ко двору. Мне неприятно об этом говорить, но права на несправедливость у меня нет. Я вынуждена взять либо всех трех, либо никого.

– Если будет оглашена помолвка одной из девиц, – маркиза Фарнэби поднесла к глазам ложечку, полюбовалась эмалью и вернула на блюдце, – невеста может быть принята из уважения к жениху. Если, само собой, его будет за что уважать.

– Пожалуй… – Георгия повернулась к Арлетте. – Арлина, дорогая, у тебя ум экстерриора, что бы ты мне посоветовала?

– Я? – очень хотелось сощуриться, но графиня Савиньяк удержалась и даже, уподобляясь хозяйке, распахнула глаза во всю ширь. Полвека назад это было бы прелестно. – Тебе я бы ничего не посоветовала, а вот маркизе Фукиано лучше всего дождаться его высокопреосвященства и положиться на Создателя, ведь он, как известно, милосерден.

– Пожалуй, – протянула Георгия, – но на кого тогда уповать девицам из не столь близких его высокопреосвященству семейств?

– На кого-то не столь горнего, – подсказала Анна Рафиано. – Арлетта, неужели ты совсем не волновалась?

– Совсем, – а вот сейчас было уместно сощуриться, и графиня сощурилась. – Я ждала ответа, на кого из братьев Арно похож больше. Оказалось, на Эмиля.

Уточнять, что Ли наверняка бы счел, что виконт Дарзье в нынешнем раскладе излишен, урожденная Рафиано не стала, исходы дуэлей старшего старшего говорили сами за себя.

– Вчера виконта Сэ, – подала голос Кэтрин Хейл, – можно было принять за кэналлийца. Какой танец!

– Семейная традиция, – на столе среди всяческой ерунды был миндаль, и Арлетта прихватила пару орешков. – Маршал Алонсо вздумал обучить пасынка алвасетской пляске, которая вроде бы возникла из схватки на ножах… Или наоборот, кэналлийцы учились драться, а потом кто-то это умудрился сыграть на гитаре.

– Она .

– Леона, милая, – Георгия обернулась к смотрящей куда-то вверх невестке, – ты о чем?

– Она играет на гитаре в Алвасете. Ее слышат те, кому это дано, и те, кто должен уйти. С Ней нельзя спорить, но наши мужчины об этом забывают, и тогда играют уже две гитары. Со стороны кажется, что одна, но их две, и одна умолкает первой.

– Я тоже ничего не поняла, – внезапно призналась Урфрида, – но, кажется, это страшно. Мне становится тревожно за Гизеллу. Так ли надо отправлять ее туда… туда, где все чужое, к человеку, который до свадьбы не успеет ни узнать, ни понять свою невесту? Марикьяру относят к Талигу, но она даже не Кэналлоа, это что-то дикое, чуждое, древнее! Леона, прости, если я тебя обидела, но вы среди нас можете жить, а мы среди вас… только выполнять свой долг.

– Ты права, – Леона из дома Салина даже не повернула головы. – На Марикьяре ты смогла бы лишь исполнять свой долг, если б, конечно, смогла, но Гизелла способна броситься в танец. У нее есть крылья… Так у нас говорят. Не знаю, как еще объяснить, но Марикьяра и мой брат – не одно и то же. Пусть мужчина и девушка вновь встретятся у моря, тогда все станет ясно. Помолвка еще не свадьба, а рана – не смерть.

– Бедный Дарзье, – нарушила молчание виконтесса Тозачини, прежде сосредоточенно выбиравшая конфету. – Стал леворуким, самое малое, до весны! Мне его жаль, за такое прегрешение достало б пары дней в постели.

– Он испугался, – со знанием дела объявила вдовствующая графиня Тристрам, – и тут же ошибся. Мой сын видел все своими глазами. Госпожа Савиньяк, с вашими сыновьями драться не следует.

– Мне тоже так кажется, – согласилась Арлетта, прикидывая, не пора ли поминать Аглаю. Не потребовалось: дамское уединение было прервано самым неожиданным образом. Графиня с некоторым недоумением воззрилась на Рудольфа, которого сопровождали принарядившийся Арно и очень скромная Гизелла с неожиданно алой бархаткой на шейке.

– У нас новости, – герцог огляделся и уселся рядом с Анной Рафиано. – Регенту срочно потребовался Эпинэ, так что парень уже седлает коня. Напоследок он на правах члена нашей семьи и к вящей радости Карла с Октавией выставил их воспитателя и правильно сделал. Гнусь редкостная, нечего было его брать!

– Он казался знающим и услужливым, – Георгия непринужденно отхлебнула из пустой чашки.

– Слишком услужливым, – уточнил явно веселящийся герцог. – Мне эту дрянь аж запить захотелось.

Герцогиня улыбнулась, хоть и без намека на тепло, Урфрида поправила волосы, кажется, она была чем-то довольна. Леона подвинулась и поманила Гизеллу, та подбежала, сияя глазами.

– Арно, – негромко окликнула оставшегося в одиночестве сына графиня Арлетта, – ты мне нужен.

– Да, сударыня.

– Дитя мое, – понизила голос Арлетта, – что ты устроил?

– Ничего. То есть не убил…

Значит, собирался, но почему-то не сумел.

– Следующий раз будешь внимательней. – Главное, мальчик подумал, пусть и не сразу! – Надеюсь, ты способен провести в курятнике еще полчаса и при этом никого не лягнуть?

В ответ дитя что-то буркнуло, удовольствия оно явно не ожидало, но и увильнуть не стремилось.

В то, что он вырвался, даже не прищемив хвоста, Робер поверил, когда вдоль обочин встали здоровенные, почти торские ели, меж которыми белой речкой вилась дорога. На посверкивающем снегу виднелись немногочисленные следы: пуститься в путь по такому морозу рисковали немногие. Эпинэ погладил слегка застоявшегося Дракко и покосился на эскорт. Бедные «лиловые» могли бы пить в тепле глинтвейн, перебирая летние и осенние приключения, а пришлось сопровождать не удосужившегося обзавестись собственной свитой маршала. Перед солдатами было неловко, да и само бегство начинало казаться глупым и невежливым. Графиня Савиньяк поймет, а Леона? То, что с ними произошло, стало продолжением шалого танца. Не допев и не доцеловав, они оскорбили бы саму жизнь в ее южном неистовстве, а так полет остался полетом…