Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть пятая [litres]

– Вот, дражайшая, мы с вами и у цели, – Бонифаций учтиво пропустил оказавшуюся форменной красоткой спутницу вперед. – Позвольте представить вам старшую дщерь герцога Ноймаринен. Дочь моя, пред тобой моя супруга Матильда, коя, хоть и оказала мне честь, остается в глазах властителей земных принцессой Алатской, и наш друг, посол Бааты Кагетского казарон Бурраз-ло-Ваухсар.

– Называйте меня Урфрида, – живо попросила разгаданная Бурразом герцогиня. – Надеюсь, вас не слишком мучили наши морозы?

– Холод лишь дэлает солнце прэкрасней! – не сплоховал кагет, пока Матильда пережевывала внезапно взбеленившую ее «дражайшую». И ведь загодя же сговорились, но влезать в подзабытую дворцовую шкуру оказалось и непросто, и противно. Ничего, влезла.

– …лэжал бы у ваших ног, задыхаяс от счастья! – Бурраз и не думал иссякать. – В Кагэтэ множество цвэтов, на сэвэре Талыга вся красота воплощается в женшчин, а бэлый снэг ее дэлает еще ярчэ, вэд…

Урфрида с милой улыбкой слушала кагетское токованье, Бонифаций хмурился и супил брови – давал понять, что пора вступать в беседу. Для успокоения Матильда трепанула по шее Бочку, подмигнула супругу, благо видеть это мог лишь он, и взялась за дело.

– Мне все еще трудно сходиться с талигойцами, – заявила она, оттирая Бочкой кагета. – Я больше тридцати лет видела в вас врагов.

– Но любов стирает вражду! – провозгласил умело сдавший в сторону Бурраз. – Давайте забудэм дурное прошлое, как забыл его мой казар!

– Это трудно, – уперлась Матильда и, словно бы спохватившись, добавила: – Я очень счастлива в браке, но еще не готова к придворной жизни.

– Мама… Герцогиня Ноймаринен это понимает, – немедленно заверила Урфрида. – Вам не будут навязываться, пока вы сами не пожелаете узнать нас ближе, но сегодня вечером нам все же придется вместе поужинать. Ваше высокопревосходительство, надеюсь, вы простите моему отцу желание провести вечер лишь с его высокопреосвященством и ее высочеством.

Бурраз немедленно простил, причем с блеском! Матильда слушала казарона, почти не веря, что этот балабол дал отнять себе руку, даже не вскрикнув. Раскаленные камни, мутная, волокущая мертвецов река, стоящие рядом кагеты и адуаны, улыбка Адриана на чужом молодом лице, это все было, и было настоящим! На берегу Рцука все они стали собой, только в талигойской Придде другие реки, и они сейчас подо льдом.

– Вы вспоминаете что-то плохое? – Урфрида как-то отделалась от Бурраза и оказалась меж послом и Матильдой. – Поверьте, не надо. Не надо оглядываться… Мама так рада вашему приезду, она очень надеется стать со временем вашим другом.

– Передайте ей мою благодарность.

– О нет! К чему посредники, если вечером вы встретитесь? Я могу попросить вас об одолжении? Если это будет вам неприятно, так и скажите. Честно говоря, вашему супругу следовало уведомить отца за несколько дней до вашего появления. Конечно, Создатель заповедовал слугам своим скромность, но кардинала Талига должны встречать хотя бы трое епископов. За ними послано, однако курьер доберется до Олларианской академии не раньше сумерек. Сейчас в Старой Придде лишь доннервальдский Тит. Отец ему откровенно покровительствует, что вызывает у прочих епископов некоторую ревность. Я боюсь, отсутствие на встрече кардинала хотя бы академиков будет превратно истолковано.

– Вы говорили о каком-то одолжении? – Гонца супруг отправил загодя, это Алва решил по-своему и, кажется, верно.

– Обратите внимание его высокопреосвященства на моих спутниц. Девочки стали фрейлинами буквально на днях и страшно волнуются. Если их совсем не заметить, они почувствуют себя обделенными, хоть и не в той степени, что их не подумавшие загодя о верховой езде подруги.

– Фрейлины? – удивляться и переспрашивать, переспрашивать и удивляться, а дальше – поглядим. – Но чьи?

– Мой кузен по маме, – Урфрида улыбнулась и тут же вздохнула, – король, хоть и очень маленький. Те, кто приехал со мной, приняты ко двору Октавии, его старшей сестры. Сама она для подобных прогулок слишком юна, хотя вернее было бы сказать, мала. По большому счету мала она и для собственного двора, но единственной возможностью обеспечить девушек из хороших семей достойным их обществом было дать им фрейлинские патенты.

– Очень мило. Урфрида, а почему бы вам не обратиться к моему супругу самой? Уверяю вас, он отнесется к вашей просьбе с полным пониманием.

– А вы не… Создатель, как же я не догадалась! Прошу меня простить, я не сообразила, что вы одеты для путешествия, а не для церемоний, даже таких скромных. Меня порой называют эксцентричной, но я бы не отважилась на путешествие в мужском седле.

– Даже в обществе мужа? – за какими-то кошками уточнила кардинальша, меньше всего думавшая о том, как бы им с Бочкой кому-то понравиться.

– У меня нет мужа, но если бы был и от моего решения зависело что-то по-настоящему важное, я бы, разумеется, пренебрегла всеми приличиями.

А пока мужа нет, пренебречь приличиями ты не рискнешь, что бы на кону ни стояло? Так, что ли?

– Вы так смотрите… Я вам кого-то напоминаю?

– Да, – соврала думавшая о другой принцессе Матильда, – и я пытаюсь вспомнить, кого именно. На кагетскую Этери вы никоим образом не похожи.

– Благодарю вас, – качнула подвитыми перьями собеседница, – хотя не мне над ней смеяться. В Бергмарк меньше красок и криков, но и только.

– В Алате хватает и того, и другого, – Матильда как могла значительно уставилась в молодое разрумянившееся лицо. Урфрида была хороша и прекрасно об этом знала. – Вы говорили об ужине, я почти уверена, что в Старой Придде нет мансая, а у нас есть. Ваших родителей не оскорбит появление на столе чужого вина?

– Что вы! Правда, в наших снегах предпочитают глинтвейн.

– В том числе и вы?

– Вы вновь на что-то намекаете… Хотя да, для севера я несколько необычна. Возможно, дело в звездах, у меня довольно странный гороскоп. Или в книгах, которые читала мама, пока отец воевал. Зато мои братья – истинные торские генералы, они даже сейчас в армии.

– Где же им еще быть? – Матильда завертела головой, отыскивая Бонифация, и преисполнилась гордости за благоверного. Его высокопреосвященство без подсказок вовсю окормлял фрейлин, а великолепный Бурраз завладел беднягой-адъютантом, которому, судя по ошалевшей физиономии, карьера дипломата не светила. Валме с его псом было не видать, но алатка не сомневалась, что тот удрал к бакранам и сейчас пересаживается на своего Мэгнуса. Более того, догадайся сама Матильда выучиться козлиной езде, она бы въехала в Старую Придду на рогаче и в обнимку с бочонком мансая.

То, как Дювье осматривался – цепко, настороженно, ни на чем не задерживая взгляда надолго, – выдавало в нем человека опытного и серьезного, но это как раз не удивляло: Рокэ не отправил бы в столицу кого попало.