Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть пятая [litres]

– Садитесь, капитан, – велел Савиньяк. – Начнем с простого: как вам показались военные возможности дуксии?

– Так себе, – со знанием дела объявил Дювье. – Без зелени к весне б точно разбежались. Солдат у них после мятежа на пять полков набиралось: барсинцы, гарнизонные, ошметки армии Люра и кто до поры тихо сидел. У Старой Барсины мы этих… кто за нами гнался, неплохо пощипали. Дуксы потом новых набирали и набрали: жрать-то хочется, а тут и обещают знатно, и дают потом, пусть и не всё. Осенью в Эпинэ мы тварей опять трепанули, ну так вербовщики на что? Чуть не на всех площадях барабанят, и выпивки хоть залейся – откуда только берут?

– Многие идут?

– Пожалуй, поболе будет, чем осенью. Видел я таких на улицах: пока не солдаты, и учить некому. Ветеранов – раз, два и обчелся, а теньентов и капитанов приличных и того меньше. Кто побашковитей, успели в полковники, а то и в генералы выскочить, только дуксы умных не сильно жалуют. Так и норовят то под пули подвести, то виноватыми за свои промахи сделать, но про то маркиз лучше расскажет.

– Сколько в этой, пусть будет армии, бесноватых?

– Не скажу. Их же, пока не заведутся, определить трудно, но злых много. Так и ищут, в кого б вцепиться; прямо псы бродячие…

– Хорошо. Про данариев хватит.

– Может, я чего и не заметил, но господин Салиган думает так же.

Бывший сержант не сомневался, что его поблагодарят и отпустят. Солдату перепала бы еще парочка золотых, но офицерам подачек не полагается.

– Разливайте, – Савиньяк кивком указал на ждавший своего часа кувшин. – Наш разговор не кончен.

– Слушаю, господин маршал.

Стаканы южанин расставлял умеючи, надо думать, был при Иноходце сразу ординарцем, нянькой и другом… Числись за Иноходцем какие-то тайны, капитан бы их знал наверняка, но вытянуть «монсеньоровы секреты» не смог бы ни собутыльник, ни, тем паче, палач. Такие, как этот Дювье, молчат, пока сами не решат заговорить.

– Я временно оставляю вас при себе, – Савиньяк слегка ослабил ворот рубахи, – офицером для особых поручений. Выберемся – вернетесь к своему герцогу, он сейчас с Алвой. Кстати, о судьбе Жюстена Марана вы Эпинэ еще не рассказали?

– Нет, господин маршал. Зачем?

– Незачем. Покойный, как и его родители, свою участь полностью заслужил. – Проэмперадор, чуть сощурившись, поднял стакан: – За возмездие.

– Спасибо, господин маршал. – Дювье от души хлебнул алатского. – Вы от матушки ведь узнали? Капитан… Генерал Карваль сказал ей про мелкого Марана; верней, она спросила, ну и чего врать? Сделали и сделали.

– Да, – подтвердил Савиньяк, – мне рассказала мать.

– С чем мы надурили, – стакан Дювье не поставил, сейчас что-то добавит, – так это с Сэ. Вы вроде и не вспоминаете, а нам, кто остался еще, тошно. Прямо наваждение какое-то накатило! И ведь знали же, что без матушки вашей покойную маркизу вовсе б заклевали, и все одно.

Может, и наваждение, а верней всего, Карвалю были очень нужны мятеж и заложница. С последним, спасибо Райнштайнеру, не вышло, а за мятеж спрашивают всяко не с сержантов. Лионель неторопливо снял с шеи и положил на стол серебряную звезду.

– Узнаёте?

– Позвольте взять.

– Берите.

Большая рука берет эсперу, будто бабочку. «Воин Дювье»… Солдат, где-то добывший величайшую драгоценность и отдавший ее едва знакомой девушке, хотя солдатам, именно солдатам, такое свойственно.

– Да, господин маршал, она это.

– Вы узнали по примете?

– Да какие у Адриановых звезд приметы? На них царапин, и тех не бывает. Просто она это, и всё… Как взял, сразу понял. Не скажете, откуда она у вас? Я ведь ее… мальчонке одному дал.

– Вы подарили Адрианову эсперу девушке, которая только поэтому спаслась от нечисти. Потом подоспел Придд, но без вашего подарка Эжени бы увели.

– Спрут, он и в Дору подоспел. – Дювье сжал губы, воспоминания были не из приятных. – Если взялся, разгребёт. Что за нечисть-то была и откуда, не скажете?

– Выходец, только не простой, а обманутый при помощи особенного заклятия. Этого человека отравил Альдо; убитый это знал и шел за своим убийцей, но Альдо спрятали за Эжени.

– Ох ты ж, падла Создателева!.. Простите, господин маршал.

– Полностью разделяю ваши чувства. Попробуйте угадать имя выходца.

– А что тут пробовать? Борн это, больше некому.

– Вы правы. Удо Борн освободил Эжени, хотя ее зовут иначе, от заклятия ценой своей второй и окончательной смерти. Борна больше нет нигде, но это был его выбор. – Лионель поднял полный стакан. – Вспомним.

– Вспомним, Монсеньор. Хоть бы у малой жизнь сладилась, ну чтоб не зря всё было.

– Девушка сейчас в Аконе с подругой. Она часто вас вспоминает и будет очень рада увидеть.

– Хорошо, что не одна. Странненькая она, говорили – алатка, только на бабку тараканью не шибко походила, да и старик, что привел ее, чудной был. Мое дело сторона, конечно.

– Сторона наше дело не скоро будет, – Савиньяк тронул пришедшую из тьмы времен загадку. – Лучшие офицеры для особых поручений находят себе поручения сами, но одно я вам дам прямо сейчас. Оно будет действовать, пока вы при мне. Если меня убьют, вы любой ценой заберете эсперу. Я бы предпочел, чтобы она вновь оказалась у девушки, но вы вольны оставить эту вещь у себя или же отдать герцогу Эпинэ. Главное, чтобы о ее местонахождении знал герцог Алва.

– Сделаю, – твердо сказал главный помощник сгинувшего Карваля, – но лучше б без этого. Хватит с нас смерти.

Правда при должном применении всегда приносит ощутимую пользу.

Верность традициям, она такая, сиди на крови, как жаба из басни на листе кувшинки, и гордись. Глубинами под жабьим задом.

Глупость и ум порой приходят к одному решению, и поди разбери, кто его принял.