Кирилл Шарапов - Маховик неизбежного [litres]

– Ты из егеря превращаешься в трофейщика, – подвела Кира итог разбора баулов.

Игнат задумался – высказывание магички совпало с его собственными мыслями: егеря всегда жили за счет трофеев, это было нормой, люди очень неохотно платят за их работу, а о том, чтобы давать за заказ на шестилапа реальные деньги, вообще речи не идет. Для них нелюдь и нелюдь, а почему шестилап должен стоить в пять раз дороже, чем пять чеканов за стаю лесовиков? Вот и торгуется егерь за каждый чекан: никого не интересует, что он рискует жизнью. Люди считают, что несколько монет золотом вполне достойная плата за это. Например, ночью Игнат убил тварь такую, что могла бы за месяц извести этот город, но об этом знает только его спутница. Конечно, можно отправиться в магистрат и предъявить им «око», в принципе, он так и сделает, но в княжестве война, и никто не даст ему денег. Скажут: «Молодец, мужик, ты отлично поработал, но сам видишь, денег нет». Если бы подобное произошло на неделю раньше, там без разговоров, опасаясь проблем с братством, выдали бы полсотни чеканов и были бы рады, что легко отделались, но сейчас – максимум похвалят.

– О чем задумался? Я тебя обидела?

Игнат покачал головой.

– Не на что обижаться, ты правду сказала. Да, я трофейщик, кушать хочется. Дел у нас полно, некогда брать заказы, а значит, и зарабатывать. Кроме того, столько, сколько я выручу за эту гору стволов, я не выручил бы и за год. Да, милая, я мародер, трофейщик, барыга, называй как хочешь, но это будет нас кормить какое-то время. У нас еще долгий путь. Кстати, смотри… – Игнат достал из рюкзака паладина шикарное ожерелье, которое наверняка принадлежало какой-нибудь магессе. А еще от него несло магией, но доброй. Скорее всего, ювелирный шедевр был превращен в амулет.

Кира сидела к нему спиной и разглядывала один из трофейных амулетов.

– Смотри, что забрал у паладина, – произнес он, показывая ей ожерелье. – На нем чары какие-то, и, если они добрые, я хотел бы, чтобы ты приняла его как подарок от меня.

Русалка завороженно уставилась на произведение искусства – похоже, даже для ее изысканного вкуса эта вещь произвела на магичку сильное впечатление.

– Красота, – спустя несколько секунд произнесла она с придыханием, и Демидов понял, что отказаться девушка уже не сможет. – Ты прав, это ожерелье довольно мощный артефакт, такого в магазине не купишь, заказная прелесть. – Кира взяла его в руки и несколько минут изучала. – Великолепная работа, ускоряет воспроизведение заклинаний, помогает концентрации, дает прирост к резерву. Для всех, кроме магички, бесполезен.

– Позволишь?

Кира расцвела счастливой улыбкой, протянув ожерелье обратно Игнату. Демидов зашел ей за спину и, убрав распущенные волосы, бережно надел его девушке на шею, застежка намертво зафиксировалась в замочке.

Басаргина тут же вскочила и, страстно поцеловав Видока в губы, направилась к единственному в номере зеркалу, которое закрепили прямо на дверце шкафа. Глядя, как счастливая Кира крутится и так и сяк, разглядывая свое отражение, Игнат улыбнулся и вернулся к разбору оружейного богатства.

Наконец они разобрали все трофеи, разложили по рюкзакам. Пора было приступать к самому главному – тому, зачем они сюда приехали.

– Останься здесь, – попросил Игнат поднявшуюся с кровати магичку, – туда я пойду один. Платон не тот человек, к которому ходят без приглашения. Он мне должен, поэтому на ночной двор я отправлюсь без тебя: не стоит провоцировать этих людей.

Кира послушно села обратно.

– Жаль, я не успела подзарядить твой «отвод глаз», – тяжело вздохнув, произнесла она. – Дай амулет посмотрю, сколько там еще заряда.

Игнат стянул с шеи артефактный амулет и небрежно кинул его прямо девушке в руки. Кира несколько минут сидела, закрыв глаза.

– Еще поработает немного, – подвела она итог, – минут десять, если будешь стоять на месте, и примерно две, если неспешно двигаться.

Она бросила его обратно, и Демидов, ловко перехватив украшение в воздухе, тут же надел кулон на шею.

– Обещай, что будешь осторожен.

– Кстати, об осторожности. – Игнат быстро вытащил трофейные кошели из карманов куртки и разгрузки. – Пусть тут побудут, мне хватит и пяти чеканов. Не нужно вводить этих людей в искушение, они даже не дружинники, обирающие пьяных, а ночная братия. Все, никуда не уходи, и, если кто-то явится от меня, он обязательно произнесет в разговоре с тобой слово «Плут». Пусть прозвище Гоши будет нашим паролем. Если этого не произойдет, можешь смело его глушить и пытать, спрашивая, где я.

– Иди уже, – вставая и быстро целуя в губы, попросила она, – а то не отпущу.

Игнат, оставляя за собой последнее слово, быстро поцеловал девушку в ответ и выскочил за дверь.

Вечерний Тишинск был полон жизни, что неудивительно, учитывая, что за последние несколько дней его население увеличилось в три раза. То тут, то там встречались самодельные навесы, под которыми сидели люди и что-то варили на кострах или магических печках. Дважды местные карманники, оборзевшие до неприличия от обилия стянувшихся в Тишинск простаков, пытались запустить лапу в кошель Демидова, оба раза сломанной руки было достаточно, чтобы воришка уяснил – тут ловить нечего – и с воплем, размазывая слезы по лицу, убегал, нянча покалеченную руку.

Трактир «Пьяный паромщик» находился у самой крепостной стены в районе порта. Публика была соответствующей: грузчики, преступники, речники, портовая стража и, конечно, шлюхи. Все это сдобрено приличными дозами алкоголя – взрывная смесь.

Вышибала смерил Игната взглядом, оценил оружие, дорогую одежду, кулаки и посторонился, – цеховой знак Демидов снял еще на постоялом дворе, сейчас привлекать к себе внимание совсем не нужно.

Распахнув дверь, Видок хмыкнул – его едва не сбил с ног рев десятков глоток, запах кислого пива, не менее кислого вина и блевотины, перемешанный с дешевым табаком. В общем, обычная картина затрапезного трактира.

Разрезая толпу, уворачиваясь от престарелых потасканных проституток, лезущих к нему с поцелуями и предложениями, он за пару минут добрался до стойки, за которой, как белка в колесе, разливая дрянное пиво, крутился бармен.

– Пива? – уставившись на Игната, спросил работник стойки. – Или чего поприличней? – оценив одежду и внешний вид посетителя, добавил он.

– Нужно передать сообщение хозяину Тишинска.

Разливальщик сразу стал серьезным.

– Слушаю.

– Видок просит о встрече.

Бармен скептическим взглядом окинул посетителя – мол, откуда ты взялся, такой наивный, что просишь о встрече с Платоном, королем ночной братии?

– Жди, – бросил он, поманил мальчишку, гордо восседающего на пивной бочке, и, быстро прошептав что-то ему на ухо и несильным подзатыльником придав ускорения, вернулся к разливу воняющего кислятиной пива.