Рошани Чокши - Звездная королева [litres]

Я засомневалась. В голове эхом вспыхнули слова матушки Дхины: «Сохрани некоторые секреты при себе» . Ответ застрял в горле, и я решила, что этот секрет, только этот, оставлю при себе, пока его не разгадаю. Я провела в Акаране всего день, не стоило совсем ослаблять бдительность. И этот голос… казалось, он пел для меня одной.

– Не помню, – солгала я.

Гупта пожал плечами.

Пока мы шли, я все оборачивалась, надеясь хоть краем глаза еще раз увидеть закованную в цепи дверь. Но она так и не появилась.

Обеденный зал со вчерашнего дня изменился. Сегодня на ковре красовалось стадо слонов, шагающих сквозь джунгли. Тарелки оказались серебряными, подушки – перламутровыми, а не шафрановыми и лежали они на стульях, а не на полу. К моим ногам словно бросили все богатство Акарана. Но никакие чудеса не спасали от холода, пронизывающего комнату. Я обхватила себя руками. Рядом что-то было… Я чувствовала его, будто чужое дыхание на моей шее.

Амар не пришел, и стул для меня выдвинул Гупта.

– Прошу, присаживайтесь, – сказал он. – Амар не сможет сегодня поужинать с нами.

– О. – Меня охватило разочарование. – Почему?

– Он должен срочно решить вопрос с возвращением…

– Возвращением чего?

Гупта напрягся и захрипел, а когда снова смог дышать, молча указал на ночное небо с призрачным серпом луны.

– Точно, – буркнула я.

Я все время забывала правила Иномирья – ни слова о тайнах Акарана до новолуния.

Я гневно уставилась на луну.

Гупта покаянно покачал головой и указал на стол:

– Прошу, поешьте.

Расправляясь с едой, я искоса поглядывала на книжника. Он что-то яростно писал, перо скрипело по пергаменту, заполняя строчку за строчкой чернильными символами.

– Чем ты занят?

Гупта поднял глаза, перо зависло в воздухе, а затем постучало по свитку:

– Веду учет. Ничто не определено, пока чернила не высохнут.

– Что не определено?

– Жизнь, – обыденно ответил он.

На меня недовольно зыркали тарелки с недоеденной пищей. Впервые в жизни у меня странным образом пропал аппетит.

– Когда закончите, у вас будет свободный вечер, – сообщил Гупта, разглядывая свитки. – Я с удовольствием покажу вам свою коллекцию учетных записей по распределению листьев на ветках. Это одно из моих самых примечательных достижений.

Я посмотрела в сторону коридора, откуда вновь доносился шелестящий голос из-за обугленной двери. Воздух шипел от невидимого жара и магии. Гупта все говорил и говорил, но слова его переплетались со стихами, которые я толком не могла разобрать, как ни напрягалась…

О, вероломная луна, о, дорогая королева, я умоляю…

– Я же вам еще не рассказывал о том, как опрашивал моллюска? Очаровательный…

…отыщи, освободи меня из древа, коль ты…

– …постоянно голодный, а значит…

Пульс замедлился. Из-за внезапной боли цвета стали невыносимо яркими, тошнотворными. Я даже ковра под ногами не чувствовала. Пальцы будто погружались во влажный песок. О лодыжки билась вода. В горле клокотало имя. Имя, которое я должна была кричать, но не могла вспомнить. Голос за обугленной дверью звал, и я знала только, что надо немедленно уйти отсюда. Надо найти дверь.

Я встала, опрокинув стул.

Какое бы заклинание боли на меня ни наложили, оно мгновенно рассеялось. Я посмотрела вниз и увидела лишь шелковый ковер. Гупта взирал на меня растерянно. Мне нужно было выбраться отсюда. Нужно было как-то его отвлечь.

– Может, поиграем в загадки? – вдруг выпалила я. – Я задам вопрос, а сама подожду снаружи, чтобы ты спокойно все обдумал. Когда будешь готов, назови мое имя. Идет?

Гупта распрямился и по-птичьи склонил голову набок.

– Какой вопрос?

– Я загадаю тебе целых три загадки. Ты в них, похоже, мастер.

Он просиял:

– Я славился…

– Отлично, – перебила я. – Я кошмар для большинства и мечта для сломленных – кто я? Вторая загадка: я твое будущее – кто я?

Гупта беззвучно повторил вопросы.

– И последняя?

– Я прячу звезды, но боюсь солнца. Я не ночь, кто же я?

– Восхитительно! – захлопал книжник в ладоши. – Вы подождете снаружи?

Я улыбнулась:

– Конечно.

Он рассеянно кивнул, и я выскользнула из трапезной.

Жгучее как огонь любопытство пробежало по спине. Я пыталась позвать таинственный голос, но тщетно. Стоя там в одиночестве, я уже начала думать, что все это лишь чудачества дворца. Амар и Гупта предупреждали, что он попробует меня испытать. Возможно, это и была проверка.

Я огляделась. Величественные коридоры Акарана разбегались передо мной точно каменный лабиринт, и я устремилась по одной из его тропинок, касаясь пальцами стен и фресок. Лунный свет затопил дворец, лишив его торжественности и наполнив холодной мерцающей красотой.

Гупта был прав вчера. Мне не нравилась тишина. Она казалась слишком подавляющей. О дворце он говорил как о разумном существе, которое может двигаться и меняться, дерзить и хмуриться. Я не поверила, но теперь начинала понимать. Все здесь повиновалось чьей-то воле.

Некоторые зеркала вокруг меня светились жизнью. В других крепко спали города, и серп луны оберегал их сон. А потом появились зеркала с мрачными картинами…

В них отражались войны и флаги незнакомых мне стран. И запах гари струился в Акаран через серебристые порталы. Людей я разглядеть не могла – вид был словно с высоты птичьего полета, – но видела пожары. И мельком – лошадей, что били копытами землю и мчались прочь, куда-то далеко за границы зеркал.

Впереди мрамор дворцовых полов уступал место блестящему лакированному дереву. Я шла все дальше, уверенная, что услышу голос Гупты, если он позовет. В отличие от каменных стен тронного зала или главных коридоров, здесь стены сами по себе были гигантскими зеркалами, потемневшими от времени и облупившимися, так что стало видно серебро нижнего слоя.

Что-то сверкнуло в тени огромной арки. Я вгляделась в темноту, но увидела лишь, как открывается бледная деревянная дверь. По холодному камню под моими ногами заскользили лучики света, сливаясь в серебристые лужи, а затем озарили комнату передо мной целиком. Глаза мои расширились…

То был мерцающий сад. Но вместо растений в горшках и увядающих цветов каждый полупрозрачный листок и лепесток в этом саду переливался, будто сделанный из стекла. Я подалась вперед… тут и правда все было из стекла. От величавого баньяна с волнистой листвой до кустов ашвагандхи с ярко-красными плодами – все из стекла и хрусталя. Я зачарованно шла по лабиринту хрустальных растений, слегка касаясь прохладных стеблей. Поглаживала стеклянные завитки амлы и смеялась, когда изумрудные лозы в ответ сверкали и скользили по коже.

Но прекраснее всего были даже не сами хрустальные заросли, а хрупкое сияние, мелькающее среди прозрачных лиан и лепестков. Вокруг ветвей, бутонов и плодов мерцали и кружились тысячи огней, и казалось, что все вокруг соткано из света и стекла. Великолепное зрелище. Я повертела головой, любуясь невероятным садом. Преломленный в хрустале лунный свет сгладил острые углы моего мира, и впервые с момента прибытия в Акаран я ощутила покой.