Холли Блэк - Злой король [litres]

Мы с Тараканом доставляем смертных в их дома и укладываем в постели – подчас возле любовниц, которых стараемся не разбудить, когда посыпаем золотом. Чувствую себя феей из сказки, крадущейся по человеческому жилью, пьющей сливки или завязывающей в узлы детские волосы.

– Такие дела обычно делают в одиночку, – говорит Таракан, когда мы заканчиваем. – Но с тобой работать одно удовольствие. До рассвета еще несколько часов. Пойдем поедим.

И правда, еще слишком рано, чтобы будить Виви, Хизер и Оука. Правда и то, что я голодна. В последнее время у меня появилось обыкновение откладывать трапезу, пока зверски не проголодаюсь. Питаюсь, как змея, которая долго ничего не ест, а потом целиком заглатывает мышь.

– Ладно.

Таракан предлагает пойти в ресторанчик. Решаю не говорить ему, что еще ни разу не бывала в таких заведениях. Мы идем с ним через лес и оказываемся возле хайвея. Через дорогу расположено ярко освещенное здание, сверкающее стеклом и хромом. Рядом рекламный щит, гласящий, что ресторан работает круглосуточно, и просторная парковка, на которой уже стоят несколько грузовиков. Раннее утро, движения почти нет, и мы с легкостью пересекаем магистраль.

Внутри я послушно направляюсь к кабинке, указанной Тараканом. Он щелкает пальцами, и возле нашего стола просыпается небольшая коробка, из нее льется музыка. Я удивленно вздрагиваю, а он смеется.

К столику подходит официантка с ручкой за ухом, как в кино; колпачок ручки изжеван донельзя.

– Выпьете чего-нибудь? – быстро спрашивает она. Слова сливаются, и я не сразу понимаю, что она задала вопрос.

– Кофе, – отвечает Таракан. – Черный, как глаза Верховного Короля Эльфхейма.

Официантка окидывает его долгим взглядом, потом черкает что-то в блокноте и поворачивается ко мне.

– То же самое, – говорю я, так как не знаю, что у них еще есть.

Когда она уходит, открываю меню и рассматриваю картинки. Оказывается, у них есть все. Горы еды. Куриные крылышки с красивой поджаристой корочкой соседствуют с горшочками, полными белого соуса. Кучки жареного картофеля с хрустящими сосисками и пузырящейся яичницей сверху. Блинчики размером чуть больше моей ладони, политые маслом и блестящим сиропом.

– Тебе известно, – спрашивает Таракан, – что люди когда-то верили, будто народ как-то раз пришел и забрал себе всю пользу от пищи смертных?

– Вот как? – спрашиваю я, усмехаясь.

Он пожимает плечами.

– Некоторые трюки со временем перестают работать. Но я утверждаю, что пища смертных остается вкусной и питательной.

Возвращается официантка с кофе, и я грею руки о горячую кружку, пока Таракан заказывает жареные соленые огурцы [1] Закуска, распространенная в южных штатах Америки. Огурцы обжаривают в панировке в масле. и крылышки «Баффало», бургер и молочный коктейль. Себе я заказываю омлет с грибами и сыр под названием «Пеппер Джек».

– Итак, – задает вопрос Таракан, – когда ты расскажешь королю о его матери?

– Аша не хочет, чтобы я рассказывала.

Таракан хмурится:

– Ты улучшила работу Двора теней. Ты молода, но амбициозна – настолько, насколько может быть амбициозной, пожалуй, только молодость. Я сужу о тебе только по трем показателям: насколько ты честна с нами, насколько работоспособна и чего хочешь для мира.

– Какое отношение имеет ко всему этому леди Аша? – интересуюсь я. Подходит официантка с нашими заказами. – Я уже начинаю чувствовать, что имеет. Иначе ты не поднял бы этот вопрос.

Омлет мне подали грандиозный, наверное, яйца для него собирали со всего курятника. Грибочки одинакового размера, как будто кто-то специально выращивал их, а потом еще и специально придавал нужную форму резцом. И вкус у них настоящий. Таракан выстраивает тарелки со своего края, и вскоре стол просто ломится от яств.

Откусив от крылышка, он облизывает губы черным языком.

– Кардан – часть Двора теней. Мы можем обманывать целый свет, но не должны обманывать друг друга. Одно дело – утаивать письмо от Балекина. Но его мать… Он хоть знает, что она не умерла?

– Ты сочиняешь трагедию на пустом месте, – замечаю я. – У нас нет причин думать, что он не в курсе. И он не один из нас. Он не шпион.

Таракан обгрызает последние хрящики с куриной косточки. Он уже прикончил целую тарелку и принимается за огурцы.

– Мы с тобой договорились, что я буду учить его, и я взял Кардана под свое крыло. Ловкость рук. Чистка карманов. Немножко магии. У него хорошо получается.

Вспоминаю монету, с которой играли длинные пальцы Кардана, когда он разглядывал остатки сожженной мебели в своей комнате. Сердито смотрю на Таракана. Он хохочет.

– Не смотри на меня так. Ты сама со мною согласилась.

Эту часть я почти не помню – была слишком озабочена тем, как заставить Кардана служить мне год и один день. Чтобы, когда он поклянется, посадить его на трон. Я могла бы наобещать ему гораздо больше, нежели обучение шпионскому ремеслу.

Но вспоминая ночь, когда в него стреляли и когда он проделывал трюки с монетой, не могу не думать про его взгляд, тревожный и пьянящий.

«Целуй, пока меня не затошнит».

– А сейчас он притворяется, не так ли? – продолжает Таракан. – Потому что если он настоящий Верховный Король Эльфхейма, которому мы должны служить, то мы в каком-то смысле проявляем неуважение, управляя королевством за него. Но если он притворяется, значит, он точно шпион и, возможно, лучший из нас. А это делает его частью Двора теней.

Я залпом выпиваю кофе.

– Мы не можем об этом говорить.

– Дома не можем, – соглашается Таракан и подмигивает мне: – Поэтому мы здесь.

Я просила его соблазнить Никасию. Да, признаюсь, «в каком-то смысле проявила неуважение» к Верховному Королю Эльфхейма. И Таракан прав: Кардан, согласно моему требованию, только притворяется, что он король. Поэтому и не воспринял это как оскорбление.

– Хорошо, – уступаю я. – Придумаю, как сказать.

Таракан улыбается:

– Отличная здесь еда, правда? Иногда я скучаю по миру смертных. Но, к добру или нет, моя работа в Эльфхейме еще не закончена.

– Будем надеяться, что к добру, – отзываюсь я и откусываю от картофельного пирога, поданного вместе с омлетом.

Таракан фыркает и берется за свой молочный коктейль. Все тарелки он уже опустошил и сложил в стопку сбоку от себя. Поднимает кружку:

– За торжество добра, только не раньше, чем мы возьмем свое.

– Я хотела спросить у тебя кое-что, – говорю я и чокаюсь своей кружкой. – Про Бомбу.

– Не вмешивай ее, – говорит он, изучающе разглядывая меня. – И если можешь, не втягивай ее в свое противостояние с Королевой Орлаг. Знаю, ты всегда суешь свой нос, куда не следует, словно скучаешь по топору, но если уж на плахе рядом с твоей головой должна оказаться чья-то еще, то не такая пригожая.