Ольга Романовская - Ледяная магия

До гостиницы добрались без особых проблем – не считать же ими запущенный кем-то снежок. Однако разозленный бунтом среди собственных подчиненных старший следователь велел отыскать хулигана. Им оказался мальчишка, растерявший былую браваду при виде солдат. Ребенок разрыдался, и я умолила его отпустить. Сомневаюсь, будто мальчик ненавидел меня, скорее просто хотел пошалить.

– Для ведьмы вы слишком добры, – укоризненно покачал головой Гордон, проводив глазами улепетывавшего паренька.

Пожала плечами.

– Ведьмы бывают разные, не стоит причесывать их под одну гребенку.

– Как и инквизиция, – неожиданно продолжил мужчина. – Люди напрасно приписывают Второму отделу разные ужасы, полагают, будто нам доставляет удовольствие жечь и пытать.

– Разве нет? – изумилась я.

Не знаю, разве можно даже за очень большие деньги заниматься подобной работой. Тут либо надо любить свое дело, либо родиться фанатиком, что почти одно и то же.

Пристыженные, получившие строгое взыскание солдаты прислушивались к нашему разговору. Они ехали впереди и позади нас, заключив инквизитора и его подопечную в своеобразную клетку. Гвардейцы, наоборот, конвоировали по бокам, но не проявляли видимого интереса к беседе.

– Разумеется. – Показалось, или Гордон обиделся? – Неужели я похож на палача?

Напрасно он ожидал возражений, хотя бы из мести следовало ответить:

– Чрезвычайно. Вы успели выказать высокий профессионализм.

– Не порите чушь! – взорвался инквизитор. Надо же, как легко вывести его из себя, а казался таким спокойным, сдержанным. – Я вас пальцем не тронул.

Промолчала, но выразительный взгляд, обращенный на старшего следователя, сказал многое.

– Хорошо, – заскрежетал зубами вконец взбешенный Гордон, – через две недели вы вдоволь насладитесь столь желанным обществом щипцов и дыбы.

Надеюсь, разминемся. Если не сумею доказать свою невиновность, сделаю все, чтобы меня убили при попытке к бегству.

Мрачный инквизитор обратил внимание на Алана, по иронии судьбы оказавшегося старшим по званию из сопровождавшей нас стражи. Он сам вызвался помочь конвоировать ведьму до гостиницы, подозреваю, чтобы лишних четверть часа посмотреть на меня. Совесть нещадно мучила, корила за знаки внимания, которые я прежде неосмотрительно оказывала офицеру. Теперь его могли уволить. Если Алан действительно влюблен, он попытается добиться свидания, а дальше зависело от степени его безумства. Но эту вину я на себя не возьму, не позволю себя украсть, хватит того, что Гордон сейчас распекал офицера за халатное отношение к службе.

Словом, в номер инквизитора вошла в препаршивом настроении, даже толком его рассмотрела. Комнаты и комнаты, кажется две: кабинет и спальня. Пестро, вычурно, аляповато – то, что называли дешевой роскошью. Ошейник давил, хотелось сорвать его и расчесать шею – нервное. Остановилась неподалеку от двери и требовательно уставилась на Гордона. Ну, мастер, приказывайте. И он приказал, но только не мне – гвардейцам, тенями маячившим за спиной:

– Проводите даму в спальню и организуйте безопасное содержание.

– Но, мастер Рэс… – неуверенно начал один из обладателей синей формы.

Это он напрасно, даже я уяснила: спорить с Гордоном Рэсом бесполезно и чревато.

– Как, – инквизитор смерил несчастного взглядом, от которого он разом стал меньше на целую голову, – неужели гвардейцы его величества не способны уследить за одной единственной ведьмой? Или вы можете охранять только узников в камерах, откуда им и так не выбраться.

Однако смертник упорно не сдавался и привел весомый аргумент:

– Но это ваша спальня, мастер Рэс, мы не можем вторгаться в вашу личную жизнь.

– Так и не вторгайтесь, – раздраженно отмахнулся инквизитор и, швырнув пальто на полочку для перчаток, хлопнул дверью кабинета.

Мы с гвардейцами остались в гордом одиночестве.

– Сделайте так, чтобы окно не отрывалось, – пришла на помощь солдатам, – и посадите на цепь. Полагаю, мастера Рэса устроит домашняя собачонка.

– Нет! – послышалось из кабинета, а следом не менее громогласное: – Все вон!

Заколебалась, относился ли приказ ко мне, и в итоге решила остаться.

Приговоренные к отложенной смерти ведьмы – народ отчаянный, поэтому я не закрылась в спальне, а осторожно приоткрыла дверь кабинета. Гордон сидел спиной ко мне и порывисто, часто портя бумагу, вскрывал письма. Если он не успокоится, рискует пораниться – канцелярский нож не так уж туп. От волнения у инквизитора начался приступ кашля, и мужчина временами кхэкал в кулак, тихо, интеллигентно.

– Развести вам порошок?

На свой страх и риск вошла и остановилась в паре шагов от стола.

– Дверь закройте.

Казалось, Гордона не удивило мое появление. Он не наорал, а продолжил буднично вскрывать корреспонденцию.

– Вы простыли, – аптекарь во мне не желал униматься.

– Так погрейте меня этой ночью, Клэр.

Инквизитор отложил нож и обернулся ко мне. Он смотрел пристально, но без всякой страсти и требовал ответа. Стало неловко. Потупившись, смяла кончик торчавшего из-под воротника полушубка платка.

– Нет.

– Почему? – столь же спокойно уточнил инквизитор.

Ни один мускул не дрогнул, словно он интересовался не причиной отказа желанной женщины, а выяснял рецепт лимонного кекса.

– Вы мне не нравитесь.

С тяжким вздохом перевела взгляд на окно, на серебряные искры снега на крышах. Как ему объяснить, не поймет.

– Лжете, – безапелляционно заявил Гордон.

Думала, встанет, попробует поцеловать или хотя бы взять за руку, но инквизитор не поменял позы.

– Не хочу, – увереннее повторила я.

– Из-за ошейника? – он умел улавливать суть.

– Из-за него тоже. Простите, но мимолетные связи не по моей части.

Гордон кивнул, принимая мою позицию.

– Хорошо, захотите, скажете. А теперь придвиньте стул и возьмите бумагу, она под пресс-папье. Займемся убийством Анаиса Клета, полагаю, тут наши интересы сходятся.

С твердым убеждением, что инквизитор никогда не услышит от меня «да», присела рядом, чуть сдвинув горку писем. Дальнейший час или два прошли под диктовку Гордона. Он заставлял записывать факты и искать между ними взаимосвязи. Это оказалось занятным, никогда бы не подумала, что увлекусь аналитической работой. Сначала говорил только инквизитор, но под конец я начала робко высказывать предположения. Боялась, старший следователь воспримет их как попытку очернить законопослушных граждан, однако быстро убедилась, Гордон действительно хотел найти истину, а не сжечь первую попавшуюся ведьму.

– Уже поздно. – Инквизитор отобрал у меня перо и потушил лишние свечи. – Закажем ужин и спать. Завтра с утра осмотрим место преступления. Я намеренно не стану ничего показывать, хочу, чтобы взглянули сами.