Ольга Романовская - Ледяная магия

– А из перекопцев никто не наведывался? – Если не спрошу, никогда не узнаю.

Кажется, абсолютно всех удивило, что подозреваемая тоже участвует в допросе. Мне полагалось стыдливо стоять в сторонке, в крайнем случае жарко доказывать инквизитору свою невиновность, а не изображать его помощника.

– Отвечайте, – Гордон лишил усача возможности уйти от ответа.

– Ну, как, – хозяин сразу начал юлить, – бывали, да-с. Медовуха у меня хорошая, сам варю, свои пчелы-с. Вы тоже попробуйте.

– Так бывал? – чуть повысил голос старший следователь.

Он сделал шаг, владелец постоялого двора – два назад. Глазки бегали, руки тряслись. Интересно, кого он покрывал, чего боялся?

– Ну! – Гордон начинал терять терпение.

– Так мэр с любовницей были, – сник усач и взмолился: – Только не выдавайте, ваша милость! Он с меня шкуру сдерет, так и сказал, коли кто узнает, несдобровать.

– Мастер Рэс, – думая о чем-то своем, поправил старший следователь, – инквизитора надлежит называть мастером.

Мэр – убийца? Анаис случайно увидел его с любовницей, градоначальник испугался и устранил свидетеля? Положим, жена у мэра ревнивая, вдобавок богатая наследница, в случае развода супруг ничего не получит, но чтобы убить… Не верю! Однако отметать версию не стала. Кто его знает, в каких отношениях состоял с обоими любовниками покойный начальник стражи.

На постоялом дворе мы не задержались и вернулись в город.

С цепью на шее ощущала себя собачкой Гордона. Злилась на него и одновременно понимала, так он наказывал гордячку. Не зря цепь появилась после категоричного отказа, прежде я не угрожала мирным жителям, а теперь вдруг превратилась в исчадье Мрачных чертогов Мары.

Инквизитор молчал, хмурил брови и беззвучно шевелил губами. Потом отбросил раздумья и послал одного из солдат сопровождения за чем-нибудь теплым, чтобы выпить перед управой. Тут уж я позлорадствовала:

– Что, опять простыли? Напрасно только ингредиенты на порошок извела.

Старший следователь ответил не сразу, а тогда, когда уже решила: спустит.

– Вы чем-то недовольны?

И он еще спрашивает!

– Только порчей трав. Чтобы их собрать и правильно высушить, нужно время.

– Именно его я дарю вам, Клэр, именно время.

Намотав поводья на кисть, Гордон высвободил вторую, руку чтобы поправить зацепившуюся за луку седла цепь.

– Я сниму ее, – он безошибочно угадал истинную причину моего дурного настроения, – но допрашивать подозреваемых лучше с ведьмой на цепи. Так они успокаиваются, верят, будто убийца уже найден, им ничего не грозит. Проскальзывают неосторожные фразы, слова – как о мэре с любовницей.

Из всей его реплики я запомнила только самое главное – «будто найден».

– Вы не верите, что убийца я? – спросила тихо, чтобы никто больше не услышал, с затаенной надеждой.

– Нет, – без тени сомнения подтвердил Гордон. – Повторный допрос хозяина постоялого двора и ваша наблюдательность выявили новые факты. Спасибо, что не позволили совершить ошибку.

Зарделась и отвернулась. Не каждый день тебя благодарят за то, что быстро не закрыли дело. Впрочем, радоваться рано, у меня в запасе тринадцать дней, после – костер.

Когда мы подъехали к управе, там уже переминался с ноги на ногу солдат. Он раздобыл для инквизитора сбитня.

А пальцы Гордона опять побелели, видела, как он грел их об кружку.

Старший следователь пожелал увидеть тех, кто дежурил в злополучную ночь. Я изображала мебель, но по легкой усмешке и едва различимому блеску в глазах инквизитора понимала, мне отведена почетная роль наблюдателя.

Разумеется, мое появление в караулке вызвало бурю протестов. Когда инквизитор и вовсе усадил на табурет, а себе потребовал второй, она вылилась в громкое возмущение. Гордон пресек его одним жестом и коротким: «Хватит!»

– Каждый имеет право на защиту, – туманно добавил он и, выцепив глазом первую жертву, начал поминутно восстанавливать события недавнего прошлого.

Я сидела и внимательно слушала. Пока, вроде, ничего необычного, одна рутина. Солдаты отвечали неохотно, не желали сотрудничать с чужаком, но Гордон раз за разом повторял вопросы, получая необходимые сведения.

– Господа, – когда очередной стражник потребовал прекратить балаган и не отвлекать людей от службы, – вы, кажется, не совсем осознаете суть происходящего. Я не заезжий столичный аристократ, не любопытный путешественник, а вы ровным счетом ничего не решаете. Я надеялся найти понимание, ограничится стандартными процедурами, но, – он встал и хлопнул себя по бедрам, – вынужден принять меры. С завтрашнего дня весь город подчиняется мне. Несогласных ждет карцер. Пора напомнить об уважении к инквизиции, раз вы превращаете допрос в базар.

Солдаты спали с лица и испуганно переглянулись. Ой, чую, успели многое наболтать за спиной Гордона и теперь опасались расправы.

– Не нужно, мастер Рэс. – К старшему следователю шагнул дежурный офицер и по-военному прищелкнул каблуками. – Обещаю наказать виновных и обеспечить строгую дисциплину.

– Что нужно, а что нет, решу сам, – осадил его Гордон.

Да, инквизитор с характером, успела убедиться.

– Какие-то проблемы?

Солдаты дружно подскочили, выстроились в линию. Мы со старшим следователем как штатские просто обернулись к новому лицу в караулке. Я узнала его – заместитель Анаиса. Олден Монк наверняка занял пост патрона, пока городской Совет не назначил нового начальника стражи. Он был младше Анаиса лет на десять, но успел обзавестись залысиной, впрочем, не слишком заметной среди коротко стриженных рыжих волос. Толком ничего о нем не знала, так, сидели пару раз за одним столом, когда покойный собирал гостей. Олден вел себя неизменно вежливо, но отстраненно, ничего о личной жизни не рассказывал, обсуждал только городские новости. Перекопские кумушки шептались, он вдовец, живет с любовницей, но жениться на ней отчего-то не собирается.

– С кем имею честь? – Гордон ответил вопросом на вопрос.

Олден представился. Он действительно временно исполнял обязанности начальника городской стражи.

– Проходил мимо, услышал шум… Кто там хочет искать новую работу? – Олден грозно осмотрел притихших солдат. – Я не Клет, мигом наведу дисциплину, а то расслабились. Говорливым – дополнительное дежурство и лишение премии. Офицер, проследить.

Сурово! Анаис действительно относился к подчиненным как к добрым знакомым, журил, но редко наказывал. Хотя никто при нем в загул не уходил, службу несли исправно.

– Надо же, ведьма!

Взгляд Олдена остановился на мне. Несомненно, узнал, даже позлорадствовал. Знать бы, по какой причине.

– Никогда бы не подумал, госпожа Рур, а казались такой милой женщиной!