Ольга Романовская - Ледяная магия

– Ну, допустим, это я староста. Чем обязан?

Голос у мужчины оказался под стать внешности – раскатистый бас.

– Сейчас узнаете.

Обернувшись, инквизитор кивнул Карену и вместе с ним скрылся за дверью домашнего кабинета. Женщин принять участие в обсуждении не пригласили, поэтому мы устроились на кухне. Мама поставила чайник, расцеловала с головы до ног, засыпала вопросами. О себе она говорила мало, больше выпытывала обо мне: как живу, чем на жизнь зарабатываю, как с Гордоном познакомилась.

– А он точно знает? – Мама испуганно покосилась на дверь. – Инквизиторы хитрые, ты не признавайся, сожгут!

– То есть к тебе приходили? – Из ее слов я сделала собственные выводы.

Матушка поникла, будто постарела еще на пару лет.

– Давно уже. А тут снова объявился кто-то, вот и сбежала сюда.

Не соврало сердце, не просто так опустел старый дом.

– Мужчина, женщина?

– Давай лучше о тебе погорим, дочка. – Слишком уж явно мама норовила уйти от ответа. – Столько лет ведь прошло! Наставницы не обижали? Ты уж прости, что много денег с собой не дала, с трудом у твоей тетки эти вымолила.

– Тетки?

Чайник закипел, но обеим нам не было никакого дела.

Не в силах сидеть, мерила шагами старостину кухню. Выходит, тогда, в детстве, мы действительно навещали родню. Тогда мне показалось, поездка ничем не кончилась, теперь выяснилось, родственникам отца я обязана куском хлеба.

О том, что не стала кружевницей, умолчала, не на тряпки деньги потратила, и ладно.

– Может, и не сестра она твоему отцу, – мама тяжко вздохнула и украдкой смахнула навернувшуюся слезу, – я ведь не спрашивала. Раз открыла, то родня.

– А отец что говорил?

Прижавшись лбом к стеклу, смотрела на заснеженную улицу. Встреча с прошлым оказалась тяжелее, нежели я полагала.

– Ничего. Он о семье не рассказывал, сама понимаешь, просто дал адрес, только зря велел не трогать. Я и решила…

У отражения мамы поникли плечи. Глупая, она думала, я ее в чем-то обвиняла! Да я благодарна ей, что не бросила. В порыве чувств упала перед родительницей на колени и уткнулась лицом в колени. Шершавые, покрасневшие от холодной воды руки ласково погладили по голове, словно девочку.

– Ну, будет тебе, будет, дочка!

Мама поцеловала в затылок и еще раз потрепала по волосам. Приподняв голову, убедилась, что она улыбалась.

– Ой, чайник весь выкипел!

Матушка подскочила и затушила огонь.

– Сейчас, сейчас, – засуетилась она, прекрасно ориентируясь на чужой светлой кухне, – достану медок, посекретничаем.

– А староста не разозлится?

Все же мы не у себя дома.

– Я ему теперь за кухарку, не станет. Деньги нужны, Клэр, – виновато потупилась мама. – Травница много не заработает, да и с годами сил не стало по окрестностям бегать, ноги, руки уже не те. Андрон мужик хороший, я и ем за его счет. Вдовец ведь, третий месяц как.

Матушка тяжко вздохнула, а я поняла, отчего нас не встречала хозяйка.

Прислушалась. Вроде, мужчины не ругались, выходит, договорились. Хотя, зная Гордона, разве могло быть иначе?

Мама поставила на сосновый стол чашки с синей каемкой, достала банку золотистого меда. Ополоснув заварник, она засыпала туда ягод и шишек. Память тут же воскресила их запах. Точно такой же стоял зимой в нашей избе в одну комнатку. Окошки запотелые, за ними метель, а у нас чай в охотку. Будто время повернулось вспять!

– Ну, поведай старой матери, где отхватила такого мужчину? И ведь все молчком, молчком! – пожурила мама.

Она, словно пчелка, суетилась по кухне, и так сердце радовалось. Когда спешила в Пояски, опасалась не застать маму в живых.

– Гордон пошутил, не собирается он жениться.

Меня тоже отпустило, даже колени перестали трястись. Так и не поняла, отчего прежде знобило: то ли от снежной магии, то ли от переживаний.

Мама улыбнулась и покачала головой.

– Если бы тебя наедине сказал, поверила бы, а будущей теще… И как обнимал, смотрел!

Вот ведь влипла! Когда думала назвать Гордона женихом, не подозревала, что матушка чуть ли не свадьбу организовывать возьмется. По тону поняла, куда она клонит, поэтому пошла на попятный. Если не сумею ее разубедить, проблем не оберусь, вряд ли Гордон обрадуется настоящей жене.

Покраснев, барабанила пальцами по столу, а родительница не унималась:

– Ну, скажи старухе, интересно ведь. Не чаяла внуков дождаться, а тут такое счастье!

Закашлялась и заверила, до внуков еще далеко. Как и маме до старухи.

– А ты не затягивай, как поженитесь, так сразу. Мужчина обеспеченный, можно не переживать за завтрашний день. И если про ведьму действительно знает, – мама перешла на шепот и выжидающе уставилась на меня, пришлось энергично кивнуть, – то обеими руками хватай и не отпускай. Инквизитор – твоя лучшая защита, без него всю жизнь станешь каждого шороха бояться. Я и то минуты покоя не знала…

Родительница замолчала, судя по всему, погрузилась в воспоминания. Жалела ли она, что когда-то не отказала чужаку? Спрашивать бесполезно, правды не скажет.

– А кто все-таки о тебе спрашивал?

Мою личную жизнь обсудим потом, сейчас нужно разобраться с Олденом и его сообщницей.

– Мужчина какой-то. Он при оружии был, вот и решила: инквизитор.

– А кто его видел? Когда?

– Говорю же: дней десять назад. Мельник рассказал. Он его на тракте встретил, на постоялом дворе.

Десять дней назад. Лихорадочно припоминала, когда арестовали Олдена. Если это он, выходит, колдун наведался в наши края еще до ледяного боя. Если так, ждать его с повторным визитом надлежало со дня на день: теперь Олден точно знал, где искать.

– Рыжий такой?

До последнего надеялась, что ошиблась, но мама подтвердила, ее спрашивал мужчина с внешностью Олдена Монка.

– Ты чего так побледнела? – Рука матушки с заварником замерла в воздухе. – Не зря к старосте переехала?

Кивнула и посоветовала не ходить одной.

– Враги отца объявились и ищут нас, мама.

Гордон с интересом рассматривал матушку. Она, сложив руки на коленях, сжалась на скамье. Пару раз порывалась встать, дернуть его за рукав, чтобы перестал пытать, но всякий раз раздумывала. Ничего плохого он не делал, только смотрел, дугой вопрос как.

Мы устроились в родной избушке – по случаю приезда дочери мама взяла выходной. Ее подопечные почти выздоровели, еды она на два дня сготовила, справятся. Карен остался у Андрона, староста сам предложил. Собственно, инквизитору тоже предложили столоваться у старосты, только уже смеркалось, а он не спешил уходить. Интересно, где думал устроиться? На полатях едва места для двоих хватит. Зато с мужчиной спокойнее, не нужно всю ночь дежурить с топором.

Разумеется, я рассказала Гордону и об искавшем маму человеке, и о таинственной папиной сестре. Он ухмыльнулся: