Ольга Романовская - Ледяная магия

– Ты таки настоящая ведьма, Клэр, ничего на допросе о поездке к родне не сказала. Ну, – инквизитор обращался к нам обеим, – кто назовет мне адрес?

Мама упорно молчала, комкая концы платка. Она сильная, ее просто так не сломишь.

– Пожалуйста, это в ваших же интересах, Мари, – старший следователь чуть смягчил тон. – Я не желаю зла вам обеим, наоборот, хочу помочь.

Не знаю, чтобы не путаться или по какой-то другой причине, Гордон называл маму по имени. Госпожой Рур для него осталась я.

В итоге родительница сдалась, встала и открыла старый сундук.

– Он на бумажке у меня написан, отец Клэр оставил на тот случай, если… – она вздохнула, – инквизиция придет.

– Какой заботливый!

Гордон не верил. Признаться, я тоже. Не видела ни одной причины, по которой отец попытался бы укрыть мать. Она случайная любовница, а у ледяных чувств нет. Я так, исключение.

– Он за себя боялся.

Мама развернула сверток из цветастой юбки и протянула инквизитору пожелтевшую почтовую бумагу.

– Чего? Явно не инквизиции.

Старший следователь аккуратно развернул листок и переписал адрес в блокнот. Исхитрилась заглянуть ему через плечо: точно, Тонер! Именно туда мы ездили пятнадцать лет назад.

– Он не сказал.

– Мари!

От Гордона не так просто отвязаться, знала по собственному опыту.

– Он не сказал, – упрямо повторила мама, гордо расправив плечи. – И вообще, это ваше дело – разбираться и искать.

Инквизитор проглотил укор и зашел с другой стороны:

– Хорошо, о чем вы разговаривали с отцом Клэр?

– Да ни о чем. Лечила я его.

Вот так спустя почти четверть века всплывала ложь. Мама прежде утверждала, будто отец остановился на постой, вспыхнула внезапная страсть, которая закончилась рождением ребенка.

– Я нашла его у леса. – Рассказ давался нелегко, но родительница мужественно заставляла себя воскрешать события прошлого. – Тот год выдался беспокойным, нечисть разгулялась, ведьмы опять же. Вроде, даже попался кто-то из знатных. До нас вести с опозданием доходят, не взыщите.

– Да, – подтвердил Гордон, – я слышал о Тонерском процессе. Тогда за ведьмовство судили жену и падчерицу мэра.

– Тонерском? – помрачнев, переспросила я.

Отец тоже жил в Тонере. Случайность? Ох! Потерла виски. Слишком много в моей жизни случайностей, которые становятся закономерностями.

Мама метнула на меня обеспокоенный взгляд. Заверила, что все хорошо, и хлебнула воды. Не стану ее перебивать, потом поделюсь своими соображениями с Гордоном.

– Словом, люди опасались за околицу выходить, только мне, хочешь, не хочешь, траву ночью собирать нужно: луна силы особые дает. Вот и вышла, как стемнело, думала, быстро на опушке нарву и домой. Руки, ноги трясутся, везде волкодлаки мерещатся. А тут человек. Наткнулась на него в темноте, упала, перепугалась жутко. Потом сообразила, что не нечисть, лоб потрогала: горячий. Руки, наоборот, ледяные, будто в инее. Это я потом поняла, почему, – матушка покосилась на инквизитора.

– Не беспокойтесь, – заверил он, – никакого наказания не последует. Клэр, – Гордон повернулся ко мне, – тебе виднее, руки индевеют при применении магии?

– Или сильном испуге. Хотя мне кажется, он снежным путем прошел.

– Так лето ж было, – покачала головой мама, – какой снег?

– Ну, – замялась, оказавшись под перекрестными взглядами, – их и в теплое время года вызвать можно, если сил хватает. Я не пробовала, читала, – торопливо добавила я, чтобы пресечь расспросы инквизитора.

Родительница нахмурилась и сложила руки на груди.

– Клэр, – голос звучал грозно, как в детстве, когда она отчитывала меня за шалости, – ты читала о даре? Я же говорила тебе, это зло, его душить надо.

Виновато потупилась и с облегчением выдохнула, ощутив теплые руки Гордона. Он обнял меня, показывая, что целиком и полностью на моей стороне. Подумать только, старший следователь Второго отдела – и покрывает ведьму!

– В народе ходит много баек, не нужно слепо всему верить, Мари.

Улыбнувшись, положила голову на плечо инквизитора. Объятия стали теснее. Хорошо-то как, уютно.

– Вы на Клэр женитесь или тоже так, для развлечения? Хотя без подола? – Мама строго зыркнула на меня.

Понимаю ее, кому захочется, чтобы дочь повторила твою незавидную судьбу.

– Я не беременна, но Гордон не женится, мама, это невозможно.

Не стоит тешить себя иллюзиями, хотя в глубине души мне бы этого хотелось. Госпожа Рэс, уверенность в завтрашнем дне… Но ждет тебя, ведьма, дальняя дорога, чужой город и пустой дом с паутиной, и так снова и снова, пока не состаришься. Зато будет, о чем вспоминать долгими зимними вечерами.

– И давно ты стала читать мои мысли, Клэр?

Гордон развернул меня и, прищурившись, заглянул в лицо.

Рассмеялась.

– Но это же очевидно!

– Мне очевидно только то, что ты вздумала решать за меня, – отрезал инквизитор.

От былой теплоты между нами ничего не осталось, один холод. Каждой ведьме уготована короткая сказка.

Убрав чужие руки с талии, отвернулась к окну и тихо спросила:

– Ты все решил еще в столице, верно?

У нас не было времени поговорить после той ночи, мамин вопрос – прекрасный повод. Сейчас Гордон скажет про минутное увлечение, взаимное удовольствие, разницу в положении. Мол, мы взрослые люди, я должна понять… Одно дело, сыграть жениха и невесту, другое – жениться.

Морозные узоры снова полыхнули на запястье, заструились ледяными потоками к сердцу.

Ты повторила судьбу мамы, Клэр, ничему не научилась. Взять бы и уйти, чтобы жгучий ветер ударил в лицо, освежил голову. Ты всегда руководствовалась разумом, отчего вдруг доверилась чувствам? Подумаешь, тебя тянет к Гордону, подумаешь, подарила ему невинность, жизнь на этом не заканчивается. Пройдусь по деревне, приведу мысли в порядок, заодно проверю, нет ли следов ледяных колдунов. И я уже шагнула к двери, когда в спину полетело недовольное:

– Куда ты собралась?

Нет, какова наглость! Я больше не под арестом, чиста перед законом, не обязана отчитываться.

– По делам.

Жалко маму. Она, наверное, сейчас качает головой, поджимает губы. При посторонних, разумеется, ничего не скажет, вот когда отправит старшего следователя ночевать к старосте, устроит головомойку. Только не сомневалась, мама в итоге окажется на моей стороне, инквизитор больше ни слова из нее не вытянет, порога не переступит. Всегда можно найти срочные дела, сослаться на плохую память.

За спиной послышалось какое-то движение, заскрипели половицы.

– Никуда ты не пойдешь. И хватит об этом, иначе мы не доберемся до конца истории твоего отца.

– Действительно, Клэр, – подала голос мама, – не изводи мужика. Его терпению можно позавидовать.

Изумленно подняла брови. То есть Гордон – жертва? Похоже, матушка раз и навсегда записала инквизитора в зятья и не собиралась отказываться от нелепой идеи.