Ольга Романовская - Ледяная магия

– Мастер Рэс, – бородатый детина переминался с ноги на ногу, словно школьник, – а вы это его того самого?..

Кого «его», уточнять не требовалось.

Не отпуская меня, Гордон обернулся и устало попросил:

– После. Деревне ничего не угрожает, общее собрание я проведу завтра, тогда же отвечу на все вопросы. Сейчас я хотел бы одного: чтобы нам с невестой приготовили горячую ванну. Или это запрещено, считается безнравственным?

Ясно, инквизитор уловил во взгляде и поведении Андрона того, что не заметила я. Как я могла забыть, мы даже не в Перекопе, а рука Гордона вольготно устроилась на моей талии. В глубинке подобное не поощряется, девушка считается гулящей. Вот тебе и ответ, отчего староста буравил взглядом спину. Думал наверняка, дочь по стопам матери пошла, только если первая стыдилась, грех добрыми делами искупила, вторая нагло выставляла блуд напоказ.

Староста кашлянул: мысли имелись, и предложил истопить баньку.

– Только, не сочтите уж за грубость, мастер Рэс, свадьба когда? Не хотелось бы разврат поощрять, уж простите, при всем к вам уважении.

– Весной, как снег сойдет. Да вы не беспокойтесь, – Андрон потупился и пробормотал нечто неразборчивое, – я могу расписку написать, что обязуюсь взять девицу Рур в жены.

Разумеется, староста ничего требовать не стал, расплылся в улыбке и рассыпался в извинениях. Зато за спиной, ясно слышала, шушукался о гулящей породе. Мол, сначала мать дитя без мужа принесла, теперь дочь, которая якобы на кружевницу выучилась, юбкой со столичным хлыщом крутит. Покосилась на Гордона и едва заметно улыбнулась. Помнится, кто-то рвался жениться? Так почему бы не сейчас? От былой неуверенности не осталось и следа, во мне проснулась ведьма. Верно люди говорят, сколько в себе не дави, характер все равно выход найдет, а дар ох, как его меняет!

– Андрон, – обернувшись, окликнула старосту, смело, по имени, – вы все верно говорите. Мне тоже не по душе столичная мода, когда девушки живут во грехе. Раз уж сегодня мастер Рэс просил моей руки у матери, а теперь при свидетелях дал слово, не поженить ли нас прямо сейчас?

Инквизитор окаменел: не ожидал такой прыти. Еще бы, пару часов назад девица не верила, будто на ней может жениться важный чиновник, а теперь сама рвалась примерить фату. Только не учел Гордон: честь даже для ведьмы дорого стоит. Я не позволю, чтобы обижали мать, распускали грязные сплетни. Как потом жить? Что бы ни говорили, империя не так велика, да и кто знает, как судьба сложится, вдруг придется в Пояски вернуться. Тогда не видать мне работы как своих ушей. Простой народ крут, в лицо плюнет, камень швырнет. Так что трижды надо было подумать Гордону Рэсу перед тем, как о совместном купании говорить.

– Это мы мигом! – просветлел лицом староста. – Я сам могу, право имею, только кольца и свидетели нужны.

Осуждавшие «гулящую девку» сельчане притихли, запели другую песню. Теперь я оказалась добродетельной особой, примером для подражания.

– Клэр, можно тебя на минуточку?

Оправившись от потрясения, Гордон извинился перед собравшимися и утащил под прикрытие колодца.

– Ну, и как это понимать? – нахмурился мужчина.

Он говорил свистящим шепотом, прекрасно понимая, разговор постараются подслушать. Близко не подойдут, побоятся, но шеи вытянут.

– Что – это? – захлопала глазами я. – Не ты ли сегодня говорил о женитьбе, убеждал в серьезности намерений. Убедил. Пришло время доказать. Между прочим, ты лишил меня невинности, совратил.

– Я?!

Гордон уставился на меня круглыми, как плошки, глазами.

Скрестила руки на груди. Так, выходит, инквизитор действительно играл, понимал, иначе не вотрется в доверие к маме. А я еще виноватой себя считала. Дудки, хочет или нет, сегодня Гордон станет моим мужем.

– Именно. Или после взятия штурмом крепость стала неинтересна?

– Клэр… – разом стушевался мужчина и отвел глаза.

Не нравилось мне это, ох, не нравилось! То ли врет, то ли не договаривает. Неужели рассчитывал на короткий необременительный провинциальный роман?

– Кольца ищи. И радуйся, ты сам говорил о браке, я лишь поддалась на уговоры.

– Выходит, совместное купание и парилка отменяются? – верно уловил мысль Гордон и по-кошачьи улыбнулся. – Зря, – вздохнул искуситель, – тебе бы понравилось. После той страсти на мосту…

– Староста ждет, – напомнила я и, поддавшись на уговоры, смягчилась. – Хорошо, завтра свадьба, сегодня я слишком устала.

Инквизитор успокоился, кивнул и снова взял меня под руку.

– А ты непредсказуема! – сделал он комплимент. – То недотрога, то острячка. Ледяной ведьме не положено носить столько масок.

– А я бракованная, – подмигнула в ответ и положила голову ему на плечо.

Разумеется, на настоящей свадьбе я не настаивала, хватит формальной церемонии. Если бы Андрон куда-то уехал, или его задержали, скажем, местная стража, для сопровождения тела Олдена, мы с Гордоном и вовсе бы разыграли спектакль. Только, боюсь, староста из вредности распишет нас сам. Но ничего, нужно сначала до завтра дожить, а брак… Всегда можно развестись.

И придет же в голову! Хмыкнула, подивившись самой себе. Всего за день превратилась из любовницы в невесту.

Новый день я встретила в объятиях Гордона. Поправ местную мораль, мы спали в одной постели. Ушлый инквизитор вился ужом, читал стихи, и каменное сердце растаяло, принципиальность не дожила до первой брачной ночи.

– Уже проснулась?

Пальцы инквизитора запутались в моих встрепанных волосах.

Подскочив, глянула на окно. Так и есть, сквозь ставни вовсю пробивались солнечные лучи. Вот неблагодарная дочь! Мама давно меня ищет, а я с мужчиной. Покосилась на Гордона. Довольный, он закинул руку за голову и сквозь полуприкрытые веки наблюдал за мной.

– Маму предупредили? Она места себе не найдет…

– Т-ш-ш!

Палец Гордона сомкнул мои уста. Прыткий оказался инквизитор, даже очень. И настойчивый, осуществил-таки давние желания! Только теперь мечты любимого стали моими. Мне нравились его прикосновения, нравилось слушать его голос… Надеюсь, кольцо тоже понравится. Ох, что же я вчера натворила! Только от слова не отступлю, репутация для аптекаря – главный хлеб. Надо маме сказать, не вышло из меня белошвейки, пошла по ее стопам, она ведь не знает.

– Мари в курсе, не переживай. Полежи немного рядом.

Гордон утянул меня обратно на простыни и поцеловал. Я ответила, и разговор продолжился… ммм… несколько позже.

Странно, совсем другие ощущения. Там, в Перекопе, остались стеснение, неловкость, тут я ничего такого не испытывала, хотя за стенкой ходили, переговаривались люди. Что-то вчера случилось, и дело вовсе не в предложении, а во мне. Я по-другому начала относиться ко многим вещам, да и самой себе тоже.