Оксана Букия - Серебряный. Отголоски Судьбы [СИ]

— Что же он сделал? — не очень вежливо хмыкнул Димостэнис. Все уж слишком сказочно звучало, как преданья менестрелей.

Олгин вскинул глаза, одарив имперца гневным взглядом.

— То, что всегда делают предатели и трусы. Он послал вашего прадеда, Ингвара Иланди, пообещав сделать его главой Дома и место в Совете.

Лицо Димостэниса застыло в холодной маске.

— За что?

— А вы как думаете?

Князь сделал паузу, давая собеседнику осознать, то чего он пытался до него донести.

— Таурил знал, что император не выйдет против него на поле боя. Не объявит войну открыто. Однако всегда был начеку и был готов к тому, что тот не оставит попыток избавиться от него. А вот от предательства брата, который приехал в Мюрджен, чтобы просить покровительство и защиту для себя и своей семьи, защититься не смог.

Димостэнис повернулся, смотря в застывшее каменное лицо. Как глупо! Столько всего наворотить, такое сотворить и поддаться слабости — поверить ближнему своему.

— После смерти предводителя, — продолжил свой рассказ его светлость, — тем более такой неожиданной и нелепой люди растерялись. По сравнению с империей их было мало, а Защитника больше не было. Император прислал войска, сражение было недолгим. Главных сподвижников Иланди казнили, остальные были сосланы на рудники и каменоломни. Все, что успели отстроить — смели, сравняли с землей. Остались лишь несколько рыболовецких лачуг. Земли долины имперцы глумливо стали называть «мюрдж»— затерянные. Коверкая, искажая истинный смысл. Ведь именно с этого момента в империи начинается история Мюрджена? Император стал отправлять суда неугодных, преступников, изгоев. Из стремившейся к независимости долины сделали очередную имперскую квоту, которая должна была жить по законам и правилам Астрэйелля, не иметь своей армии, не ставить защитных стен, а помимо налогов платить еще и контрибуцию, так чтобы люди больше не смогли разогнуться.

Нет, никогда не быть мирным отношениям между княжеством и империей. Слушая голос, наполненный ненавистью, Дим как никогда раньше осознал это.

— Даже в самом близком окружении Таурила были разные люди, с даром и без. Это была основа новой жизни. Мы до сих пор живем по своду правил, написанному в те времена. Это наши законы.

— У него была избранница?

Князь кивнул.

— И вы сейчас, наверное, мне скажите, что она не была шактом? — не удержался от маленькой «шпильки» Димостэнис.

— Не угадали. Она была сильной одаренной, почти такой же, как он, только немного с другим даром. Ее отец не обладал силой Шакти и был близким другом Таурила, его наставником. Потом его дочь стала избранницей Изменяющего. И у них родились дети. Два мальчика.

Олгин поднял голову, смотря на небо, на котором собирались грозные тучи. Заметно стемнело.

— Я предлагаю продолжить нашу прогулку, — произнес он, — не хотелось бы, чтобы нас опять поливало как из ведра. К тому же уже вечереет. Скоро будет очередная деревня. Предлагаю остановиться и переночевать там.

С этими словами он сел на лошадь. Димостэнис бросив еще одни взгляд на основателя долины, последовал его примеру, и они тронулись в путь.

— Что стало с его семьей?

Иланди пока не определился, что делать с полученной информацией. Отнестись к ней серьезно или принять за народный фольклор. Князь сказал, что в империи переврали историю Мюрджена. Можно подумать, что в княжестве людям не рассказывают красивые сказки, чтобы выставить в лучшем свете свой правящий Дом и вылить как можно больше помоев на соседнее государство.

— Избранницу Таурила казнили одной из первых его сподвижников. Однако детей она успела спрятать. Разделила и передала на воспитание в разные семьи.

Князь остановился, развернул коня, так чтобы быть лицом к лицу к собеседнику.

— Старшего взяла на воспитание семья Эйлин, а младшего Эардоре.

Димостэнис так и не понял, сколько времени у него ушло на то, чтобы осознать сказанное. Пол мгновения или целая вечность.

— От них не скрывали, кто они и кем были их родители. В них все еще кипела горячая кровь их великого отца. И когда мальчики выросли, они принялись возрождать то, что создал он. По камешку, по крупинке, передавая знания своим детям и завещая внукам. Так возродилась Благословенная Земля — «Мюр» «Джена».

Диму было не до игры слов.

— Я вас правильно сейчас понял, — с трудом проталкивая слова, медленно произнес он, — что… что… вы и ваш правящий Дом являетесь… потомками…

Князь с усмешкой смотрел, как с имперца разом слетела вся спесь, сменяясь растерянностью, недоумением, оторопью.

— Являетесь потомками Иланди? — наконец выговорил Димостэнис.

— Хоть люди и говорят: «кровь — не вода», все то, о чем я вам рассказал, случилось более четырехсот аров назад. В жилах потомков Таурила сменилось столько кровей, что вряд ли мы имеем право говорить, что принадлежим к Дому Иланди. Род Эйлин по какому-то необъяснимому стечению обстоятельств потерял свою способность производить наследников, обладающих силой Шакти. Члены семья Эардоре хоть и рождаются с даром, но ни разу ни у одного не вспыхнула в крови серебряная искра. Далеко не все знают изначальное происхождение наших родов. Скажу больше, даже мы уже давно не считаем друг друга родственниками. Я ответил на ваш вопрос о политическом устройстве Мюрджена?

Дим кивнул.

— Если говорить о той войне, которая случилась около шестидесяти аров назад между нашими государствами, так это Астрэйелль напал на нас. Уж не знаю, с чего они взяли, но ваши правящие Дома вдруг решили, что у нас появился истинный наследник Изменяющего.

— Он у вас появился? — слегка оживился Димостэнис.

— Нет, сэй Иланди, я же вам сказал, что ни разу за все эти ары такого не было. В то время в семье Эйлин родился мальчик похожий на тех, у кого есть этот дар. В Астрэйелле испугались, что у нас есть и Серебряный, и кодекс.

— Кодекс? — поморщился Дим. Уж не та ли самая книжонка, которая чуть не отправила его за Врата Зелоса?

— Книга, свод законов, завещание самых первых, тех кто создавал мир, в котором мы с вами сейчас живем. Таурил принес ее с собой, когда пришел осваивать новые земли.

— Отобрал у империи? Вы еще удивляетесь, что они пришли забрать свое.

В Иланди встрепыхнулась утраченная надменность.

— У кодекса может быть только один владелец — Изменяющий, — жестко отрезал Эардоре. — Вы что-нибудь знаете об этом?

— У меня хоть и серебряная аура, но вряд ли я могу претендовать на такой громкий титул. Так что и кодекс мне не по зубам, — огрызнулся Димостэнис. — Однако буду с вами откровенен, я его видел. Случайно. И естественно даже предположить не мог, что эта тетрадь имеет такое значение.

Его светлость чуть заметно скривил губы и пришпорил коня. Дим не понял, поверил князь его словам или нет, но особенно расстраиваться по этому поводу не стал.